Дмитрий Зурков - Бешеный прапощимк части 1-9

— Собирайте всех, Кранц, и уходите к вестфальцам. Раненые остаются здесь со мной.

— А группа обер-лейтенанта Майера?

— Выполняйте приказ, унтер-офицер! — Металлическим голосом отчеканил фон Штайнберг, потом добавил потише, чтобы услышал только собеседник: — Йозеф, уводите людей. Когда русские придут, мы сдадимся в плен и будем отрабатывать легенду. Если в плен возьмут вас, делайте то же самое… Участвовали в рейде, от местного железнодорожника узнали о нападении бандитов на санитарный поезд. Согласно Женевской конвенции поспешили на помощь…

Оружие было сложено рядом с гауптманом, уходившие оставляли им три фляги с водой и несколько плиток шоколада. Легкораненый Дитц, оставшийся за санитара, размотал бинт на ране и на оторванном куске марли кровью нарисовал крест, после чего привязал самодельный флаг к высокой рогатке, воткнутой рядом в землю. Через несколько минут последний егерь исчез в листве. «У них есть шанс остаться в живых. А вот у Майера, скорее всего, — нет.» — Подумал гауптман, морщась от вновь усиливающейся боли в ноге.

— Они устроили привал, женщина — с ними. Очень слаба, сама идти не может. Ее постоянно поддерживают под руки, сейчас делают носилки…

Обер-лейтенант Майер дослушал дозорного и, обернувшись, поманил к себе долговязого ефрейтора.

— Курт, бери двоих самых быстрых бегунов и обойдите русских сбоку. Вот здесь — брод через ручей. — Офицер ткнул пальцем в карту. — Единственное место, где они могут переправиться. Заляжете там, когда они появятся, уберете лишних, остальных прижмете к земле и ждете нас. Особо повторяю — тех, кто несет женщину не трогать! В направлении носилок не стрелять! Мы будем идти за ними, перед ручьем зажмем их с двух направлений и заставим сдаться. Все понятно?.. Форвертс!.. Шнелль!..

Трое егерей скользнули в кусты. Через минуту обер-лейтенант с оставшимися солдатами прокрался к дозору, расположившемуся так близко от русских, что можно было видеть их лица в просветах листвы. Майер с интересом рассматривал неуловимых доселе «вервольфов». Обычные русские лица, которых он достаточно насмотрелся еще в далеком детстве в Саратове. Сейчас — немного напряженные и озабоченные. Оно и понятно, ввязались в очень серьезное дело. Которое скоро закончится для них смертью. Потому, что их нельзя оставлять в живых! Только так можно будет играть легенду. Ни у кого под их балахонами из рваных мешков не видно знаков принадлежности к русской армии, так что можно будет честно заявить, что его егеря преследовали неизвестных бандитов, захвативших августейшую особу, и были уничтожены без остатка. А возле ручья на русских солдат напали какие-то революционеры, о чем будет свидетельствовать пригоршня гильз от винтовок охраны поезда, доставшихся полякам, очень дальновидно подобранных на месте засады. Само собой, все несоответствия очень скоро всплывут, но к тому времени они с принцессой будут уже далеко… И хотя детальную проработку операции майор фон Тельхейм вел только с гауптманом, тем не менее, перед их отправкой он подчеркнул обоим, что операция особо важная и соблюдение обычных правил в данном случае необязательно, так как может помешать ее выполнению. А также и то, что судьба Фатерлянда зависит от их действий. А еще появился отличный шанс отомстить «неуловимым» за гибель стольких отличных парней из его роты. В тот раз им удалось ускользнуть, но теперь все шансы на стороне егерей… Помимо этого вполне вероятно, что несправившегося Штайнберга могут убрать, а командовать ротой, как и раньше, поставить его, обер-лейтенанта Майера. Он ничего не имеет против Генриха, но тот — неизвестно откуда взявшийся выскочка, а он, Иоганн Майер, многих солдат знал лично еще до войны…

Перед нами открывается долгожданная полянка, переходящая в спуск к ручью, больше похожему на небольшую речушку. Но при всей его миниатюрности переправиться можно только здесь. Справа густой, по всей видимости, труднопроходимый кустарник, слева ручей закрыт склонившимся с обоих берегов частым молодым ольшаником, через который продраться вообще невозможно. Пройдем брод, дальше будет легче с выбором направления. Да и наши уже должны быть на подходе. Но не нравятся мне эти кустики. Еще не знаю чем, но не нравятся… А время поджимает!..

Легонько хлопаю Семена по плечу, тот сразу все понимает и, взяв карабин наизготовку, бесшумным охотничьим шагом обходит поляну по кромке леса. Останавливается возле подозрительных зарослей, поводя стволом из стороны в сторону, затем подходит к спуску и машет нам рукой… Ну, двинули… Проходим половину открытого места… И кусты справа плюются винтовочными выстрелами!!!.. Семен, неловко взмахнув руками, катится к ручью, рядом со мной падают Чернов и один из его бойцов… Котяра, не дожидаясь команды, прячется за небольшую кочку и через секунду его мадсен начинает долбить туда, откуда стреляли…

— В лес!!! Живо!!! — Ору носильщикам, перекатываясь в сторону, затем Коту. — Прикрой!!!

Федор понимает сразу, пулемет короткими очередями продолжает косить кусты. Перекат вперед, используя инерцию, вскакиваю, не пробегаю, — пролетаю оставшиеся метры до зарослей и щучкой ныряю в листву, молясь о том, чтобы дальше не было камней. Над головой, сбивая листву, свистит пара подарков от гансов… Ломлюсь по кустам, как кабан, на разбирая дороги, не думая о производимом шуме. Главное — добраться до этих долбанных стрелков!.. Лишь бы Федор меня дружественным огнем не задел!.. Совсем рядом бахает маузер, еще пара шагов, вижу торчащие из-под куста сапоги, прицел — на метр левее коленки, жму два раза на спусковой крючок, люгер привычно отдает в руку, лежащее тело дергается и замирает. Дальше!.. Второго ганса поймал на перекате, когда он менял позицию. Меня он увидел за миг до того, как в лоб прилетел 9-миллиметровый кусочек смерти… И тут же по ноге как будто поленом со всей дури засветили! Третий немец оказался самым хитрым, подрезал в выемке за кустом дерн и укрылся им, как одеялом. Теперь понятно, почему Семен его не видел!.. Услышав меня, развернулся и попытался заземлить, но неудачно. Пуля чиркнула по бедру, обдав ощущением выплеснутого кипятка, но особого вреда не причинила. Смог даже оттолкнуться ногой, падая набок и выпуская остаток обоймы в ответ… Наступившая тишина кажется оглушительней грохота боя… Встаю, высвистываю «Свои» и, прихрамывая, вылезаю из кустов. Федор уже возле ручья, вытаскивает стонущего сибиряка. У него — пулевое в плечо, видимо, достаточно серьезное. Кость перебита, рука болтается, как плеть, посеревшее лицо покрыто каплями то ли пота, то ли воды. На ходу достаю плоскую фляжку со спиртом из кармана, свинчиваю колпачок, подношу к его губам. Судорожный вдох, два глотка, благодарный кивок…