Владимир Корн - Золото вайхов

— Здравствуйте, господин Гростар. Смотрите, я Вам тут на четырех листках фигню всякую написал, может быть что-то и заинтересует, там все подробно изложено. Альбрехт, давай мы объяснимся сразу, чтобы потом уже не говорить об этом. Я уезжаю, уезжаю навсегда, и уговаривать меня остаться не надо, не получится.

Есть у меня к тебе одна просьба — пошли, пожалуйста, Тоторнхорну, дормону вардов, парочку хороших биноклей и мои извинения, что не получится у меня через год дать ему то, что обещал, да и никогда уже не получится. И еще вот что — с этими словами я протянул ему кожаный мешочек величиной с яблоко. Гростар заглянул в него и быстро затянул тесемки.

— Что с этим делать? — спросил он.

— Из нас двоих ювелир ты, так к чему такие вопросы? Делай все, что пожелаешь, Альбрехт. -

Со стуком вошел в комнату Прошка, уже в дорожной одежде.

— Ваша милость, повозка готова. -

Ну, вот и все, пора.

Легкий бриз с моря шевелил занавесками на распахнутом окне. Все тут у них не по-людски, ему давно пора уже с берега дуть, на дворе почти темень. Прошка — негодяй, теперь уже в этом никакого сомнения нет.

Нет, понятно конечно, в принципе я мог бы и сам посмотреть на копыта Ворона, и убедиться что с подковами все в порядке. Уж на это у меня образования должно было хватить. Тоже мне, эпюры внешних сил.

В итоге выяснилось, что перековать его нужно на обе задние ноги, и самое главное, когда это выяснилось.

Мы с ним хотели сегодня прямо с утра в Тронквист подаваться, есть такой небольшой порт на побережье. Совсем маленький, скорее рыбацкая деревенька, но корабли с Гвартрии регулярно заходят. Контрабанда однако. Там на месте и разберемся. Не с контрабандистами естественно, а как в Гвартрию попасть. Проблема даже не с нами, а с лошадьми. Ну, по крайней мере, с Вороном. От Прошкиной кобылы придется избавиться, проще новую лошадь на месте купить. Чего бы доброго было, да и не нравится она никому, кроме самого Прошки да еще Ворону. Ну, тому все они нравятся, это я про Ворона говорю и про кобыл.

Прошка, конечно, со мной поедет, сразу по нескольким причинам. Самая главная конечно та, что кофе он варить умеет, да так варить умеет, что даже зло берет, если честно. Я ведь сам его учил и что в результате? Это законченный негодяй и мерзавец, который даже лошади на копыта посмотреть не может, варит его так, что от одного запаха с ума сойти можно.

Сколько раз за ним наблюдал, ну абсолютно все тоже самое, что и я делаю. Поджарил зерна, на ручной мельнице прокрутил, в медный кувшинчик засыпал, что у нас турку заменяет и на огонь поставил. Все. А я что делаю? Так почему у меня совсем не то выходит? Мерзавец он еще и потому, что сам Прошка кофе терпеть не может, мамой клянусь.

Кофе я не так давно нашел, недели две назад, когда уже сам на лошадь мог взбираться. Без всяких закушенных губ и выпученных глаз.

Здесь недалеко от дома, где мы обитаем, селение рыбачье есть, крохотное совсем, дворов на пятнадцать. Так вот, за ним и растут эти самые деревья. Там еще курган, высокий такой и с плоской вершиной.

Я когда их увидел, глаза даже тер, все не верилось. А когда первый раз кофе себе варил, то у меня руки слегка тряслись.

Не из-за этого он со мной едет, понятно. Привык я к нему. Иной раз его даже не замечаешь, но протяни не глядя руку с чем-нибудь назад, и сразу чувствуешь, как его руки подхватили.

Но и не это главное. Прошка один меня понимает.

Деньги. Да плевать я хотел на эти деньги. Деньги — это инструмент и возможности, не более того. А так, что черный хлеб, что черная икра, на выходе одно и тоже. И на одну задницу двое штанов не натянешь.

Да и хватит мне пятидесяти монет, куда уж больше. Все равно мало будет, и тысяча и пять и десять. Теперь я выступаю в роли мелкого барона, не очень далекого на ум. Даже разбойники это отлично понимают и стараются не связываться. А что с него взять, если он к своим годам имеет только дорогое оружие да коня. Получается, что драться умеет, а вот с остальным туго.

Мало денег, значит экономить буду каждый грош, не выходя из образа.

Да и совсем свинство получается — собрал людей, наобещал кучу и смылся все распродав. Они и без меня отлично справятся, один черт с меня толку мало было, только общее руководство — это делаем, это не делаем. Мне самому до того же Герента…

Прав был фер Стянуа, когда сказал что любовь для мужчин это болезнь. Только лекарство у него неправильное. А вот правильного, наверное, вообще не существует, или у каждого свое. Мое — уехать куда подальше, а там как получится.

Почему-то вспомнилось картинка из далекого детства, когда отец подобрал на улице кошелек, полный полновесных еще советских денег, целая зарплата.

Он пролежал у нас целые две недели, пока хозяин не нашелся. Я все просил, мама, купи яблок. Подожди сынок, отвечала она, зарплата скоро, тогда и купим. Вдруг хозяин сегодня придет, как мы ему в глаза смотреть будем. Нет, мы не голодовали, смешно даже, но не было лишних денег, на фрукты. У каждого они свои, детские воспоминания.

Яна, Яна. Убираться отсюда нужно срочно, что-то меня все больше тянет хоть одним глазком на нее посмотреть, в последний раз. Раньше проще было, когда в кровати валялся, только ночами жуть. Не от нее я бегу, от себя, если уж совсем честно.

Помню, поинтересовалась она однажды, что делать буду, если мы расстанемся. Да ничего, ответил. Уеду далеко, далеко и стану королем могучего королевства. Потом коварно нападу на Империю и возьму тебя в плен. Помещу в гарем, а он у меня огро-о-мный будет…. Но ты все равно у меня любимой наложницей будешь, пообещал ей. Я к тебе не реже раза в месяц буду приходить. Почему-то это ее так забавляло, так она смеялась.

Чувствуя, что лицо расплывается в идиотской улыбке, я встал и подошел к окну.

Где-то там за морями и океанами есть еще один материк. Как я понял, их здесь всего два. Только попасть туда совсем не просто, мелкие тут моря, сплошь коралловые рифы. Как на севере от Австралии, где мой друган утонул. Эх Санька, Санька.

В первый раз судьба миловала, купались они на экваторе, праздник Нептуна был, традиция. Ушел пароход, а он на воде остался, не заметили. Не мудрено, там трезвым только корабельный пес был, и то вряд ли. Всю ночь на воде пролежал, нашли его под утро, хотя совсем и не его искали. Их двое таких счастливцев оказалось.

За одну ночь поседел. Поседеешь тут, когда до ближайшего берега тысяча миль. Хной потом подкрашивался, стеснялся. Восемнадцать ему тогда было, не время седеть еще.

Так что Гвартрия мне на хрен не нужна. Слышал я, что ходят с Гвартрии корабли на тот континент таинственный, это даже Коллайн мне рассказывал. Не очень, правда верится, по-любому экзотические товары должны присутствовать. А нету.