Мотицура Хасимото - Потопленные

Об успехах, достигнутых человеко-торпедами, мы докладывали после каждой победы, когда лодка находилась на безопасном расстоянии от противника.

Ввиду того, что водитель торпеды, идя к цели со скоростью 30 узлов, мог пользоваться перископом, попадание в цель не представляло большой сложности. Если даже человеко-торпеда обнаруживалась на довольно значительном расстоянии, то для корабля, имеющего скорость менее 20 узлов, уйти было невозможно. Являлось ли необходимостью тратить человеческие жизни для управления этими торпедами? Хороших результатов можно достигнуть при управлении ими по радио. Но для нас было уже слишком поздно вводить эти усовершенствования.

Наше положение являлось поистине плачевным. У нас осталось всего 4 (а если считать 3 транспортные, то 7) большие подводные лодки и 8 устаревших лодок, каждая из которых могла принимать всего две человеко-торпеды.

Вечером 15 августа подводная лодка «I-58» следовала в надводном положении в поисках противника. Район поисков простирался непосредственно от о. Окинава до пролива Бунго. Настроение экипажа лодки было бодрым. Я стоял на мостике, осматривая горизонт в направлении заходящего солнца. Вдруг меня подозвал к люку старший радист. Мне кажется, что я никогда в жизни не видел более печального выражения лица, чем то, которое было у него в этот момент. Он готов был разрыдаться. «Пожалуйста, спуститесь на минутку вниз!» — попросил он меня. Я с неохотой последовал за ним. Спустившись вниз, он отозвал меня в угол кают-компании и сказал: «Посмотрите, что я принял по радио». Это было коммюнике об окончании военных действий. Я был ошеломлен, но после короткого раздумья решил, что это могло быть газетным трюком, а не официальным сообщением. Овладев собой, я сказал радисту: «Это могла быть радиопередача с целью дезинформации. Уничтожьте радиограмму». Один из офицеров, стоявший неподалеку, который постоянно интересовался радиопередачами противника, заметил: «Если это дезинформация, то очень умная».

Я объявил экипажу лодки, что мы не можем принять решение о выходе из войны, базируясь на радиопередачах для прессы. При отсутствии официального приказа мы будем продолжать сражаться. Я приказал радисту приносить мне все телеграммы по мере их поступления в черновой записи и обрадовал его тем, что никто другой не будет осведомлен об их содержании. Итак, я решил ничего не сообщать личному составу лодки о надвигающихся событиях, даже если это будет и официальный приказ. Находясь в море, не следовало допускать никакого ослабления твердо установленного порядка. На подводной лодке ошибки одного человека из состава команды при выполнении им своих обязанностей во время погружения или всплытия следовало опасаться больше, чем противника. Одна ошибка могла легко привести к несчастному случаю. Поэтому я решил: пусть команда продолжает спокойно выполнять свой долг в бодром настроении до тех пор, пока мы не подойдем к своим водам, где нам не будет больше необходимости погружаться. Разговаривая с врачом, я был сильно смущен его вопросом: «Разве мы не услышим чего-нибудь неожиданного, когда вернемся в базу?»

На всем нашем пути, уклоняясь от противника, мы продолжали погружаться и всплывать, то есть не теряли бдительности. 17 августа 1945 года мы возвратились в базу человеко-торпед. Я заметил катер, идущий в нашу сторону. Наконец подошел последний момент и прозвучала команда: «Всему личному составу построиться на кормовой надстройке!» Команда собралась, и со слезами на глазах я зачитал манифест императора, в котором сообщалось об окончании войны. Потом, не говоря никому ни слова, я вместе с посыльным, который доставил манифест, перешел на катер и отбыл на берег для доклада старшему начальнику относительно героических подвигов наших замечательных воинов — водителей торпед. Они не дожили до дня нашего унижения, связанного с нашим поражением в войне.

18 августа 1945 года мы вместе с шестью подводными лодками типа «ХА» направились в Куре. Большинство из нас не вступали в дискуссию по вопросу об окончании войны, но имелись и такие, которые стояли за продолжение войны. Тем не менее уже все было кончено, хотя кое-кто не мог примириться с этим фактом.

Когда мы совершали наш утомительный переход к своим берегам, некоторые летчики, выражая свое несогласие с окончанием военных действий, сбрасывали листовки с призывами продолжать борьбу. Мы, однако, выполняя конституцию нашей страны, сложили оружие в соответствии с приказом императора.

Пусть дух 80 погибших воинов — водителей торпед и сверхмалых подводных лодок будет этому свидетельством! Наша страна будет следовать по трудному пути. Тяжелое испытание, переживаемое нашим народом по воле неба, продолжается.

До нападения на Пирл-Харбор наших самолетов, базировавшихся на авианосцы оперативного соединения под командованием вице-адмирала Нагумо, японские подводные лодки заняли позиции у о. Оаху и оседлали линии коммуникаций американцев, связывающие Гавайи с портами США на континенте. Кроме того, была закончена подготовка к отправке 5 сверхмалых подводных лодок в Пирл-Харбор с задачей нанести удар по кораблям в этой базе.

В период 18–20 ноября 1941 года отобранные в Соединенном флоте 27 подводных лодок новейших типов под командованием вице-адмирала Симидзу вышли из Куре и Йокосука. Пополнив запасы горючего и продовольствия на Маршалловых о-вах, они направились вперед в качестве авангарда ударного соединения адмирала Нагумо. Подводным лодкам надлежало топить корабли противника, которым удалось бы избежать ударов нашей авиации, а также не допускать подвоза подкреплений и предметов снабжения из США и таким путем способствовать завершению операций у Гавайских о-вов. Штаб в Токио ожидал, что длительные действия подводных лодок дадут более значительные результаты, чем единовременный удар авиации. В действительности же результаты оказались совершенно иными. За всю операцию лишь одной подводной лодке из 27 удалось выйти в атаку на вражеское судно. Морисон[27] в своем труде пишет по этому вопросу следующее:

«Активное патрулирование и глубинное бомбометание, проводимое эскадренными миноносцами и другими кораблями, свели к нулю попытки больших японских лодок водоизмещением по 1900 т атаковать наши корабли. Им не удалось торпедировать ни одного из многочисленных кораблей и судов, которые приходили в Пирл-Харбор и Гонолулу и уходили обратно. Большинство из 20 подводных лодок типа «I», которые находились к югу от о. Оаху, через несколько дней направилось обратно в Японию. Около 5 лодок было направлено к западному побережью США. Одна из них, «I-170», была потоплена на переходе самолетом с авианосца «Энтерпрайз», остальным у побережья штатов Калифорния и Орегон удалось потопить несколько наших судов. Итак, авангардное экспедиционное соединение потерпело полную неудачу. Ему не удалось потопить ни одного корабля, само же оно потеряло 1 большую и 5 сверхмалых подводных лодок.

Когда лодки возвратились после операции в базу, как командиры отрядов, так и командиры подводных лодок доносили следующее:

«Оборона Гавайев очень сильная, а корабли противника достаточно хорошо охраняются. Все это сделало невозможным для подводных лодок осуществить блокаду островов или перерезать линии коммуникаций. Вражеские противолодочные корабли и авиация непрерывно патрулируют в этом районе, и несмотря на то, что наши подводные лодки обнаруживали цели, они, не успев выйти в атаку, сами подвергались атакам противника.

Подводная лодка является оружием уничтожения торговых судов, то есть ее главным назначением является нарушение торговли.

Как императорский штаб, так и штаб Соединенного флота Японии были сильно поражены и горько разочарованы ничтожными результатами операций подводных лодок у Гавайских о-вов, вследствие чего вера в свои подводные лодки была поколеблена».

При заключении вашингтонского договора 1922 года мы не смогли добиться желаемого соотношения военно-морских флотов США и Японии (1: 0,7), но мы считали, что этот недостаток можно возместить путем подводной войны.

Таким образом, появилась новая тактика, характерная для японской «Войны на истощение», то есть использование подводных лодок для перехвата кораблей американского флота на переходе через Тихий океан в район Гавайских о-вов. Ожидалось, что применение этой тактики даст большие результаты. Она нашла сильного сторонника в лице адмирала Суэцугу, который утверждал, что успех или провал этой тактики будет поворотным пунктом в решительном сражении двух флотов, и настаивал на подготовке к безжалостной войне до конца.

В других странах основным назначением подводных лодок являлось нанесение ударов по торговым судам и нарушение торговли, а нападение на военные корабли было второстепенной задачей. Такая тактика позволяла полнее использовать особенности подводных лодок, поскольку считалось, что потопление важных грузов противника имело первостепенное значение. Кроме того, атаки подводных лодок по кораблям противника, имеющим сильное охранение, обычно сопряжены с большим риском.