Владимир Лакшин - Солженицын и колесо истории

Многим казалось, что причиной долгой непотопляемости «Нового мира» является какая-то особо изощренная тактика, или даже «рука» на верху. Сомнительным было и «покровительство» Хрущева[20], а после 1964 года уж совсем никаких высокопоставленных заступников у «Нового мира» не было. Секрет в ином. «На том стоим», – сказал Твардовский в статье 1965 года «По случаю юбилея». И в этой личной, твердой, неуступчивой силе, за которой и враги «Нового мира» признавали некий авторитет, ощущая общественную поддержку ей, заключался секрет многолетия обреченного журнала.

«Новый мир», если угодно, чаще шел на рифы, чем огибал их (как в «Ответе одиннадцати литераторам» перед самым концом[21]) и именно поэтому проходил их до поры, пока не разбился, что и Твардовским и нами всеми всегда понималось как неизбежность. С весны 1963 года Твардовскому назначали преемника, и семь лет мы жили, как поднадзорные, с «временной пропиской», по выражению А.Т., в вечной осаде, – и чести, могу с удовлетворением сказать, не потеряли. В этом корень дела, а не в неизбежном в каких-то пределах «лавировании», учете тактики и т. п.

Теперь «проблема Аси», о которой мне меньше всего хотелось бы говорить, тем более, что для большинства читателей моей рукописи такой «проблемы» вовсе не существует. Согласитесь, что и не мною выдвинута эта «проблема». Я просто бы ни слова о ней не промолвил, если бы в «Теленке» А.С. Берзер не выступила в роли исключительной: единственного порядочного лица в редакции «Нового мира», прямо противопоставленного всему окружению Твардовского. И это, к прискорбию моему, уже литературный и общественный факт, и от него никуда не деться. Может быть, тут собственные домыслы Солженицына и А.С. (Анна Самойловна Берзер. – С.Л.) не виновата, она лишь пассивная жертва его симпатий? Отчего же, однако, он так упорно ссылается на нее, как на источник своих знаний о людях и обстоятельствах «Нового мира»? И почему бы ей самой тогда не возмутиться этим, так же, как кому-либо из нашей публики, читавшей «Теленка» с изрядным волнением, не возмутиться некоторыми его страницами до и вместо меня? И о Берзер тогда бы, к счастью, мне не пришлось писать.

Однако сама реакция на 20 критических строк об А.С. Берзер в моей рукописи убеждает меня, что она свой миф создала, Солженицын его литературно закрепил, а Вы, как читатель, в нем ни минутой не усомнились – это уже требует возражений, потому что касается не ее лично, а «Нового мира», как литературного и общественного организма…

От составителя:

В первой публикации ответа Вл. Як. на «Теленка» – «Солженицын, Твардовский и «Новый мир» – в журнале «Двадцатый век», № 2. 1977. Лондон – были эти строки о А.С. Берзер. Вот они:

«Что же касается Берзер, то Твардовский, как верно замечает Солженицын, даже отдавая должное ее редакторским навыкам, любил ее мало – и, как теперь выясняется, не зря. Амбиции ее были велики, притязания обширны – куда больше той скромной роли, какую она в редакции выполняла. Ей не приходилось принимать ответственных решений, отстаивать журнал в «инстанциях» и цензуре, и оттого, быть может, главных врагов «прогресса» она видела в членах редколлегии, окружавших Твардовского. Как явствует из «Теленка», она не испытывала брезгливости к двойной игре, хотела понравиться авторам за счет редколлегии, плодила среди них опасения, недоверие, переносила слухи, и тем еще пуще осложняла положение и Твардовского» («Двадцатый век». 2).

В черновике письма к Рудницкому Вл. Як. написал о Берзер конкретнее: «К сожалению, я еще до «Теленка», по разным обстоятельствам сделал на этот счет несколько неприятных открытий. Вернувшись к прошлому, могу сказать, что относился к Берзер без всякого недоверия, даже с симпатией, пока мы работали вместе в «Новом мире», хотя и знал некоторые сложности ее характера: особую уязвимость, амбициозность. Но только потом смог оценить какой-то поразительный ее дар исподволь, с тихой улыбкой, ссорить людей. Спросите Копелева – он расскажет, как она поссорила его с Некрасовым. Спросите Саца – он подтвердит, как она развела его с Некрасовым и Войновичем. Велика ее роль и в ссоре Твардовского с Вас. Гроссманом, а задиристые письма Солженицына ко мне весной 1970 года во многом ею инспирированы: он и тогда не скрывал источника своих суждений о многих моих мнениях и поступках. В «Теленке» же – публично, на весь мир это вывалил…

Я никогда не посмел бы попрекнуть ни Берзер, никого другого тем, что они продолжают работать с Косолаповым – вопрос «трудоустройства», пенсии и т. п., дело понятное, житейское. В принципе «Новый мир» и при Косолапове, и при Наровчатове ничем не хуже «Знамени» или «Иност. литературы» – почему бы там не служить? Но в феврале-марте 1970 года ситуация была особой: замена Твардовского Косолаповым, фактическая гибель журнала, его направления были вызовом обществу, интеллигенции, и все следили со вниманием, насколько повадливо это общество себя поведет. Многие писатели, без всякого понуждения со стороны Твардовского или моей говорили нам, что не станут больше печататься в «Новом мире», чтобы хоть как-то пассивно выразить свое отношение к случившемуся… Надо ли говорить, что ни Твардовский, никто иной из нас писателей к сопротивлению не понуждал. Но когда Залыгин, Каверин, Троепольский, Черниченко, Ильина и некоторые другие забрали свои рукописи и отдали в другие журналы, мы увидели в этом благородный жест солидарности. Значит, им не все равно было, где печататься, и направление журнала для них что-то значило. Надо сказать, что когда к Твардовскому литераторы, жаждавшие моральной индульгенции, приставали с вопросом, нести ли им новую вещь в «Нов. мир», он говорил неизменно: «Это дело Вашей совести», и никого ни к чему не понуждал.

Однако в это же время и, главным образом, усилиями Берзер, была создана другая домашняя идея – издавать хороший журнал можно и без Твардовского, с новой редколлегией… Берзер фактически помогла сделать то, что и потребно было начальству: совершить, спустить на тормозах плавный переход к новому состоянию ничтожества, в каком это издание теперь находится.

Эта ее деятельность ни в Твардовском, ни во мне не вызывала восторга, но от каких бы то ни было высказываний на этот счет мы воздерживались. Зато из стен «Нового мира» в 1970 году полился поток неприятных сплетен и пересудов о нас, отставленных в феврале редакторах, и не только в буфете, а даже на партийном собрании под водительством О. Смирнова обсуждали, какие меры принять к авторам, отказывающимся сотрудничать и как унять неприятельскую деятельность старой редакции, которой напрасно приписывали всевозможные «козки».

Задним числом сторонники Берзер нашли многочисленные пороки во всем окружении Твардовского – и тем оправдали свою готовность.

Так что речь вовсе не о том, что кто-то остался служить в «Нов. мире», кто-то там печатался и печатается… Берзер же претендовала на особую роль, заняла свою определенную позицию, которая включала и осуждение редколлегии, работавшей с Твардовским, и это отразилось на некоторых сторонах литературной жизни, в том числе отозвалось и в мемуарах Солженицына. Вот почему я вынужден был, хотя крайне не желал, возвращаться к этому, сказать об эпизоде весны 1970 года несколько строк. … Берзер не только не отвергла приписываемое ей Солженицыным, но даже, как говорили мне, гордилась своей ролью в его мемуарах». (Архив В.Я. Лакшина).

Первоначально свой ответ Солженицыну Вл. Як. назвал «Друзьям «Нового мира» (по поводу книги Солженицына «Бодался теленок с дубом»). В этом первом варианте рукописи содержится достаточно яркая зарисовка характера А.С. Берзер. Вот этот текст: «О том, как я понимаю роль А.С. Берзер в «Новом мире», придется сказать подробнее, поскольку Солженицын вывел ее в «Теленке» главным своим конфидентом и соглядатаем в журнале.

Анна Самойловна пришла в «Новый мир», имея за плечами немалый житейский и литературный опыт. Работала в «Литературной газете», редактируемой В. Ермиловым, потом в журнале «Знамя» у Кожевникова. В «Новый мир» была взята по горячим рекомендациям своих подруг, уже работавших в журнале, и прижилась тут, хотя, как верно замечает Солженицын, Твардовский, отдавая должное ее редакторским навыкам, любил ее мало. Редактором Берзер была хорошим, со вкусом, хотя не без тех «домашних» дружеских пристрастий, какие вкус портят.

Одинокая женщина, уже в те годы под 50, с постоянным близоруким прищуром, улыбочкой ускользающей, «Ася», как все ее звали, свои тайные страсти и глубокие амбиции перенесла в то дело, каким занималась. В ее манере общения была мягкая настойчивость, но житейский конформизм, умение ладить с начальством были ей не чужды, и, случись обстоятельства по-иному, она могла бы, наверное, десятки лет штопать рецензии в отделе критики «Знамени» под приглядом Людмилы Скорино. Но вышло так, что подруги вытащили ее в «Новый мир», она загорелась тем, что участвует в передовом, «прогрессивном» журнале, и в московских либеральных гостиных стала получать репутацию главного светоча прогресса и тайного двигателя всего, что есть лучшего в «Новом мире».