Александр Филичкин - Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной

Не успел он поднять голову, как со стороны немцев на танк обрушился шквал пулеметного и автоматного огня. Визжащие пули яростно впивались в землю вокруг парня. Еще не придя в себя от пережитого ужаса и не соображая, что он делает, Григорий автоматически откатился в сторону и оказался за корпусом машины. Он уткнулся лицом в землю и закрыл голову руками.

Свинцовый град часто и громко застучал по броне. В следующий миг отозвалась советская сторона. Защищая своих, красноармейцы ударили из всех стволов по немецким позициям и огневым точкам. Впрочем, позиционная перестрелка гремела совсем недолго. Все прекрасно понимали, что это пустая трата патронов, и вскоре все стихло.

Только тогда Григорий оторвал голову от земли и посмотрел по сторонам. Тут он заметил, что рядом есть кто-то еще. Парень уже собрался броситься врукопашную, когда понял, что это Леонид.

— Кто-нибудь из наших еще жив? — пробормотал он севшим голосом.

— Похоже, что нет, — отозвался танкист.

— А артиллерист?

— По-моему, фашист ему шею сломал, — ответил сержант и кивнул в сторону лежащих в обнимку бойцов вражеских армий. Чуть дальше на земле распластались еще несколько темных безжизненных фигур. Сразу и не поймешь, где свои, а где чужие.

— Что будем делать дальше? — поинтересовался Григорий.

— Пока ты тут валялся, я осмотрел разорванную гусеницу, — он немного помолчал. — Должен тебе сказать, что там два катка сильно повреждены. Так что ремонт в полевых условиях отменяется.

— И что дальше?

— Будем выполнять приказ, а пока отдыхай.

Спустя полчаса немцы немного успокоились и перестали запускать ракеты одну за другой. За это время Леонид шепотом объяснил Григорию:

— Сначала я лезу в командирский люк, потом ты. Только смотри, поаккуратней, не свались мне на голову. А то, чего доброго, еще шею мне сломаешь.

Парни дождались, когда между вспышками стали появляться достаточно длинные промежутки темноты. В один из таких моментов они быстро забрались на броню и торопливо сбросили мертвый экипаж на землю. Затем напарник ловко скользнул в нутро машины, залитое непроглядной чернотой. Следом спустил ноги в лаз и Григорий. В тот миг, когда в небо взлетела очередная «люстра», он уже спустился вниз и, наконец, оказался в непривычно тесной стальной коробке.

Никогда не бывавший в танке Григорий проявил разумную осторожность. Не зная, что его ждет в башне, он не стал опускаться так быстро, как это сделал бывалый Леонид. Он осторожно протиснулся в отверстие. Наткнулся на что-то твердое и повис на руках. Почувствовал, как танкист толкнул его ноги в сторону, и ощутил, что под ними свободное пространство. Боец разогнул напряженные руки и аккуратно сполз вниз.

В это время напарник зажег электрический фонарик, который им дал лейтенант, и осветил внутренности боевой рубки. Парень с интересом осмотрелся и увидел, что Леонид уже удобно устроился в брезентовом сиденье, расположенном слева от казенной части пушки. Под собой он разглядел другое подобное устройство. Видимо, это было место заряжающего. Боец немного поерзал и кое-как примостился на непривычном кресле.

Тем временем Леонид уже осмотрел пушку и остался очень доволен:

— У меня в «Т-30» была почти такая же. Автоматическая, двадцатимиллиметровая, — бросил он умиротворенно: — Видать, нашу по немецким чертежам делали. Мы же с ними одно время очень даже задушевно дружили. — Он повернул луч света немного в сторону: — Так, а вот и пулемет, тоже почти как наш, только, насколько я знаю, у них калибр другой. Чуть-чуть больше. — Он повозился с каким-то механизмом, и Григорий почувствовал, что башня пришла в движение.

— Сейчас развернем пушку в сторону немцев и будем ждать рассвета, — объяснил свои действия танкист. — Утром они попытаются отбить свою машину, а мы будем обороняться, сколько сможем. Ну, а дальше, как Бог даст.

— А мне что делать?

— Будешь вот эти кассеты со снарядами подавать и пулеметные диски, — Леонид кивнул на гнезда с боезапасом и показал, что и как нужно делать. — Пустые бросай вниз, — он ткнул пальцем себе под ноги, где Григорий разглядел место механика-водителя. — Я повожусь с пушкой, посмотрю, все ли в порядке, а ты пока обживайся на новом месте.

Парень с интересом повертел головой. Нашел несколько холщовых сумок, закрепленных на стенках кабины. В трех из них оказались противогазы. В четвертой находились какие-то увесистые жестяные цилиндры красного цвета. Диаметром они были миллиметров шестьдесят и длиной с указательный палец. Григорий вытащил один из них и повертел перед глазами.

Увидел на боковой поверхности немецкие надписи. Мысленно поблагодарил свою тетю — поволжскую немку, которая много занималась с ним языком. Присмотрелся к непривычному шрифту и прочитал. Оказалось, что это инструкция по пользованию сигнальной шашкой. Кроме всего прочего, там было написано: «Задержка две секунды». Парень снял ребристый колпачок с торца цилиндра и обнаружил внутри кольцо с привязанной к нему проволочкой. Стальная нить уходила вглубь и, видимо, должна была зажечь содержимое «дымовухи», если ее потянуть на себя.

«Очень хорошо, — подумал парень. — Пригодятся, когда будем удирать отсюда».

— Начинает светать, — тихо сказал Леонид и выключил фонарик. — Можешь посмотреть в боковой триплекс, — танкист ткнул пальцем в маленькое окошечко сбоку от Григория.

Парень прильнул глазами к узкой щели, но сквозь толстое, мутное и сильно запыленное стекло смог увидеть лишь сероватый свет, заливающий окружающую нейтральную полосу:

— Как танкисты умудряются хоть, что-то рассмотреть сквозь такие прорези? Тем более на ходу и во время боя? — подивился парень. — Наверное, для этого нужно очень долго тренироваться.

— Ну, вот и началось, — со злостью бросил Леонид. — Теперь не зевай! — едва он закончил, как раздался оглушительный взрыв. Уши парня заложило от страшного грохота, которому некуда было деваться в тесной коробке кабины. Пушка танка резко вздрогнула. Казенная часть стремительно откатилась назад, а затем быстро вернулась на место. В следующий миг загрохотал пулемет, закрепленный в одной маске с двадцатимиллиметровым стволом.

Все остальное для Григория слилось в один непрерывный кошмар. Выстрелы орудия следовали один за другим. Башня постоянно сильно дергалась и поворачивалась, то вправо, то влево. Атмосфера башни наполнилась жуткой вонью сгоревших пороховых газов. Хорошо, что люк остался открытым и мерзкий выхлоп пушки слегка разбавлялся свежим наружным воздухом.

Грохот внутри стоял такой, что парень решил, что он окончательно оглох и больше никогда ничего не услышит, кроме мощных разрывов снарядов. Он словно заряжающий механизм вертелся в тесном чреве машины и по командному движению Леонида подавал тяжелые кассеты со снарядами и круглые диски с патронами. В голову пришли слова кайзера Вильгельма: «Солдат — всего лишь автомат, к винтовке приставленный».