Цветок камнеломки - Александр Викторович Шуваев

– И ты попробовал?

– Надо было угадать так, чтобы оно оказалось на ночь в той, с позволения сказать, спальне, в которой он спит, просто на всякий случай.

– Ладно. Пачки штопальных иголок, чтобы по одной загонять тебе под ногти, тут не достать ни за какие деньги, так что остается только наблюдать за развитием событий.

– Я подкинул его в корпус его компьютера. А перед уходом активизировал.

– Я в тебе не сомневался. Ну?

– Ну не знаю!

– Тоже верно.

"Оно" могло ждать сколько угодно, активизировалось только в темноте и пользовалось двумя только основными каналами самонаведения: комбинированным инфракрасным и по так называемому "аммиачному градиенту". Вместо грубого жала боевых моделей тут имел место капилляр тоньше человеческого волоса, так что Роберт Нильсен даже и не подумал проснуться, когда он пронизал его кожу на волосистой части головы. После этого включилась программа, направленная на то, чтобы носитель удалился на двести метров по прямой и самоликвидировался.

Само Изделие же, представлявшее собой, по сути, немудреную "композицию второго порядка", с током крови проникло в селезенку, разобралось с соединительной тканью хозяина, и выросло в тонкий коллагеновый тяж. Вот внутри его-то, как в тоннеле, и было развернуто основное производство. По сути, это был элементарнейший из всех возможных паразитов, поскольку, в отличие даже от простейших вирусов, не был способен к полноценному самовоспроизводству в организме хозяина. Зато мириады производимых им частиц буквально наводнили кровь Нильсена.

Сколько-нибудь изощренные "мозаичные" конструкторы, специализирующиеся по медико-биологической части, делая то же самое, непременно позаботились бы о том, чтобы эффекторные частицы избегали распознающих клеток, отталкивались бы от них. Тут, понятно, ни о чем подобном не было и речи, и поэтому руководитель проекта на следующий день после укуса чувствовал себя неважно: что-то вроде легкой простуды с повышением температуры и небольшим ознобом. Изделие подросло, стремясь довести концентрацию эффекторов до пороговой, – иммунитет напрягся, гася его активность, сложилось некоторое равновесие. Но к этому моменту некоторая доля частиц уже проникла в нервную систему, надежно укрывшись от иммунитета, и еще постоянно, понемногу прибывало пополнение. Программа их была простой и незамысловатой: проникнуть во все адренергические структуры во-первых, и снять с них всяческое торможение во-вторых. Избирательность их тоже оставляла желать лучшего, так что досталось и ряду сходных систем.

У Нильсена началась бессонница, он проворочался с боку на бок всю ночь, только на самые короткие промежутки забываясь тревожным, дрянным, утомительным сном, а с утра испытывал странную смесь взвинченности с раздражением. Брался то за одно, то за другое, не в силах сосредоточиться на работе. Чаще обычного возникал за спинами работающих, вонзая в них подозрительный взгляд, так, что у них все валилось из рук. В голове неприятно шумело, сердце колотилось, а в ушах стоял неумолчный звон. Он думал, что это от недосыпания, но в следующую ночь вообще не сомкнул глаз. Пошел к врачу, чтобы тот выписал ему какое-нибудь снотворное, а балбес-эскулап, вовсе охреневший от здешнего безделья, зачем-то начал мерить ему давление. Нильсен схватил проклятый прибор и шваркнул его в угол, высказав медику все, что он о нем думает, а ничего хорошего он не думал. На взводе отправился обревизовать свою банду ученых бездельников. Еще через пару суток, после двух новых бессонных ночей, когда в темноте начинала мерещиться зыбкая, огненная жуть, и он зажигал свет, во время этой процедуры произошло невозможное. Он все-таки достиг своего предела. Прежде всего у него возникло впечатление, что Линдон Ли не слишком спешит к рабочему месту после обеденного перерыва.

– … А чтобы у вас не было лишнего повода для проволочек, впредь всяческие перерывы на ланч, обед, файф о`клок и прочую ж-жратву отменяются! Жратву сначала надо заслужить! Да, заслужить!!!

– Сэр, послушайте, сэр, – сдавленным голосом проговорил Ли, – ваш приказ просто-напросто противозаконен…

– Законы писаны для законопослушных граждан, а не для вонючих саботажников и не для комми, с их приспешниками! – Он побагровел и трясся от бешенства, уже не отдавая себе отчета в некоторой неуместности своих слов. – А лично вам я запрещаю отлучаться даже в сортир! Валяйте в штаны!!! Р-распустились тут!

– Да?! – Взвизгнул ошарашенный всем этим бредом и совершенно осатаневший Ли. – Да я в гробу видал и ваш проект, и вашу пр-роклятую потогонную систему и вас вместе с ними! Пальцем не пошевелю! Делайте, что хотите! Это Америка, сэр, а не нацистский концлагерь!

– Что-о? – Руководитель проекта двинулся к ослушнику, чтобы смести, сокрушить, растоптать и смешать с грязью. – Убью!!!

– Эй! Уберите его от меня, – высоким голосом скулил смертельно перепуганный республиканец, медленно пятясь, – это же форменный псих!!!

И тогда в Нильсена молча вцепилось сразу четверо ученых мужей, по двое на каждую руку.

– Это что, бунт?!!

– Мистер Нильсен! Сэр! – Плачущим голосом пытался докричаться до него Аарон Чистовитц. – Не пачкайте руки, вызовите охрану! Пусть они занимаются своим делом!

Это казалось немыслимым, но это случилось: невероятным усилием воли он сдержался и пока что не впал в разрушительное буйство. Впрочем, о возвращении самоконтроля тоже говорит не стоило: достаточно сказать, что он действительно вызвал охрану.

Исследовательский центр охраняла морская пехота. Примчавшийся по тревоге, – и действительно встревоженный! – во главе отделения сержант, здоровенный лоб родом из Кентукки, моментально оценил ситуацию. Невозможно прослужить сержантом полные восемь лет, не разбираясь в людях и будучи некудышным психологом. О сем предмете лица штатские судят излишне поверхностно, а без этого в армии просто не выжить. Приказ вещь святая, и военному человеку приходится время от времени выполнять идиотские приказы, идиотизм которых ему совершенно ясен. На некоторых этапах службы выполнение идиотских приказов есть составная часть воспитания воинского духа. Прописанные в уставах случаи, когда приказ начальника якобы можно не выполнять, есть чистое ханжество в самом худшем его варианте, а именно ханжество военное. В реальности руководствуются этим пунктам идиоты, безнадежные неудачники и прямые самоубийцы. Для того, чтобы определить момент, когда приказ действительно можно не выполнить, и, наоборот, ни