Хорхе Ибаргуэнгойтиа - Мертвые девушки

— Вам нужен аванс?

— Ни сентаво.

Она также хотела, чтобы кто-нибудь научил ее обращаться с этим пистолетом. Капитан обещал отвезти ее в уединенное место, где она сможет практиковаться, пока не овладеет оружием в совершенстве. Сколько будут стоить уроки? Он повторил:

— Ни сентаво.

Сделка была заключена. Наступил момент, когда Серафина должна была встать и позвать девочек. Она говорит, что сама не знает, что заставило ее поболтать еще немного с таким уродливым человеком. Она снова наполнила его рюмку и спросила про военную жизнь, которая, по слухам, полна лишений. Капитан живо заговорил о конных походах, о пережитом голоде и жажде, о ночных дежурствах под проливным дождем. Внезапно разговор смолк.

Серафина увидела, что правая рука капитана исчезает под столом, и почувствовала руку у себя на животе. Она говорит, что встревожилась, но не знала, что делать.

В эту ночь Серафина прервала свой пост и забыла про месть.

Серафина познакомилась с капитаном Бедойей 3 февраля 1961 года. Влияние, которое капитан оказал на судьбу сестер Баладро в последующие месяцы, очень велико. Он обещал достать пистолет за две недели, но по счастливой случайности получил его через три дня. Уложив пистолет и сто патронов в пустую обувную коробку, капитан второй раз появился в доме на Молино, держа коробку под мышкой, и попросил распорядительницу бара позвать хозяйку. К нему вышла сияющая Серафина и проводила в свою комнату, где капитан передал ей пистолет, она ему — деньги и где, покончив с делами, они провели вместе ночь.

Прошло три дня, и капитан снова появился в доме на Молино. На этот раз — в одиннадцать утра. Он был в военной форме и постучался в дом, потому что кабаре в это время закрыто. Когда Калавера открыла дверь, капитан спросил сеньориту (Серафина для всех была сеньорой, сеньоритой — только для него). Заставив его потомиться немного в коридоре, Серафина появилась, запыхавшаяся и румяная, в сиреневом халате. Капитан сказал, что готов дать ей первый урок стрельбы. Серафина быстро собралась и надела широкополую шляпу с волнистыми полями для защиты от солнца. Она думала, что капитан, как обещал, отвезет ее в уединенное место, за город. Но ошиблась. Они вышли из автобуса «Красная стрела» в городке Консепсьон-де-Руис, где стоял полк капитана.

(Это путешествие в маленький городок на равнине, который Серафина прежде видела только издали, стало определяющим в ее судьбе и судьбе других участников нашей истории. Консепсьон-де-Руис расположен в стороне от шоссе, соединяющего Педронес и Сан-Педро-де-лас-Корьентес, и добраться до него можно только по трехкилометровой подъездной дороге.)

Капитан придумывал походы, конные эскорты и полевые упражнения для солдат, поэтому в казарме в тот полдень не было никого, кроме караульных. Серафина получила от капитана предварительный инструктаж, как пользоваться оружием, выстрелила в первый раз — мимо — в маленький пулевой стенд, зато без посторонних взглядов и насмешек. Когда практические занятия закончились, капитан отвел Серафину в комендатуру, но койка оказалась слишком узкой, а цементный пол — слишком холодным, поэтому пришлось убрать пишущую машинку и заняться любовью на письменном столе, под подробной топографической картой местности. Потом капитан пригласил Серафину на обед в гостиницу «Гомес».

Она говорит, что во время обеда — здесь он всегда состоит из шести блюд — Серафина поняла, что влюбилась в капитана Бедойю. Она поняла, что почти забыла Симона Корону, что месть ее уже не интересует, и пожалела о тысяче двухстах песо, потраченных на пистолет, от которого глохла при каждом выстреле.

Вероятно, Серафина предложила капитану:

— Расскажи мне о себе.

Вероятно, он рассказал о проживающей в Ацкапосалько жене, которую увидел, очаровал, соблазнил и оставил беременной во время выпускного вечера в военном училище; о четверых детях, особенно о девочке, Кармелите, о том дне, когда жена застала его на Пасео-Вьехо в городе Пуэбла за поеданием чалупас[9] в компании другой женщины, о предъявленных ею претензиях и о побоях, которые он ей нанес, сбив под конец с ног. Вероятно, он рассказал, что каждые два-три года они с женой съезжались в безуспешных попытках восстановить семью (примечание: больше капитан не съезжался с женой, ему предстояло счастливо прожить с Серафиной три года и расстаться только в связи с тем, что оба сели в тюрьму, он — в мужскую, она — в женскую). И, вероятно, капитан пожаловался на одиночество. Вероятно, Серафина ему посочувствовала.

Капитан попросил счет, расплатился и оставил один песо «на чай» — он никогда не оставлял ни больше, ни меньше, и все официанты его ненавидели. На улице Серафина замешкалась среди игроков в кегли и оглядела Пласа-де-Армас. Она поняла, что этот городишко — самое подходящее место для открытия третьего борделя.

Рассказывает сеньора Эулалия Баладро де Пинто:

Газеты писали, что мои сестры унаследовали бизнес отца, что наш отец прославился в Гуатапаро своей распущенностью и умер от пули федералов. Чистая ложь. Мой отец был честным человеком и коммерсантом, он никогда не переступал порога заведений с дурной репутацией. И жил не в Гуатапаро, а в Сан-Матео-де-Гранде, где родились и мы, три его дочери, и где до сих пор живы люди, которые вспоминают отца с почтением и любовью. Он ни с кем никогда не ссорился, а уж меньше всего — с федералами, и умер в Сан-Матео в 1947 году от болезни, когда пришел его час, исповедавшись и причастившись, и, слава богу, не подозревая, что мои сестры выберут себе жизнь, которую он никогда бы не одобрил.

Сестра Арканхела стала хозяйкой дома терпимости не по своей воле. Она давала деньги в рост, один из заемщиков не вернул вовремя долг, и его имущество перешло к сестре, среди прочего — небольшой бар на улице Гомес Фариас в Педронесе. Она несколько месяцев искала управляющего в этот бар, да так и не нашла никого, кому можно доверять, поэтому ей не осталось ничего другого, как заняться делами самой. Дела пошли так хорошо, что через два года она открыла дом на Молино, который прославился на весь Педронес.

Через несколько лет, благодаря дружбе с одним политиком из штата Мескала, она получила лицензию на второе заведение — в Сан-Педро-де-лас-Корьентес. Тогда она приехала ко мне и говорит:

— Я собираюсь обосноваться в Сан-Педро. Не хочешь заняться моим бизнесом на улице Молино?

К тому времени я вышла замуж за Теофило, жила в достатке, но решила спросить, о каком бизнесе идет речь и не смогу ли я им заниматься без ущерба для домашних обязанностей. Так я узнала, чем занималась моя сестра. Я едва могла в это поверить.

— Лучше помереть, чем управлять таким местечком, — сказала я ей.

Арканхеле мой ответ не понравился, и отношения у нас на долгие годы испортились. Когда я отказалась, она отправилась к Серафине, потому что, несмотря на все свои недостатки, всегда считала, что бизнес должен оставаться в семье. Серафина согласилась, она была молодая, неопытная, в то время как раз разочаровалась в любви и работала прядильщицей на фабрике «Ла-Аурора». Она взялась управлять заведением на Молино, а Арканхела уехала в Сан-Педро-де-лас-Корьентес, открыла там кабаре «Прекрасный Мехико», и оно тоже прославилось на весь город.

Долгие годы казалось, что Бог им помогает. Пока мы с мужем, работая честно, три раза теряли все, что имели, сестры разбогатели, хотя вели аморальную жизнь.

Говорит Арканхела Баладро:

Проституция — очень простой бизнес, нужно только соблюдать строгий порядок, и все будет хорошо.

В восемь вечера девочки спускаются из своих комнат и проходят передо мной, и я проверяю, чтоб они были чистые, хорошо одетые и причесанные. Потом они садятся за столики в кабаре. Заведующий баром обнуляет кассу. Включают музыкальный автомат и поднимают жалюзи со стороны улицы. Заходят первые клиенты. Некоторые уже бывали у нас и подходят к девочкам, которые им нравятся, приглашают их за свой столик. Другие держатся особняком, замкнуто и предпочитают сначала выпить рюмку-другую у барной стойки, пока на что-нибудь решатся. Если я вижу, что прошло много времени, а клиент все стоит у бара, посылаю кого-нибудь из свободных девочек пригласить его к столику. Большинство мужчин идет с любой, какая позовет. В моих заведениях девушкам запрещено пить у барной стойки. Иногда приезжает какой-нибудь сеньор и хочет подождать, пока девушка освободится наверху: если он платит за выпивку, то может ждать в баре, сколько ему заблагорассудится. Иногда приезжают несколько мужчин, садятся за один стол и желают поговорить между собой, без девушек. То же самое: если платят, пусть делают, что хотят. Что я точно не разрешаю — это чтобы кто-нибудь (обычно, такую привычку имеют студенты) пригласил девушку и танцевал с ней раз за разом, а утром ушел, не истратив ни песо. Поэтому музыкальный автомат отрегулирован так, что в музыке всегда есть перерыв для выпивки. Когда музыка заканчивается, все идут к столам. Идти танцевать от стойки или от двери запрещено, запрещено девушкам брать плату за танцы, запрещено клиентам сидеть за столиком и ничего не заказывать. Официант обязан отдавать клиенту счет каждый раз, когда приносит новую перемену, а девушке — отдавать ее фишку. После визита клиент должен оплатить все свои счета без обмана и наличными.