Сергей Садов - Князь Владимир Старинов. Книга вторая. Чужая война.

— Не зная тебя, я бы это чушь и читать бы не стал. Ты действительно считаешь это очень важным, Ленор?

— О да, Ваше Величество. Я считаю это настолько важным, что даже отложил заседание королевского совета. Только вчера вечером получил полный текст нового законодательного кодекса Вольдемара Старинова, который он навязывает всем благородным. Читал почти до утра и сразу направился к вам как закончил.

Артон еще раз пролистал всю пачку.

— Я не все читал, только то, что вы подчеркивали, но… все равно не понимаю… Что тут важного?

— Важное тут то, что этот кодекс ограничивает власть крупных землевладельцев и отдает часть полномочий так называемому законодательному парламенту в котором, внимание, представлены все классы общества, кроме жрецов. И пусть каждый благородный имеет полтора голоса против одного всех остальных классов — это иллюзорное преимущество, поскольку по количеству представителей их больше в два раза.

— Подожди, ты хочешь сказать… — Артон задумался, а герцог Алазорский с улыбкой стал наблюдать за королем. Парень быстро взрослеет. Раньше просто нетерпеливо велел бы объяснить все поскорее, а сейчас пытается разобраться самостоятельно. Все-таки прав он был, когда не стал влезать в дрязги двора, а тих и мирно удалился в имении после отставки — король настоящий сын своего отца и со временем станет хорошим правителем. — Значит теперь герцог всех своих вассалов может отсылать к этому парламенту…

— Он выбил почву из под их ног. Города теперь целиком и полностью на его стороне, а это цеха и мастерские. Купцы тоже поддерживают — деньги тоже у него. Последний аргумент землевладельцев — военная сила, но…

— Но Вольдмер только-только продемонстрировал что может сделать небольшая, но хорошо обученная армия под руководством решительного командира.

— Что там произошло, мы узнаем от графа Танзани когда он вернется, Ваше Величество. Меня интересует политический аспект этого кодекса.

— Вы ведь знали о нем давно?

— Знал. Не знал деталей, поскольку он только составлялся, но просил Вольдемара прислать конечный результат. Просьбу он выполнил.

— Ну ладно, пусть он ограничил власть своих вассалов…

— Ваше величество… у вас тоже есть вассалы.

Артон остался сидеть с открытым ртом, но тут же очнулся.

— Можно принять такой же кодекс и…

— И получить кучу бунтов в коронных землях и всех вассалов. Большинство, конечно, не поймет сути, но умные люди найдутся всегда. Как вы думаете, почему началась буза против нового герцога?

— Потому что никому неизвестный выскочка?

— И это тоже. Волей-неволей, но он ваш сторонник, поскольку только вы стоите между ним и остальной знатью, недовольной его быстрым возвышением. Если он лишится вашей поддержки — его съедят.

Артон поморщился, видно вспомнил кое-какие разговоры.

— И устроить новый бунт накануне нового вторжение Эриха?

— О-о-о, для таких людей Эрих предпочтительней вот этого, — герцог кивнул на кипу бумаг. — Эрих не меняет мироустройства, а вы с помощью этого можете получить неограниченную власть в королевстве.

— Граф Утонский?

Герцог сморщился.

— Этот дурак? Вы думаете, он хоть знает об этом кодексе? Он просто самый громкий крикун, вот его и используют как таран. Хотелось бы мне знать кто стоит за ним… Когда граф Танзани вернется и начнется обсуждение нового герцога, уверен, что этот граф Утонский будет громче всех кричать против.

— Но его слово ничто на совете.

— Сомнение зародит, а это главное. Вряд ли они надеются так просто скинуть этого… «выскочку», я ничего не напутал?

— Да. Я слышал, как Вольдемара называют именно так.

— Ха! Что-то никого из этих не выскочек не было слышно, когда надо было усмирить мятеж. Зато сейчас зашевелились… требуют отрезать владений бывшего герцога в качестве наказания за мятеж, даже забрать герцогство в корону… Но это предлагают совсем отмороженные.

— Ну да, — король хмыкнул. — После такого меня съедят и костей не оставят. Я только одного не пойму, вы говорите, что если я попытаюсь применить этот свод законов во всем королевстве, то вызову бунт… Но ведь Вольдемар ввел и как-то не слышно криков против.

— Ваше Величество, там уже бунт. Куда уж дальше? Сейчас же все эти нововведения благородные восприняли как наказание за поддержку мятежа и по большей части смирились. Выступления начнутся, но позже, когда они осознают реальность, но тогда, если я правильно узнал Вольдемара, шансов у них уже не будет. Наиболее умные и дальновидные наверняка поняли много больше, но найти желающих на новый мятеж не так-то просто после того, как новый герцог показал насколько быстро он умеет расправляться с бунтовщиками. К тому же частью уже утвердились его сторонники, в других областях поменялись наследники, а бывшие владельцы отправились в вашу армию искупать ошибку мятежа и влиять на ситуацию в герцогстве не могут. Вольдемар ловко все устроил. Кажется, реальных соперников в герцогстве у него не осталось. А с момента гибели сына бывшего герцога не осталось и того, кто сможет повести за собой людей.

— Сегодня должен граф прибыть с пленными.

— Ну да. И сам бывший герцог тут. Второй же сын его еще молод.

Артон нахмурился.

— Меня беспокоит, что Вольдемар не разобрался с семьей герцога. Что он задумал?

— Этот Вольдемар очень странная личность, Ваша Величество. Признаться, я тоже долго думал в чем тут подвох, потом вспомнил разговоры с ним и понял.

— Поняли в чем подвох? Зачем он их оставил в живых?

— Часто подвох в том, Ваше Величество, что никакого подвоха нет. Он их оставил в живых просто потому, что ему их жалко.

— Жалко?

— Да. Такой он человек.

Король задумчиво расшнуровал ворот рубашки и достал небольшую золотую монетку странной чеканки, подвешенной на шнурке через просверленную в ней дырочку. Герцог узнал монету — такие были у Вольдемара — монета его родины. Однако для короля эта монеты явно значила много больше, чем просто золото, иначе не носил бы на груди. А историю ее появления у него король отказывался рассказывать кому бы то ни было категорически.

— Если бы дело касалось не Вольдемара, — задумчиво проговорил король, — вертя монету, я бы даже после ваших слов продолжал искать скрытые мотивы, но с ним… я не могу его понять… И знаете, что самое смешное, герцог? Вы могли бы и не уговаривать меня поддержать его. Я не могу ничего с ним сделать, пока не верну этот долг, — король поднял монету повыше, чтобы герцогу лучше было ее видно.

Недоумевающий герцог, чтобы получше обдумать слова, которые надо сказать, глотнул вина.