Дмитрий Зурков - Бешеный прапорщик

Оборачиваюсь к конвойным:

— Закончите, и в казарму! В порядок себя привести не забудьте!.. Да, и подойдете к фельдфебелю, скажете, что от меня – по чарке. Ну, и завтра, думаю, голодными не останетесь…

Теперь – последний штрих. Бойцы, проходя мимо "зрителей", должны выдать между собой диалог типа:

— Совсем озверел их благородие, за два дни пятого лично кончает.

— А шо ты хотел? Из-за них почти что вся рота в окопах полегла. И сам он чудом жив остался.

— Ну дык не самому же, ахвицер, все-таки.

— Эт-та ты брось. Наш командир не из благородных, кровью выслужил. За солдат горой стоит, и предателев жуть как не любит. Вона как…

Как потом рассказал Чернов, все четверо с большим удовольствием оправились всеми возможными способами, и очень шустро понеслись в "тюрьму" думать. А чтобы мысли текли в правильном направлении, Михаил попозже притащил и кинул в камеру одеяло, оставшееся от "шпиёна", с многочисленными еле замытыми пятнами крови. Мол, пригодится напоследок. Под голову там свернуть вместо подушки, аль накрыться, чтоб теплей было. В любом случае до утра там будет пахнуть свежей кровищей. Была еще идея посадить возле двери кого-нибудь, чтобы слушал и стенографировал, но все беседы велись шепотом.

Утром Бойко с Ломовым и прибывшим корнетом еле успевали фиксировать на бумаге исповеди горе-шпионов. У меня даже возникло ощущение, что присутствую на "Брейн-ринге", где даже доля секунды имеет значение. Помимо, разумеется, правильных ответов. Самым ценным собеседником оказался фотограф, который, оказывается, был напрямую связан с резидентом, роль которого исполняла люблинская проститутка Мария Цибульская, фланировавшая между Минском, Столбцами и Несвижем. Все известные ему осведомители замыкались на нее, а уж куда дальше тянулась ниточка – это надо было спрашивать уже у мадам. Которая, по словам фотографа, должна была приехать завтра-послезавтра. Во всяком случае, прижимая со всей силы ручонки к груди и боясь встретиться со мной взглядом, этот умник клялся и божился, что начиная с завтрашнего вечера он должен был появляться возле дома Фельдмана по Старо-Виленской, двадцать шесть и справляться о прибытии дамочки.

Масштабы заварушки уже превосходили наши скромные возможности, поэтому Валерий Антонович решил еще раз связаться с жандармским управлением города и передать им инициативу. На мой недоуменный вопрос насчет контрразведки фронта, с горечью заметил, что после убытия Батюшина, разведкой Западного руководит подполковник Базаров, человек очень несамостоятельный, малоэнергичный и нерешительный. Корнет Астафьев поспешил нас заверить, что им не впервой заниматься подобными делами.

— В прошлом году мы задержали некую девицу по имени Антонина Кедыс, которая слишком много времени проводила в постелях господ офицеров. И не просто проводила, а выпытывала у них сведения военного характера. Когда ее как следует допросили, оказалось, что никакая она не Кедыс. Настоящая фамилия – Эрма Ляудер. Родилась в Тильзите в семье торговца лесом. Закончила летную школу. Весь 1913 год провела в шпионских полетах над Ковенской и Гродненской крепостями. А в начале войны по поддельным документам пробралась в Минск, чтобы собирать разведданые не в небе, а в офицерских койках. Может быть и потому, что с объявлением войны барышень официально отстранили от полетов…

— Интересно, Михаил Владимирович, и как же вы убедили ее быть откровенной? — никаких подвохов, меня интересует только техническая сторона дела.

— Ну, Денис Анатольевич, у каждого могут быть свои профессиональные приемы… Вы же не рассказываете как поспособствовали искреннему раскаянию сегодняшних клиентов, и почему они ежеминутно на вас со страхом оглядывались…

Через два дня корнет Астафьев вновь появился у нас в гостях. Прибыл в компании ротмистра той же ведомственной принадлежности, отрекомендовавшегося Колесниковым Иваном Даниловичем, и капитана Бойко. И привезли данные господа интересные новости. Оказывается, интересующая всех нас мадам Цибульская вчера прибыла в город. Остановилась по адресу, указанному фотографом, который теперь со слов ротмистра в поте лица работал на жандармское управление.

— Вы, господа, так напугали беднягу, что, попав в настоящую камеру, он был безмерно счастлив, — Иван Данилович весело улыбается, затем продолжает. — Честное слово, первый раз видел человека, рвущегося за решетку… Впрочем, там он пробыл недолго, сразу на допросе рассказал все, что ему было известно и, представьте, сам предложил сотрудничество!

— Наверное, очень хочет жить… — выдвигаю логическое предположение. — И вы ему поверили?

— Нет, конечно, за ним уже два дня ходят опытные филеры. И докладывают нам буквально обо всех его действиях. Кстати, на квартире был проведен тщательный обыск, нашли несколько очень узеньких фотографических пленок, на которых оказалось много занимательных штукенций. Валерий Антонович вам потом все подробно расскажет…

Интересно, это у жандармов профессиональное – говорить ни о чем, рот не закрывается, а конкретной информации – ноль… Хотя нет, пошла инфа!

— …квартира, где поселилась мадам, часто используется господами революционерами для своих конспиративных сходок. Интересное совпадение, не находите?

М-да, действительно, может не так уж неправы были "независимые СМИ", которые с пеной у рта клеймили большевиков, как германских агентов? И ведь никто не отрицал тогда, что ехали отдельные "товарищи строители светлого будущего" в опломбированном вагоне через весь Рейх. Интересно, кстати, почему всякие пустозвоны где-то по Цюрихам и Женевам шикуют за партийный счет, а один из очень немногих настоящих революционеров-реформаторов Иосиф Виссарионович Джугашвили-Сталин в Туруханском крае ссылку отбывает?.. Ладно, это – потом, на досуге. Слушаем дальше.

— …На сегодняшний вечер заказала столик в ресторации Общественного собрания. Думаю, будет искать подходящего болтуна, это их обычная манера работы. И в связи с этим, у нас появилась идея, с которой, собственно, к вам и приехали… Мы, конечно, можем арестовать ее в любой момент, но конкретных улик пока – кот наплакал… Поэтому мы и хотели предложить вам… прошу не обижаться, господа… поработать этими болтунами.

Смотрю на Валерия Антоновича, тот чуть заметно кивает, значит, он в курсе предложения и – "за". Анатоль – тоже не против, стоит и уже предвкушает предстоящее действо… А почему бы и нет? Но сначала будем задавать вопросы.

— Скажите, Иван Данилович, а почему вы сами не можете этого сделать?

— Дело в том, Денис Анатольевич, что определенные лица нас уже знают в лицо. И это – вовсе не обязательно представители преступного мира. С господами из Военно-промышленного комитета и Земгора тоже подчас приходится довольно тесно общаться. И я бы не сказал, что общение это приятное.