Александр Литвиненко - Лубянская преступная группировка

— Как ты думаешь, ушли? — спросил я Сашу.

— Чёрт его знает! Если он был один, то ушли, но в городе невозможно сказать. Вот выедем на шоссе, будет ясно.

— Если б я знал, в какую сторону ехать, — сказал я.

На перекрёстке стояла группа жёлтых такси. Стайка шоферов, сгрудившаяся у первой машины, что-то горячо обсуждала. Я остановил машину.

— Как проехать в Стамбул? — спросил я по-английски. — Стамбул, Стамбул!

Последовало длинное объяснение по-турецки. Я жестами объяснил таксисту, что поеду за ним — пусть он выведет нас на стамбульское направление. Через полчаса, расплатившись с таксистом, мы легли на курс.

— Останови-ка машину, — попросил меня Саша после крутого поворота шоссе. Постой минут десять. — Так… Вроде никого нет, поехали дальше.

Большую часть пути мы проехали молча. Жизнерадостное настроение предыдущей ночной поездки сменилось унынием.

— Я не дамся живым, — вдруг сказал Саша. — Если меня начнут выдавать, я покончу с собой.

Я посмотрел в зеркало. Марина и Толик спали.

— Саня, не напрягайся, — посоветовал я, вспомнив книжку по популярной психологии. — Старайся думать в положительном направлении. А то потом, когда всё обойдётся, окажется, что ты зря волновался.

— У тебя есть план действий?

— Добраться до Стамбула, прописаться в гостинице и выспаться. А потом подумать.

— Хочешь, я сяду за руль?

— Нет, не хочу. Нас остановят, а у тебя в правах одна фамилия, а в паспорте другая. Сразу заметут.

С рассветом появился густой туман. Судя по километражу, мы должны были уже въехать в Стамбул, но впереди была лишь густая молочная стена. Может, турок-таксист сыграл с нами злую шутку и направил нас в противоположном направлении? К тому же у нас кончался бензин. Я ехал и думал о том, что мой вашингтонский приятель был прав — меня несёт в неизвестность туманный поток под названием «непредусмотренное развитие событий», и кто знает, где мы окажемся через час после того, как встанем на пустом шоссе без бензина, а к нам подъедет полиция и проверит документы.

Впервые за пять дней, прошедших с ночного звонка Бориса, у меня было время подумать над вопросом жены, от которого я отмахнулся в Нью-Йорке: чего ради меня понесло в Турцию? Это была не просто жажда приключений. Скорее, ностальгия по прошлому, возможность вернуться на 25 лет назад, когда при других обстоятельствах мне самому пришлось испытать то, что должен чувствовать сейчас Саша — опьяняющую смесь внутренней свободы и безграничной уязвимости человека, который бросил вызов репрессивной системе, и вот — не раздавлен, жив и может быть даже оставит монстра в дураках! Это чувство победы над собственным страхом, забытое за годы американского благополучия, дремало на задворках моего сознания четверть века, с тех пор, как в мрачной Москве 70-х годов я распространял книжки Солженицына и передавал западным корреспондентам сведения о политических заключённых. Борис прав — скоро диссиденты снова начнут бегать в американское посольство, а отчаянные мальчики — перепечатывать самиздат. Монстр КГБ не погиб и вновь набирает силы, насосавшись крови в двух чеченских войнах. Как я мог упустить шанс помериться с ним силами ещё раз?!

Вдруг из тумана выплыл зелёный транспарант: «Аэропорт Кемаля Ататюрка — Стамбул», а ещё через двести метров показалась долгожданная бензоколонка.

Следуя проверенной методе, мы взяли таксиста, который вывез нас к стамбульскому отелю «Хилтон». Сняв номер с двумя спальнями, мы еле доползли до постелей и повалились спать, вывесив на дверь табличку: «Просьба не беспокоить».

К пяти часам вечера, выспавшись и вкусивши прелестей турецкой бани в спортклубе гостиницы «Хилтон», мы собрались на совет. К этому времени я успел позвонить в Госдепартамент, и услышать в ответ: «Господин N. в отъезде, будет завтра, что ему передать?» Я также позвонил Березовскому, выйдя в фойе, чтобы Саша и Марина не слышали разговор.

— Ты думаешь, твой знакомый поможет получить «пароль»? — спросил Борис.

— Честно говоря, сомневаюсь, — ответил я. — N. человек формальный и не пойдёт против правил, хотя и относится ко мне с симпатией. Если что-то произойдёт со мной, то он, конечно, поможет, поскольку я — гражданин США. Что касается Саши, необходимо чётко документировать «общественную значимость» его въезда, и я вижу только одну возможность — он говорит, что знает убийц Тейтума. Но бюрократия работает медленно, речь идет о неделях. Можно попробовать организовать для Саши интервью в «Нью-Йорк Таймс», это безусловно облегчит получение «пароля». Но если мы высветимся публично, Россия немедленно потребует его выдачи, и мы будем объясняться с турками. Тем более, что Саша нарушает турецкий закон, находясь здесь с поддельным паспортом. Кстати, непонятно, в какой паспорт американцы будут ставить ему визу, даже если мы получим «пароль». В поддельный, что ли? Там фамилия другая.

— А ты считаешь, что в Анкаре за вами действительно следили?

— По-моему, да.

— Тогда они могут потребовать выдачи у турок в любой момент.

— Нас не найдут, если будем сидеть тихо. Проблема в том, что я не могу здесь долго оставаться, да и у Саши нервы на пределе.

— Может, арендовать яхту, и пусть поплавают в нейтральных водах?

— А дальше что? Будет плавать бесконечно, как «Летучий голландец»? В большом городе хотя бы можно затеряться, а на яхте не спрячешься. Рано или поздно где-то придётся сойти на берег и предъявить документы.

— Что же делать?

— У меня есть план, — сказал я, — но я тебе пока не скажу, иди знай, кто тебя подслушивает.

Мой план был прост. Если для того, чтобы просить убежища в США, необходимо оказаться на американской территории, то нужно взять билет в любую страну, куда пускают без виз, с пересадкой в американском аэропорту, и попросить убежища на пересадке. Я залез в Интернет. Выяснилось, что Барбадос и Доминиканская Республика не требуют виз для русских. «Ура, — сказал я, — завтра летим в Майами». Но не тут-то было. Звонок в авиакомпанию «Дельта» принёс разочарование. Даже для пересадки в США требуется транзитная виза. Без неё в самолёт не посадят.

Но мы уже увидели свет в конце туннеля. Я снова залез в Интернет и стал изучать расписание утренних рейсов в Западную Европу. Я точно знал, что в Европе транзит в пределах аэропорта допускается без виз. Через некоторое время я сказал:

— Ребята, куда хотите? Во Францию, Германию или Англию?

— Мне всё равно, — сказал Саша, — только побыстрее отсюда убраться.

— Мне тоже всё равно, — сказал Толик.

— Я хочу во Францию, — сказала Марина.

— Я думаю, всё-таки лучше — в Англию. Там я хоть смогу объяснить, кто вы такие.

На следующее утро, странная компания появилась перед стойкой регистрации пассажиров турецких авиалиний: бородатый американец, говоривий по-русски, без багажа, но с паспортом, испещрённым десятками штампов всевозможных стран, красивая русская женщина с нервным ребёнком и пятью чемоданами и спортивного вида мужчина с гражданством малозначительного государства — в темных очках, несмотря на пасмурную погоду, и окидывающий профессиональным взглядом аэропортовскую толпу. «Интересно, что он подумал», — пронеслось у меня в голове, когда я перехватил взгляд турецкого полицейского, задержавшийся на нашей группе. — «Должно быть, решил, что Саша — мой телохранитель».

Мы зарегистрировались на самолёт, вылетающий в Лондон, с пересадкой в аэропорту Хитроу на Москву. Регистрация прошла гладко, но на паспортном контроле пограничник заинтересовался Сашиным паспортом. Мы стояли в разных очередях, и нам троим пришлось ждать с внутренней стороны, пока он вертел Сашин документ, рассматривал его со всех сторон, совал под ультрафиолет, что тянулось минуты три. Наконец он шлёпнул в него штамп и махнул рукой: «Проходите!». Пронесло, подумал я.

До отлёта оставалось пять минут. Мы неслись по полупустому аэропорту на всех парах.

— Это всё? Всё? — спрашивала сияющая Марина.

И тут я их увидел. Два турка специфического вида вели нас, отстав на несколько метров. Ошибиться было невозможно, они были единственными, кто передвигался с той же скоростью, что и мы, как будто мы все составляли одну команду.

— Видишь? — спросил я.

Саша кивнул:

— Они прицепились на паспортном контроле.

— Это твой паспорт, — сказал я.

— Да, но ведь его никто не видел.

— Кроме американцев.

— Блин, — сказал Саша.

Мы подбежали к посадочным воротам. Посадка уже заканчивалась, мы были последними. Наши сопровождающие сели в кресла в пустом холле и уставились на нас, ничуть не стесняясь. Девушка в форме турецкой авиакомпании взяла наши билеты и паспорта.

— У вас всё в порядке, — сказала она мне, — а у вас нет британской визы, — и она вопросительно посмотрела на Сашу с Мариной.