Геннадий Даничкин - Капитан Колдомасова. Следователь Генеральной прокуратуры Российской Федерации по особо важным делам

Кроме того, на смуглой груди, не доставая немного до основания её «пылающих» пирамидок, облегая её изящную, смугло-загорелую шею, поблёскивала тонюсенькая, золотая цепочка с маленькой, тоненькой, золотой, пластинчатой подвесочкой, изображающей знак Девы в лапах у Дракошика. Верхние две пуговички на кофточке, были небрежно расстёгнуты. Что придавало вместе с хвостом волос, лежащим через погон на груди, единственную, миловидную вольность в безукоризненной строгости и идеальности воинской формы работника Генеральной прокуратуры Российской Федерации, надетой на это милое создание.

«Капитан!? – удивился Валентин Антонович. – Сколько же ей лет? Не розыгрыш ли это? Да ей на вид – восемнадцать, ну, двадцать лет! Когда это она успела дослужиться до капитана? Или чем?» – ухмыльнулся про себя он, в связи с возникшей внезапно, непристойной мыслью в своей голове.

Но последний вопрос и непристойная мысль, продолжения не получили, и также внезапно ушли, вероятнее всего, под влиянием её чистых, сияющих глаз и чистой энергии, исходящей от юной красавицы, стоящей перед ним.

Взгляд Валентина Антоновича скользнул с головы и погон, по красавице вниз. И его неторопливому обзору предстало следующее.

На правом борту кителя в эстетически рациональном месте, как и всё иное на всей её воинской форме, был прикреплён аккуратненький, ромбовидный, голубенький с красненькими символами, обрамлённый беленькими окантовками, значок, указывающий на то, что его владелец имеет высшее, государственное, юридическое, университетское образование. На левом борту, прикреплён удлинённый по горизонтали, значок-символ работника Генеральной прокуратуры Российской Федерации, слегка напоминающий орла на форме офицеров вермахта гитлеровской Германии, как подумалось Валентину Антоновичу. На левом рукаве сбоку, чуть ниже центра, между локтевым изгибом и погоном, располагалась небольшая, яркая, красочная нашивка с элементами щита и меча, символизирующая правоохранительные органы Российской Федерации. Две имеющиеся, изящные металлические пуговицы золочёного цвета, держали в застёгнутом состоянии, облегающие тонкую талию борта кителя на плоском, как доска, животе этой юной особы. Юбка была чуть выше колен – миллиметров на сто. Под юбкой, покрытой сверху нижней частью кителя, угадывалась, просматривалась, или как угодно, невероятно упругая, мощная, состоящая из двух, классически раздвоено-обозначенных половин размером в два волейбольных, а то и футбольных мяча, – задница, которую Валентин Антонович тщательнее подрассмотрел через зеркало трельяжа, стоящего слева от него в углу кабинета и сзади у красавицы.

«М… да… м…, – промычал про себя, глубоко вздохнув, Валентин Антонович по поводу её зада и всего, что он видел ниже. – Пользуется же всем этим кто-то», – с грустной завистью подумал он.

После плоского живота и тонкой талии, этот упругий и привлекательный зад, вызывающий умопомрачение, половые волнения, тяжёлые сердцебиения, эротические фантазии и тому подобные чувства практически у всех мужчин, юношей и у некоторой категории женщин и девушек, продолжали не менее волнующие окружающих граждан, мощные, стройные и смуглые ноги-столбы до самых пят. Ноги были покрыты золочёными от солнечного света, проникающего в кабинет через окно, мелкими, реденькими, коротенькими, тёмными, девственными волосками, никогда не знавшими бритвы, плавно переходящими ниже колен, в чёрные волоски чуть длиннее по размеру, которые дополнительно усиливали до невероятности, эротические волнения, бесстыдные эротические желания и эротические фантазии у окружающих.

Именно такие, созданные самой природой, с лёгким пушистиком ноги-столбы, а также такой обольстительный зад, такая талия и такая фигура, были описаны, разве только у красавиц из «Тысячи и одной ночи».

Эти обольстительнейшие и красивейшие в Мире, с чёрными, изящными волосками ноги, были обуты в изящные дамские, коротенькие, шнурованные, чёрные, форменные, твёрдо-жёсткие полусапожки на невысоком венском каблучке, со слегка зауженными и эстетически усечёнными носами.

В опущенной, слегка согнутой в локтевом суставе, левой руке, это Божественное создание очаровательными пальцами элегантно держало за край угла, изящную, тонкую, матовую, синего цвета, под цвет своей формы, непрозрачную, гибкую, пластиковую папку для бумаг.

Белоснежные, свободные манжеты, выглядывающие миллиметров на десять-пятнадцать из-под края средней ширины чёрно-синих рукавов кителя, подчёркивали своей белизной необычайную элегантность всего её, чёрно-синего форменного кителя, и рафаэлевскую красоту, её Божественной, смугло-загорелой кисти, и пальцев на обеих руках.

Правая рука была опущена вниз, и тоже элегантно смотрелась. На очаровательном, безымянном пальце правой руки, поблёскивало тонкое, золотое колечко с ромбовидным, утончённым тиснением по всему кольцу. Это колечко, резинка со стекляшками на хвосте волос и тончайшая, золотая, поблёскивающая цепочка с золотой, гороскопической подвесочкой на ней, на её смуглой груди, просматриваемая через расстёгнутую в верхней части кофточку, были единственными её украшениями.

«Ничего лишнего!» – отметил Валентин Антонович.

Кроме всего иного, её общий вид отражал блистательную воинскую стать, величавую осанку и величественное благородство, подмешиваемые озорной юностью и жизнерадостностью.

«Какой-то Штирлиц! СС!» – дополнительно мелькнуло в голове Валентина Антоновича по поводу вида её чёрно-синей военной формы и её воинской выправки.

С таким общим во всех отношениях видом, эта необыкновенная прелесть вошла в кабинет, закрыла за собой дверь, прошла величавой, статной походкой к левому от прокурора, дальнему краю длинного стола, остановилась вполоборота к прокурору, своим правым плечом ближе к нему, и задержала свой взгляд, мгновенно оценивший до этого всю ситуацию и обстановку в кабинете, непосредственно на областном прокуроре.

Представший её взору светловолосый, с крупным лицом областной прокурор, сидел, развалившись в кресле. Роста он был, выше среднего. Грузноват. С большим животом, скрытым светло-синей форменной сорочкой, застёгнутой наглухо, с серо-синим форменным галстуком. Светловато-синий форменный китель с полковничьими погонами, небрежно расстёгнут. На вид, прокурору лет было около пятидесяти пяти.

Прелесть выдержала паузу до тех пор, пока их глаза ни встретились.

Глядя на прокурора, она понимала, что он её осматривает и спереди, и сзади в отражении через зеркало трельяжа размером в человеческий рост, стоящего у неё за спиной в углу кабинета, у окна. Таким образом, она позволила ему наглазеться вволю, на что он хочет, и прийти ему в себя от увиденного, и от произведённого ею на него, впечатления.

Всё это, Валентин Антонович увидел, подумал и переварил не более чем за минуту, с момента, когда он поднял свои глаза на входящую посетительницу.

Уставившись, в конечном итоге, на её форменные полусапожки, он выждал секунду-другую и, наполовину придя в себя от увиденного и от пережитого, поднял свой, слегка смущающийся взгляд кверху, и глаза их встретились.

Стоящая перед ним красавица, встретившись с ним глазами, неторопливо, не поднимая высоко локоть, поднесла правую руку с выпрямленной как стрела, обращённой внутрь, собранной ладонью с длинными, красивыми пальцами и ухоженными ногтями, к переднему краю пилотки, между тем не касаясь её пальцами, отдавая, таким образом, свою доблестную, воинскую честь областному прокурору. При этом ладонь её накренилась большим пальцем немного наружу, а мизинцем внутрь, и очаровательная, сияющая улыбкой её смуглая головка в чёрно-синей пилотке с выбивающимися из-под неё густыми, тёмно-каштановыми, вьющимися волосами, слегка склонилась навстречу пальцам. Между запястьем и белоснежной манжетой её кофточки, блеснули золотом, красивые, элегантные, крупные часы, надетые на её очаровательную руку.

«Здравия желаю, товарищ полковник!» – сказала она чётким, чистым, настойчивым, слегка низковатым, девичьим голосом, соответствующим её комплекции, продолжая держать руку под козырёк.

«Капитан Колдомасова! Следователь Генеральной прокуратуры Российской Федерации по особо важным делам! Прибыла в ваше распоряжение из Москвы!» – представилась и доложила красавица.

Она каким-то особым, волнующим движением, сначала немного отвела от головы изящно согнутую руку при отдании чести, и плавно опустила её вниз.

«Так могут отдавать честь, только матёрые офицеры военно-морского, особенно подводного флота, знающие себе цену», – отметил про себя Валентин Антонович, вспомнив, как он это видел исключительно в легендарном Севастополе – городе русских и советских моряков, овеявших его бессмертной славой в боях с захватчиками, где любил отдыхать во время своего отпуска.