Мотицура Хасимото - Потопленные

2 августа мы получили донесение нашей разведки из узла связи Явата следующего содержания: «Усиленная работа радиостанций противника показывает, что крупные его силы участвуют в поисках пропавшего корабля». Со времени потопления «Индианаполиса» прошло три дня, но мы и не подумали, что эти сведения касались именно этого факта. После войны мы узнали, что командир и 315 человек из состава экипажа этого корабля были спасены. В то время я полагал, что спасение уцелевших людей уже закончено, поскольку, перед тем как корабль затонул, экипаж его имел достаточно времени сообщить о бедствии по радио.

7 августа мы услышали по радио сообщение об огромных разрушениях, причиненных городу Хиросима взрывом только одной бомбы. Лейтенант Нисимура, который обычно слушал американские радиопередачи, сказал, что это была не обычная бомба. Лично я не слушал передачи и даже не старался слушать, так как это ухудшало и без того плохое настроение. Мы на лодке не в состоянии были оценить создавшееся положение. Наш долг требовал продолжения борьбы, согласно полученным приказам, мы должны были делать все от нас зависящее, чтобы нанести противнику наибольшие потери. Если бы я прослушал иностранные радиопередачи, то стало бы ясно, что сброшенная на Хиросиму бомба была атомной.

Приблизительно 8 марта 1944 года доктор Танака сообщил в парламенте о существовании атомной бомбы, и с тех пор мы все мечтали о том, чтобы получить это оружие как средство, способное поправить наши военные дела. Если бы мы знали, что противник уже изготовил атомное оружие, то наше моральное состояние и боевой дух значительно снизились бы. С этой точки зрения наше неведение, возможно, было к лучшему. Но, с другой стороны, опасно воевать, не зная о новых видах оружия противника и его возможностях. Иными словами, старшим офицерам необходимо слушать радиопередачи противника, но надо иметь достаточно крепкие нервы, чтобы любые известия не вызывали тревоги. К несчастью, мои нервы были не в состоянии выдержать это. По-видимому, когда бомбардировщик типа «В-29» поднялся с аэродрома Тениан (Маршалловы о-ва), неся атомную бомбу для города Хиросима, экипаж самолета знал уже о потоплении «Индианаполиса», который доставил из США в Тениан часть этой бомбы. Экипаж самолета сделал следующую надпись на этой атомной бомбе: «Подарок» за души погибших членов экипажа «Индианаполис». Об этом я прочел в марте 1949 года в одном журнале. Статья была озаглавлена: «Соединение атомных бомбардировщиков — курс на Хиросиму». В ней говорилось, что атомная бомба собиралась из нескольких составных частей. Большинство из них было доставлено по воздуху, однако самая большая и тяжелая часть бомбы была доставлена на тяжелом крейсере «Индианаполис».

Прошло свыше 20 дней с тех пор, как мы вышли из Куре; мы давно не мылись, не было лишних смен белья и мы носили одно и то же днем и ночью. Не было воды, чтобы произвести стирку, и возможности просушить белье. Находиться и работать в грязной и влажной одежде внутри лодки, где много электрического оборудования, было опасно.

После потопления тяжелого крейсера «Индианаполис», который был принят нами за линейный корабль типа «Айдахо», подводная лодка «I-58» направилась на север. 9 августа атомная бомба, подобная той, которая разрушила Хиросиму, была сброшена на город Нагасаки. Разрушения, наносимые непосредственно Японии, быстро росли. Сообщалось также, что Советский Союз вступил в войну с Японией. Мы по-прежнему были полны решимости, но что мы могли сделать? Несмотря на это, моральное состояние личного состава лодки «I-58» было высоким.

10 августа, находясь в подводном положении, мы с помощью гидроакустического прибора обнаружили присутствие цели. Подняв перископ, я увидел невдалеке эскадренный миноносец. Водителям торпед № 5 и № 6 было приказано приготовиться к выпуску. Дистанция до миноносца, следовавшего зигзагом, составляла около 6400 м. Во время выпуска торпеды № 6 начались неполадки с ее двигателем, который выбрасывал белые воздушные пузыри с пеной. Море было спокойным, и миноносец мог нас обнаружить, поэтому я приказал застопорить двигатель торпеды. Осматривая в перископ поверхность воды, я видел, что пена не исчезла и по-прежнему выдавала противнику наше местонахождение. Кроме того, работающие двигатели торпед издавали грохочущий звук, и я был уверен, что по нему противник обнаружил нас. Наконец двигатель торпеды № 6 заглох. Перископа я не поднимал, ожидая разрывов глубинных бомб. Но время шло, а атаки все не было, поэтому я решил подвсплыть и осмотреться. К моему удивлению, миноносец находился далеко. Дистанция до него составляла теперь около 4500 м, корабль успел отойти от нас. Надо сказать, что с появлением человеко-торпед эскадренные миноносцы противника уже не действовали так уверенно, как раньше.

Тем временем водители торпед № 3 и № 4 заняли свои места, но вскоре оказалось, что торпеда № 3 была неисправна. До сих пор мы успели выпустить только торпеду № 5, которая сейчас двигалась по направлению к миноносцу. В этот момент показались другой эскадренный миноносец и транспортные суда, поэтому была выпущена торпеда № 4, которая достигла цели. После взрыва этой торпеды весь конвой противника пришел в замешательство. Услышав звук другого взрыва, я увидел в перископ, что первый миноносец противника исчез под водой. Помолившись за души ушедших от нас воинов, мы всплыли и направились на север.

В эту ночь, погрузившись и уклоняясь от атак авиации противника, мы с помощью гидроакустической станции лодки обнаружили судно, по всей вероятности торговое, так как шум винтов указывал, что оно имело поршневые двигатели. Водителям торпед был отдан приказ приготовиться к выпуску. Затем мы услышали шумы эскадренного миноносца, который находился совсем неподалеку от нас. Судя по данным шумопеленгатора, торговое судно имело большие размеры, но из-за темноты мы ничего не могли предпринять. О, если бы светила луна! Шум подходящего миноносца нарастал. Я решил повернуть лодку прямо на него и соблюдать тишину. Миноносец, казалось, начал поворачивать вправо, а вместе с ним (носом к нему) поворачивались и мы, приготовясь к взрывам глубинных бомб. Затем шум корабля стал доноситься со всех сторон, казалось, противник обнаружил нас и теперь проходил над самой лодкой. Ожидая атаки, в лодке все замерло. Однако разрывов глубинных бомб не последовало и кризис миновал.

12 августа море было спокойным. Следуя в северном направлении со скоростью 12 узлов, мы перехватили сигналы радиолокационной станции противника для обнаружения надводных целей. Мы увеличили скорость, намереваясь выйти на позицию, удобную для атаки. Сигналы радиолокационной станции противника продолжали поступать. Спустя 15 мин. мы увидели мачту корабля и произвели срочное погружение. Это случилось в 17 час. 16 мин. Я отдал приказ водителям торпед и торпедистам лодки приготовиться к атаке. Цель приближалась, и я отдал новый приказ: «Водителю торпеды № 3 занять свое место и приготовиться к выпуску!» В 17 час. 47 мин. я опознал судно противника. Это был авиатранспорт, водоизмещением 15 тыс. т. Вскоре торпеда № 3 была готова к выпуску, и ее водитель по моему приказу устремился навстречу противнику. Когда после выпуска торпеды я взглянул в перископ, то увидел, что впереди авиатранспорта следовал также эскадренный миноносец. Прошло еще некоторое время, а транспорт продолжал следовать в прежнем направлении. Я увидел, как из его труб вырывались клубы черного дыма. Противник, очевидно, обнаружив человеко-торпеду, уходил от нее на полной скорости. Я ясно видел, как транспорт, набирая скорость, перешел на зигзаг. Прошло полчаса, затем послышался звук взрыва. Был ли это взрыв торпеды, попавшей в цель? Но вслед за первым взрывом послышалось еще десять. Стало ясно, что эскадренный миноносец лег на обратный курс и начал атаку глубинными бомбами. Я очень беспокоился; мои руки вспотели. В 18 час. 42 мин. к небу поднялся большой столб воды и клубы дыма. Я невольно прошептал молитву. Затем донесся звук взрыва. Когда столб воды осел, а дым рассеялся, транспорта на поверхности уже не было. Виден был лишь эскадренный миноносец, спешивший к месту гибели транспорта. Каждый из нас испытывал чувства торжества и облегчения. Мы помолились за счастье наших погибших воинов в их загробной жизни, затем в наступившей темноте всплыли и продолжили наш путь на север. Пройдя несколько дней этим курсом, мы пришли в точку, находящуюся в 300 милях от о. Окинава.

Об успехах, достигнутых человеко-торпедами, мы докладывали после каждой победы, когда лодка находилась на безопасном расстоянии от противника.

Ввиду того, что водитель торпеды, идя к цели со скоростью 30 узлов, мог пользоваться перископом, попадание в цель не представляло большой сложности. Если даже человеко-торпеда обнаруживалась на довольно значительном расстоянии, то для корабля, имеющего скорость менее 20 узлов, уйти было невозможно. Являлось ли необходимостью тратить человеческие жизни для управления этими торпедами? Хороших результатов можно достигнуть при управлении ими по радио. Но для нас было уже слишком поздно вводить эти усовершенствования.