Джеймс Комптон - Свастика и орел. Гитлер, Рузвельт и причины Второй мировой войны. 1933-1941

61

Подобная характеристика руководства флота, как сторонника вступления в войну, в противовес нейтральной армии, встречается и в депеше, пришедшей в Берлин из Лиссабона. Посол в Португалии цитирует в ней слова американского военного атташе в Лиссабоне.

Муссолини тоже упражнялся в насмешках над американским военно-морским флотом того времени, назвав его в разговоре с Риббентропом «дилетантским» и «годным разве только для спортивных состязаний. Как и вся британская армия», – добавил он.

Муссолини прокомментировал введение чрезвычайного положения со своим обычным цинизмом: «Ни одной страной еще не управлял паралитик».

Беттихер почти всегда ставил на своих отчетах гриф «совершенно секретно», даже если в них содержалась самая обыкновенная, доступная всем информация, а поскольку его депеши были очень многословными, то шифровальщикам посольства приходилось трудиться не покладая рук.

Томсен рассказал автору, что открытый разрыв отношений с атташе, вероятно, и стал причиной его отзыва из Вашингтона и еще более ухудшил и без того напряженные отношения между Германией и Соединенными Штатами.

Впрочем, есть свидетельства того, что Риббентроп не всегда был недоволен отчетами генерала, по крайней мере, он разделял презрительное отношение атташе к американской мощи.

Эти идеи мы находим в речи Гитлера, произнесенной 16 мая 1933 г.

«Я решил последовать примеру США», – заявил Гитлер в речи, произнесенной 28 апреля 1939 г., коснувшись вопроса о членстве в Лиге Наций.

Уэлльсу было заявлено, что Германия считает Восточную Европу своей Мексикой.

В своей речи 12 сентября он сравнил немцев, живущих в Судетской области, с палестинскими арабами.

Гитлер очень редко принимал Бека, и контакта между ними не было. Бек в июле 1944 года принял участие в заговоре против Гитлера и после его провала покончил жизнь самоубийством.

Японцы были убеждены, что немцы совершенно не опасались вступления в войну Америки.

И все это утверждалось, несмотря на то что тон речи, которую Гитлер произнес по случаю закладки линкора, был настолько воинственным, что фюрер в последний момент сам велел отменить ее трансляцию по радио.

Мартиенсен высказал предположение, что Гитлер относился к Редеру как к простому техническому советнику.

Однако у нас нет никаких доказательств того, что командование флотом представляло Гитлеру ситуацию в столь мрачных, пессимистичных тонах. На 1 сентября 1939 г. немецкий флот имел два старых линкора, три линейных крейсера, три карманных линкора, восемь крейсеров, двадцать два эсминца и пятьдесят семь подводных лодок, из которых значительное число было непригодно для плавания в открытом море.

Одновременно с этим в директиве № 6 от 9 октября 1939 г. говорилось о подчинении задач флота задачам других родов войск.

В частности, командование ВМФ предлагало создать минные поля, провести боевые операции в проливе, захватить острова и разрушить коммуникации в Ла-Манше.

В директиве от 16 июля перед описанием планов оккупации Британии были вставлены слова «если потребуется».

На совещании 21 июля, посвященном обсуждению операции «Морской лев», в присутствии Гитлера было сделано замечание о том, что прежде, чем решить, как побыстрее закончить войну с Англией, надо обязательно учесть, как поведут себя в этой ситуации Советская Россия и Соединенные Штаты.

Редер также заявил, что итальянцы без немецкой помощи никогда не смогут овладеть Суэцким каналом и Гибралтаром.

Эти регионы давно уже представляли большой интерес для военно-морских теоретиков Германии. Редер на совещаниях 20 июня и 11 июля 1940 г. подчеркивал значение Дакара для Гитлера. В военно-морском дневнике выражалась озабоченность по поводу заинтересованности американцев в этих островах.

Моррисон полагает, что именно передача в аренду эсминцев убедила ОКМ в том, что Америка действительно собирается помогать Британии. Эта передача ознаменовала переход от политики нейтралитета к воинственной политике.

Сюда входило создание французских и норвежских баз, развертывание разведывательных сил и сил снабжения, а также создание трех соединений флотов под командованием с берега: Северной группы (Северная Атлантика), Западной группы (Ла-Манш и Западная Атлантика) и Группы подводного флота.

Руге охарактеризовал эту зону как «нечто новое в международном праве».

Ограничение операций крейсера «Адмирал Шеер» было вызвано требованием министерства иностранных дел. В меморандуме этого министерства отмечалось, что Редер понимал политическое значение этих ограничений, но возражал против них с военной точки зрения.

На совещаниях у фюрера выражалась также определенная озабоченность судьбой французского флота.

В марте Англии были переданы катера береговой охраны.

Стремление Гитлера ждать и наблюдать, как будут развиваться события, было в ту пору вполне оправданным, поскольку американская политика в Атлантике не была неизменной. К примеру, 20 апреля было отменено эскортирование судов, а приказы о переводе соединений американского флота из Пёрл-Харбора в Атлантику аннулированы.

Риббентроп считал, что это надо делать ради спасения жизни американских моряков.

Новые предложения Редера касались нападений на все корабли, идущие в составе конвоя в любой оперативной зоне. Все суда нейтральных стран, за исключением неконвоируемых кораблей за пределами зоны блокады, следует топить без предупреждения.

К примеру, запись в военном дневнике за апрель гласит, что «если стремление Германии не поддаваться на провокации и вправду удержит Рузвельта, тогда континентальная политика Гитлера верна» (курсив мой. – Авт.). В мае была снова выражена «надежда», что сдержанное поведение Германии усилит американское общественное мнение, которое не позволит втянуть Америку в войну.

Это было сказано на совещании у фюрера 21 июня 1941 г. Реакция Рузвельта на потопление «Робина Мура» была достаточно сдержанной. Мнение руководства военно-морского флота было передано министерству иностранных дел. Гитлер заявил, что в стычке с «Гриером» командир немецкой подводной лодки действовал «совершенно правильно».

Несмотря на то что адмирал Витгефт-Эмден, атташе в Вашингтоне, телеграфировал в апреле, что вступление Америки в войну всегда возможно.

Правда, 23 мая 1941 г. Гитлер заявил Кудаи, что американские конвои означают войну.

В основе осторожного поведения Гитлера в Атлантике лежала его одержимость идеей захвата жизненного пространства в России.

Впрочем, не стоит переоценивать влияние идей Хаусхофера на руководство Третьего рейха. Его континентализм и экспансионизм конечно же привлекали фюрера гораздо больше, чем отрицание расизма и русофильство, которыми пронизаны все произведения Хаусхофера.

Розенберг, очевидно, изменил свое мнение – раньше он думал по-другому.

Некоторые японцы восхищались нацистской системой в самом начале ее существования.

И Кордт и Дирксен верили, что именно Гитлер первым высказал идею пакта с Японией. Генерал фон Бломберг говорил Дирксену, что Гитлер был заинтересован в той роли, которую Япония могла бы играть во внешней политике Германии.

Кордт писал, что в министерстве иностранных дел придерживались старого правила – держаться подальше от Дальнего Востока.

В секретных протоколах, дополнявших этот договор, почти ничего не говорилось о реальных обязательствах сторон.

Гитлер даже подумывал о включении в этот пакт Британии. Он сказал Риббентропу: «Вовлечь Англию в Антикоминтерновский пакт… мое самое большое желание».

В своем письме Госдепартаменту США от 13 ноября 1937 г. американский посол в Японии Грю охарактеризовал Антикоминтерновский пакт как соглашение между теми, кто не имеет, против тех, кто имеет, а борьба с коммунизмом – просто вывеска.