Второй Карибский кризис 1978 - Максим Арх

Посмотрел в глаза адъютанту и, видя, что он расстроен, произнёс:

– Не нужно, сынок, так близко принимать это к сердцу. Если мы выполним возложенную на нас партией и правительством миссию, то наш и братский нам народ сами решат какими словами нас отблагодарить и наградить.

– Очень надеюсь, что слова эти не будут матерными, – буркнул подчинённый, думая, что я его не слышу.

Погрозил ему пальцем и, увидев вытянувшегося по стойке смирно, ловящего каждый мой жест адъютанта, вновь решил того не наказывать. Это был преданный человек. Он был предан мне лично и беззаветно предан нашему делу. С ним мы буквально прошли огонь и воду. Спецоперации в дружественных странах и странах капиталистического мира закалили моего соратника. Он уже не был безусым юнцом, каким я его встретил впервые. Это был выкованный из стали боец, готовый ради наших целей пойти до конца, что не раз доказывал делом.

Но всё же субординация – наше всё. Без неё в воинстве может мгновенно наступить хаос, который в самое ближайшее время начнёт свои разрушительные действия. Те же в свою очередь быстро могут привести к самым плачевным последствиям – к провалу нашей важной операции. Этого нам народ мог не простить! И народ был бы прав!

А потому я вновь погрозил пальцем адъютанту и, разглядев в глазах полную лояльность и желание служить, разрешил тому называть меня не команданте, а камрад.

– В переводе с немецкого означает – товарищ.

– Есть, камрад ВАС, – отдал честь сообразительный помощник.

– Докладывай, как настроение бойцов? – перешёл я к делу.

– Весь личный состав элитного спецподразделения проводит общую утреннюю зарядку и занятия по боевому искусству Ушу. По вашему личному распоряжению её проводит полковник «Кра».

– Вижу, – кивнул головой я и, отпустив адъютанта, посмотрел на то, как сотрудник КГБ, стоя на большом прямоугольном ящике, возвышаясь над бойцами во весь рост, принимает стойку аиста из этого боевого искусства.

Перед ним же, чуть ниже, прямо на палубе, стояли бойцы, расположившиеся в двенадцать шеренг по десять человек в каждом. Они смотрят на моего помощника по боевой подготовке с восторгом и тут же повторяют его действия, стараясь сделать точь-в-точь как он. И правильно делают. У этого боевого офицера есть чему поучиться. За его плечами служба в ОМСБОН во времена ВОВ, после этого Корея, Африка, в общем много, где ему пришлось повоевать. Если бы не его вспыльчивый характер, то он, наверняка, в свои годы уже стал бы генералом. Однако судьба распорядилась по-другому и сейчас он является фактически моей правой рукой, взяв на себя физическую и психологическую подготовку моего отряда.

А отряд неустанно требовал внимания. Фактически это была элитная рота специально назначения. Можно сказать – элита элит. Только лучшие из лучших сумели сюда попасть. По поручению правительства был проведён серьёзный отбор среди тысяч участников. Претенденты не раз и не два сдавали различные тесты, анализы. Проверялись их личные навыки, на умение действовать двойками или небольшими подразделениями. Умеют ли слаженно работать в коллективе, а также подчиняться любым приказам командира, было одно из важнейших требований к курсанту.

Месячный курс боевого слаживания роты проходил в пионерском лагере под городом Клин, специально переданным нам местным горкомом под тренировки. Выходных у курсантов не было. Утренняя зарядка, завтрак, индивидуальные занятия по их специальности. Всем личным составом ОФП. Обед и вновь индивидуальные занятия, после них – тренировки. И так до вечера. Затем ужин и вновь тренировки. В 22:00 – отбой.

Претенденты буквально валились с ног. Да они были подготовлены. У многих был богатый жизненный опыт, но даже некоторые из них не выдерживали. Мы расставались с такими без сожаления, ибо не можешь выполнить поставленную задачу здесь – практически в тепличных условиях, там ты её не выполнишь сто процентов. А такой исход операции был неприемлем!

По сути, отчисленные курсанты были не плохими бойцами и многое умели. Но, к сожалению, для предстоящей спецоперации на другом конце Земли этого было недостаточно.

В конце концов с пятью претендентами нам пришлось расстаться. Те плакали, просили их не отчислять, но я доказал своему начальству их непригодность для опасной миссии: – Подведут! – И командование, проскрежетав зубами, приняло моё решение как должное. Остальные же выдержали непомерные и завышенные нормативы инструкторов и вопреки всему сдали выпускные экзамены. Я лично принимал их и нужно сказать, что они произвели на меня неизгладимое впечатление.

В конце января правительство СССР приняло ещё одно постановление. В нём министерству обороны СССР поручалось к середине февраля 1978 года создать оперативно-тактическую группу боевых кораблей для сопровождения специального рейса четырёхпалубного лайнера под номером 101 – «Михаил Калинин».

Отплытие должно было состоятся из Ленинграда, где базировался лайнер. Сопровождать в самом начале операции нас должны были береговые силы Западного военного округа и четыре корабля сопровождения – малые ракетные корабли проекта 1234: «Волна», «Заря», «Зарница» и «Радуга». Прикрытие с воздуха осуществляли истребители наземного базирования – СУ-17. После выхода эскадры из территориальных вод СССР на океанский просто, сопровождение, должны были взять на себя самолёты дальней авиации. Именно им в дальнейшем предписывалось осуществлять поддержку с воздуха.

И вот наконец подошёл долгожданный день. Не было ни церемоний, ни прощаний. Секретность брала своё.

Погрузились под утро на борт океанского лайнера, заняли места согласно штатному расписанию и отшвартовались от пирса.

Преодоление балтийского рубежа прошло по плану. Без происшествий вышли в нужную нам точку рандеву в Северном море. Там произошла передача нашего лайнера более мощным силам: крейсерам. К нам присоединился тяжёлый авианесущий крейсер (ТАВКР) Северного флота СССР. Он пришёл из мест базирования в городе Североморск. Под вечер того же дня к нам присоединился ракетный крейсер проекта 58 «Адмирал Головко» и танкер со странным названием «МНС-692500» проекта 1844Д с топливом на борту.

А на следующий день мы увидели приближающиеся к нам пять кораблей. Сигнала тревоги никто не сыграл, а значит пожаловали свои, которых мы и ожидали. Ими оказались