Юрий Винничук - Легенды Львова. Том 2

Человеку наконец это порядком надоело, хотя он и не знал, кто ворует горох, и однажды ночью решил посторожить своё поле. Разжёг огонь и стал варить гороховый суп. Когда тот доварился, человек попробовал его на вкус и почувствовал, что не хватает соли. Он пошёл в дом за солью, а вернувшись, застал у огня нескольких маленьких водяных, которые варили жаб, нанизанных на ветки. Они их опускали в кипяток, вынимали, внимательно рассматривали и удовлетворённо причмокивали.

 – А вы что здесь делаете? – воскликнул хозяин.

 – Супчик себе вкусный готовим, – засмеялись незваные гости.

 – Мало того, что горох мой воруете, так ещё и суп испортили!

Подскочил он к одному и попробовал было его поднять да в воду бросить, но не смог от земли оторвать – такой тот был тяжёлый. А водяные тем временем съели своих лягушек и принялись за суп.

 – Ай-яй-яй, какой вкусный! – хвалили они суп. – Наваристый! Хочешь попробовать? Без лягушек твой суп никуда не годится, а с лягушками – вкуснятина!

Хозяин плюнул от злости и вернулся в дом, а на следующий день подался к старой знахарке и пожаловался на свою беду. А та ему посоветовала связать из вербовых лоз веник, намочить его в девяти разных водах и метелить всех, кто под руку попадет, приговаривая: «Раз! И раз! И раз!»

 – И ни в коем случае не говори – ни «два», ни «три», – предупредила знахарка, – потому что тогда они тебя так отдубасят, что навсегда запомнишь.

Ночью человек засел в кустах со своим веником, и только лишь водяные повадились к гороху, как он выскочил и начал их бить, приговаривая: «Раз! И раз! И раз!»

 – Почему не говоришь «два»? – кричат ему водяные. А тот не слушает, только бьёт и бьёт. Водяные кричат: – Два!!!

А мужчина:

 – Раз! И раз! И раз!

Бил так, что веник у него рассыпался на прутики, но когда перестал, то водяные разбежались, сели в свои брички и дали такого дёру, что больше их здесь никто не видел. А водяной, который жил в Сороке, уже по чужим огородам не таскался.

Однажды скотобойца, который торговал мясом на площади Теодора, лежавшей между Полтвяной, Медовой, Старотанденной и Угольной улицами, посетил водяной, который жил в Полтве. Был он вполне прилично одет, да вот только весь мокрый. Скотобоец как раз в тот день был не в настроении, потому что торговля у него не шла, все покупатели только то и делали, что цену сбивали.

 – И что я, спрашивается, заработаю, если цену снижу, а? – кричал он сначала самому себе, а потом и водяному.

Но тот не обращал на его вопли внимания и только тыкал пальцем, какой ему ломоть мяса взвесить.

 – И что это вы мне пальцами тычете! – нервничал скотобоец. – Что вы мне тычете?

Но водяной продолжал молча указывать пальцем на мясо, которое выбрал. Это скотобойца так разозлило, что он пригрозил:

 – Если не перестанете мне своим пальцем тыкать, то отрежу! Вот честное слово, отрежу! Чтоб я так жил!

Но на водяного эти вопли не действовали, он спокойно держал палец на толстом ломте свинины.

Скотобойца это ещё сильнее взбесило, и он, схватив нож, одним махом отрезал водяному палец. Водяной зашипел от боли и воскликнул:

 – За это ты мне жизнью заплатишь! Вода тебя убьет, даже на суше! Всюду тебя достанет!

После этого водяной исчез, а отрубленный палец попрыгал за ним. Только теперь скотобоец пришёл в себя и схватился за голову. Что же он натворил?!

С того дня скотобоец и близко к воде не подходил. Но однажды вечером, напившись в корчме, он пришёл домой в таком состоянии, что упал на пороге и заснул. А ночью пошёл дождь, и вода из водосточной трубы потекла прямо в открытый рот скотобойца. Так он и утонул на суше.

Однажды на берегу Полтвы сидел себе парень и удил рыбу. Была хорошая солнечная погода, высоко в небе пели жаворонки, парень вынул из кармана трубку, которую вырезал из вишнёвого дерева, набил её добрым коломыйским табаком и закурил. Вдруг откуда ни возьмись появился какой-то маленький человечек в короткой зелёной курточке, подошел к парню и сел рядом.

 – А что, – спрашивает, – ловится рыбка?

 – Где там… Час уже вожусь, а хоть бы какой пескарь прицепился.

Человечек вынул из кармана трубку с медным наконечником, таким блестящим, что на нём играло солнце, и тоже закурил. Парень, как увидел ту замечательную резную трубку, уже не мог отвести от неё глаз.

 – Хорошая трубка, правда? – спросил человечек.

 – Очень хорошая. Особенно наконечник. Такие только на купленных трубках бывают, а моя что – я сам её из вишни вырезал.

 – Но ваша трубка тоже неплохая. Небось, у неё особый вишневый привкус?

 – Что есть, то есть. Но ваша – аж глаза слепит. Настоящая – панская.

 – Так, может, поменяемся?

 – Шутите? Ваша немалых денег стоит…

 – Но я бы хотел почувствовать этот вишнёвый привкус. А чтобы вы не думали, что мне что-то должны, то к своей трубке добавьте ещё табаку. Очень уж хорошо пахнет.

Парень согласился. Поменялись они трубками, и человечек сразу стал с наслаждением пыхтеть, а потом подскочил, покрутился в воздухе и – плюх! – в реку. Парень оторопел от неожиданности. Через миг из воды показалась мокрая голова водяного, и прозвучал радостный смех:

 – Хи-хи-хи! Хо-хо-хо! Хе-хе-хе! Ой, умру! Ой, лопну от смеха! Ну ты и поменялся! Посмотри, что в руках держишь!

Парень глядь – а в руке у него засушенная жаба вместо трубки. Швырнул он её с отвращением в воду и вздохнул:

 – Ну, что ж, видно, так надо. Ничего, другую вырежу.

 – Значит, ты на меня не сердишься?

 – А чего мне сердиться? Я сам виноват.

 – Ты мне нравишься. Подожди минутку. – И с этими словами водяной булькнул под воду, а когда вынырнул снова, то выбросил на берег большого сома. – А завтра приходи с ведром, я тебе щук набросаю. А если будешь меня табаком снабжать, то никогда без рыбы не останешься.

С тех пор они и начали дружить.

На Замарстынове, где Полтва разливалась широким руслом и разбегалась рукавами, создавая широкие поймы, жил водяной Шпек. Как его звали на самом деле, никто не знал, а Шпеком его прозвали местные жители, потому что он им напоминал немца Ганса Шпека, который держал здесь пекарню. И потому, когда кто-то упоминал в разговоре Шпека, то собеседник сразу уточнял: «Простите, какой Шпек? Тот, что пекарь, или тот, которого лучше не вспоминать?»

Шла как-то девушка вдоль Полтвы и увидела в пойме цветные ленты. Воды там было жабе по колено, даже трава кое-где из воды торчала. Вот девушка, не долго думая, подкатила юбку и полезла за теми лентами в воду. И только дотронулась до них, как что-то её за ногу схватило и стало тянуть на глубину.

Девушка начала изо всех сил кричать, а так как голос у неё был сильный, то услышали её и пастухи, и косари, и со всех ног помчались спасать. А девушка уже под водой оказалась. Когда её всё-таки вытащили, она уже не дышала.

В тот момент подоспел какой-то человек в чёрном плаще и чёрной шляпе и сказал, чтобы девушку отнесли к ручью, который вытекал из-под холма. Человек вынул из кармана большой ключ и стал через отверстие в нём наливать родниковую воду, а потом вливать её в уста утопленницы. После того, как вылилась девятая капля, девушка открыла глаза и жадно вдохнула воздух. Она ожила, и душа её вылетела из кувшина водяного.

Разозлившийся водяной высунул голову из воды и стал проклинать человека на чём свет стоит. Он догадался, что это чернокнижник.

 – За то, что ты у меня украл душу, я твою заберу, и тогда уже тебе никто не поможет!

Чернокнижник выхватил из-за пояса кнут, сплетённый из вербовой лозы и вымоченный в девяти ручьях, и как начал бить водяного, тот заверещал, заскулил и исчез.

О подземном ходе, который вёл на Подзамче, рассказывали много легенд. Когда-то у него было три ветви, но где точно они начинались, никто не знает. В 1900 году нашли одну ветвь, которая была в полтора метра шириной и длиной, а бежала от Княжеской горы поперёк Татарской и Жовковской к улице Балёновой (теперь Гайдамацкой).

Пасла девушка корову. Но вот корова зашла в тернии и будто сквозь землю провалилась. Девушка побежала к кустам и увидела широкую нору, из которой пробивался бледный свет. Делать было нечего, и она начала спускаться.

Свет вывел её на замечательный зелёный луг. А на лугу паслось большое стадо коров, таких же, как и её Красуля. Пастух выглядел очень необычно: на нём был расшитый золотыми нитями кунтуш, высокие сафьяновые сапоги и меч за спиной.

 – Что ты здесь ищешь, девушка? – спросил пастух.

 – Корову ищу, пан воин.

 – Раз ищешь, значит, найдёшь, – ответил он и махнул рукой на стадо.

Но как здесь было что-то отыскать, когда все коровы были красные, у всех на голове было белое пятно, да и морды одинаковые. Походила она среди коров, и наконец вспомнила, что у её Красули один рог был выщерблен. Благодаря этому и узнала её.