В боях за Октябрь - Яков Ильич Весник

постановления конференции были поняты всей рабочей массой и одобрены. Высказывались лишь опасения, удастся ли избежать кровавого столкновения с Временным правительством. Красная гвардия завода попрежнему была в боевой готовности. В течение дня и потом ночью высылались дозоры, взявшие под наблюдение все улицы вокруг завода. Это привело к тому, что вся Выборгская сторона оказалась в руках и под наблюдением Красной гвардии.

Рано утром 4-го заводы были в сборе и выступили, имея попрежнему Красную гвардию впереди. В противоположность апрельским дням на этот раз связь между отрядами Красной гвардии, дисциплина и организованность были настолько явными, что буржуазия не осмелилась начать военные действия. День 4 июля поэтому прошел довольно спокойно и почти без жертв. Было единство воли, цели и руководства и исходило оно от партии большевиков. Дружины эсеров с утра куда-то ушли к своим районам, и их больше не видали.

Пока заводы стояли у Таврического, делегаты заводов, при содействии тов. Рязанова, проникли с трудом в эсеровский и меньшевистский ВЦИК. Там тов. Лацис и другие принуждены были под напором соглашателей ввязаться в длительный спор о том, можно ли Советам брать сейчас власть в свои руки. В это время Красная гвардия охраняла подступы к кварталам, заполненным рабочими колоннами. Предательские выстрелы из окон и с чердаков на Невском и попытки юнкеров рассеять рабочие колонны у Таврического и потом при обратном движении на заводы — быстро и решительно отбивались Красной гвардией. Красная гвардия охраняла рабочий Петроград от вызова буржуазии на преждевременную и признанную партией невыгодной схватку, рассчитанную на обескровление рабочего класса. В следующие дни Красная гвардия охраняла успешно рабочие районы, и поэтому Керенский со своими юнкерами не проник на Выборгскую сторону. Подготовленная жестокая расправа с рабочими не была допущена; Керенскому пришлось ограничиться разгромом дома Кшесинской, где помещался Центральный комитет партии, и двух типографий. Через несколько дней юнкерами были разоружены, кроме того, пулеметчики.

В июльские дни Красная гвардия уже сумела выполнить большую военную задачу по распоряжениям партии большевиков. Красная гвардия показала свою силу и организованность, отбила все атаки буржуазии и сохранила от разгрома рабочие центры. Июльские дни показали рабочим все сильные стороны дисциплины, организованности, общего руководства и политической однородности. При отсутствии Красной гвардии тот отпор, который должны были бы дать массы предательским нападениям юнкеров, вместо небольших организованных контрударов гвардейцев мог бы вылиться во всеобщие баррикадные бои и несомненно повести к рассеиванию и обескровлению революционных сил.

Кроме того, июльские дни с особенной ясностью показали всю разницу между Красной гвардией и старой царской армией, хотя и состоявшей в то время в большинстве из революционных солдат. Армия, в массе своей крестьянская, все-таки была оторвана от города с его кипучей революционной жизнью, оторвана от рабочих, уже получивших в лице партии правильное руководство, а потому пыталась решать революционно-политические задачи самостоятельно. От этого происходило много ошибок и промахов. Даже в июльские дни воинские части, несмотря на свою революционность, действовали вразброд. Красная же гвардия была плотью и кровью заводов, рабочего класса. Ее военные задачи были прямо подчинены и вытекали из политической линии всего рабочего класса и его партии. В тяжелые июльские дни рабочий класс видел, что Красная гвардия и есть то оружие, целиком подчиненное классовому разуму, которое приведет к последнему и победному бою.

Октябрьские дни.

После июльских дней враждующие классы приступили к укреплению позиций. Буржуазия, разочаровавшись в Керенском, который метался от одних к другим, искала диктатора [4], сильной власти, чтобы решительными крайними мерами, нагайкой и войной, а если надо, то и костлявой рукой голода, задушить революцию. Против солдат были введены военно-полевые суды, против крестьян двинуты карательные казачьи отряды, против рабочих, против сердца революции — Питера — Корнилов. Большевики были объявлены изменниками, партия загнана в подполье. Часть ответственных работников ее сидела по тюрьмам, часть принуждена была скрываться. Контрреволюция распоясалась во-всю, грозя полным удушением революции, но, несмотря на это, революционные силы росли. Линия буржуазии и соглашателей стала ясна и не могла обмануть трудящихся, как это бывало иногда до сих пор. Подтягивались всероссийские резервы. Страна догоняла Питер, в революционной учебе.

Соловьиные трели и петушиные крики Керенского уже не могли никого ввести в заблуждение. Им никто не верил. Крестьяне брали землю, выгоняли помещиков, а с ними уж кстати и эсеров, признавали правду только за Лениным и за «большаками». Солдаты не хотели больше воевать, уходили домой, братались с противником, слушали и одобряли питерских ораторов-рабочих, приезжавших на фронт. Рабочие лихорадочно строили свою организацию вокруг большевиков и укрепляли свои боевые силы — Красную гвардию.

Питер зорко следил за нараставшей революционностью страны, посылая своих представителей к крестьянам, на фронт, в рабочие центры, укреплял каждую новую отвоеванную позицию, закреплял каждый успех. Работа начала сказываться быстро. Советы наполнялись большевиками и теми, кто шел за ними. Опорный пункт наступающего пролетарского переворота — Выборгская сторона — со своими фабриками и заводами открыто готовился к бою.

Организация Красной гвардии, с тех пор как сначала в районах, а потом и в Питерском совете большевики получили большинство, сильно продвинулась вперед. При районных советах образовались районные штабы Красной гвардии. Мало-помалу наладился и центр управления его — Центральная комендатура Красной гвардии при Военно-революционном комитете Петроградского совета. Милиционная армия пролетариата брала от военной организации ее веками выработанные формы главного руководства, оставаясь совершенно самобытной в формах организации вооруженных масс. Отряды попрежнему остались пришитыми к заводам и массовыми. На фабрике они подчинялись общезаводскому хозяину — завкому. В этом было высшее выражение их связи с производством. Сборы отрядов стали ежедневными. Учеба шла усиленно, не шуточная, настоящая. Каждый понимал серьезность положения, учитывал свои силы и силы врага, а потому не было внешнего молодечества, как на пример в июльские дни. Настроение всей массы питерского пролетариата было строгое, даже суровое. Была серьезная, твердая воля первыми открыть новую страницу истории человечества, была твердая уверенность в окончательной победе трудящихся.

Поступали вести о том, что на выборах во II Съезд советов всюду проходят большевики. Во главе Питерского совета встал т. Троцкий и вслед за ним был создан Военно-революционный комитет, боевой штаб будущей пролетарской революции, который вскоре и стал на деле настоящим правительством. Его распоряжения исполняли не только рабочие Питера, но и всей России. К нему прислушивались не только рабочие, но и солдаты на фронте. Временное правительство с каждым днем теряло свои силы. Соглашательский ВЦИК сошел на-нет и занимался только вынесением всевозможных резолюций. Подготовка к восстанию шла с необыкновенной быстротой и в деловой