Михаил Валерин - Если судьба выбирает нас…

Второго августа германские войска окончательно оккупировали Люксембург, и Бельгии был выдвинут ультиматум о пропуске германских армий к границе с Францией. На размышления давалось всего двенадцать часов.

Бельгия ответила на ультиматум отказом, и 3 августа Германия объявила ей войну, а 4-го лавина германских войск хлынула через бельгийскую границу.

Вот тут-то чужая память и подкинула мне информацию, которая вывела меня из равновесия минимум на полдня.

Россия объявила войну Германии 4 августа, потому что была связана с Бельгией союзническим договором. А все потому, что российский император Александр IV женат на бельгийской принцессе Клементине-Альбертине-Марии-Леопольдине,[5] в миру — государыне Марии Петровне.

Так! Стоп! Какой, к черту, Александр IV?

Мама, роди меня обратно! Я и так на всю голову контуженный, так тут еще и такие потрясения.

Александр Александрович Романов — второй сын Александра III. Родился 20 мая 1869 года. Но, в отличие от нашей истории, не умер в возрасте 11 месяцев от менингита, а жив, здравствует и крепко держит в руках бразды правления.

А как же великомученик Николай, который Второй и Кровавый?

А никак! Трагически погиб 13 марта 1881 года, когда народоволец Игнатий Гриневицкий бросил бомбу в карету, сопровождаемую императорским конвоем на набережной Екатерининского канала. В карету, в которой ехал двенадцатилетний внук императора Николай со своим воспитателем генералом Даниловичем. Фатальное стечение обстоятельств. Император Александр II в тот день поехал другим маршрутом — торопился подписать проект конституции графа Лорис-Меликова…

Пришел санитар — тот самый усатый дядя, который эвакуировал меня с дороги. Звался он Василием Авдеевичем Парамошковым и до войны работал в Москве в Снегиревской больнице. Той самой, которую вместе с Кречетниковским и Дурновским переулками снесли в 60-х, когда строили Новый Арбат.

Санитар принес обед — горячий бульон, кашу, печеные яблоки и крынку с молоком.

Тошнота отступила после того, как я проспал целые сутки. Но передвигаться самостоятельно пока не мог — кружилась голова, подгибались ноги. С трудом «до ветру» ходил, и то при помощи Авдеича. Однако аппетит уже возвращался, и я с удовольствие м поел, сидя на лавке и подложив под спину подушку.

Откушав и завершив трапезу стаканом парного молока, я вновь улегся в постель и продолжил самоинвентаризацию.

Дворянский род фон Ашей происходит из Силезии и известен с XIV века.

В России семейство обосновалось в начале XVIII века, когда Фридрих фон Аш поступил при Петре I на военную службу. Он участвовал в битве под Полтавой, в Прутском и других походах, в 1726 году назначен почт-директором в Санкт-Петербурге.

Грамотой римского императора Франца I от 17 декабря 1762 года санкт-петербургский почт-директор статский советник Фридрих Георг (Федор Юрьевич) фон Аш возведен, с нисходящим его потомством, в баронское Римской империи достоинство за многочисленные заслуги. Высочайшим указом государыни-императрицы Екатерины II от 11 марта 1763 года разрешено ему принять вышеозначенное достоинство и пользоваться им в России.

Нынешний я — прапорщик барон Александр Александрович фон Аш 3-й, принадлежу к ветви, происходящей от третьего сына означенного Федора Юрьевича фон Аша — Ивана. Каковой прославился как известный дипломат, русский резидент в Варшаве и в Вене, где состоял при римском императорском дворе. В 1783 году император Иосиф II выдал ему диплом и утвердил герб на баронское достоинство, пожалованное отцу фон Аша родителем императора Францем I.

Мой отец — статский советник барон Александр Николаевич фон Аш, государственный управляющий на КЗВС[6] в Мытищах. Матушка — Мария Кирилловна, урожденная Елисеева.

Кроме меня у родителей еще двое сыновей. Старший — Николай, который барон фон Аш 2-й, старший лейтенант, командует на Балтике эскадренным миноносцем. Младший — Федор, в будущем барон фон Аш 4-й, сейчас постигает латынь в гимназии.

Надо сказать, что военной карьеры мой подопечный делать не собирался. Так что, заручившись поддержкой матушки, от поступления в кадетский корпус он отмазался. Маман было вполне достаточно одного сына, исполняющего воинский долг, да и система полного пансиона в кадетских корпусах ее тоже не устраивала.

И вырос бы Саша фон Аш банальным «ботаником», если бы не дядька — уссурийский казак Никифор Беспалый. Он обучал детей премудростям походной жизни, а также всяческим воинским уловкам, стрельбе и рукопашному бою. Однако это совершенно не способствовало превращению Александра в готового офицера русской армии. Учился он с удовольствием, но, будучи от природы спокойным и уравновешенным ребенком, войне предпочитал охоту, а детским шалостям — чтение книг. Его больше вдохновлял пример отца — прекрасного инженера, всю жизнь отдавшего государственной службе.

С уссурийским пластуном Никифором Беспалым случай свел старшего фон Аша в 1897 году, в период работы на строительстве Амурско-Маньчжурской железной дороги.

Да-да! Никакой КВЖД[7] в этом мире не было и в помине.

Но не суть…

Никифор был урядником и руководил охраной строительства моста через реку Сунгари. Там-то они и познакомились с моим батюшкой, отстреливаясь от большой банды хунхузов, решивших пощипать лагерь строителей.

Второй раз судьба свела их в 1904 году во Владивостоке.

Отец был членом комиссии, принимавшей только что построенные верфи и морской завод «Вильям Крамп и сыновья».[8] Никифор же приехал в штаб Уссурийского казачьего войска увольняться «по неспособности несения службы ввиду полученного увечья», ибо во время так называемого Хуньчуньского инцидента он потерял кисть левой руки. Впоследствии его любимой присказкой была: «Родился Беспалым, а помру — безруким».

Встретились, поговорили — и отец предложил пожилому инвалиду-вдовцу стать воспитателем его сыновей. Матушка в то время была сильно занята новорожденным Феденькой, и мы с Николя предоставлены сами себе. А должный присмотр нам был просто необходим.

Подумав три дня, Никифор согласился.

Кстати, история появления в семье фон Ашей дядьки Никифора выявила для меня новые различия исторических событий двух миров.

А все началось с того, что тройная интервенция — России, Франции и Германии — в Китай началась не после, а во время Японо-китайской войны 1894–1895 годов.

Обеспокоенные ходом войны, наносящей значительный ущерб их интересам в Китае, правительства трех государств заключили так называемое Кильское соглашение. В соответствии с данным очень хитрым документом в Китай вводились оккупационные войска означенных стран «для прекращения кровопролития и защиты своих граждан, находящихся на территории Китая». Чуть позднее к договору присоединилась Великобритания, понимавшая, что поддержка Японии — это хорошо, но иначе все преференции поделят без нее. Однако активного участия в интервенции бритты не принимали — хватало забот с восстанием Махди в Судане…