Пол Андерсон - Год выкупа

— Ну что вы, конечно же нет, — ответил брат Эстебан. — И все же… — Он не закончил фразу.

Кастелар поморщился. Он догадывался — или считал, что догадывается, — какие мысли бродят под этой бритой макушкой. Положа руку на сердце, дон Луис и сам не считал вполне законным содеянное отрядом Писарро в последний год. Великий инка Атауальпа встретил испанцев мирно, позволил им расположиться на отдых в Каксамалке, благосклонно принял их приглашение и явился в город для продолжения переговоров. Рабы доставили носилки со своим повелителем прямо в западню. Под пулями и клинками конкистадоров полегла его свита — сотни воинов, — а сам он оказался в плену. За освобождение царя инков испанцы потребовали одну комнату наполнить золотом, а другую дважды наполнить серебром. Вняв мольбе Атауальпы, его подданные теперь собирали ценности по всей стране и сносили их в Каксамалку.

— На то Божья воля! — процедил Кастелар. — Мы принесли сим язычникам веру Христову. С их вождем обращаются достойно — надеюсь, вы не будете спорить? Ему оставлены жены и слуги, и он не может пожаловаться на дурной уход. Что же до выкупа… — Всадник прокашлялся. — Что же до выкупа, то святой Яго, как и полагается хорошему покровителю, щедро вознаграждает свои войска.

Фрай Эстебан поднял голову и криво улыбнулся всаднику, словно хотел сказать, что проповеди — негожее для солдата дело. Вместо этого он пожал плечами и проговорил:

— Сегодня вечером я погляжу, что это за вознаграждение.

— Ну да, — кивнул Кастелар, радуясь возможности покончить с этим спором.

Сам он учился в школе святого ордена, был изгнан из-за связи с девицей, пошел воевать с французами и в конце концов последовал за Писарро в Новый Свет, уповая на то, что ему, младшему сыну разорившегося эстремадурского идальго, улыбнется судьба. Несмотря на все пережитое, он сохранил уважение к клиру.

Дон Луис пожал плечами и спросил с нарочитым равнодушием:

— Говорят, вы осматриваете каждую партию ценностей, прежде чем она отправляется на склад.

— Кто-то ведь должен это делать… И лучше, если это будет человек, видящий в золоте и серебре не просто металлы, а произведения искусства. Мне удалось в этом убедить нашего военачальника и его капеллана. И при императорском дворе, и в Церкви есть ученые, они будут рады каждой спасенной крупице культуры.

— Гм… — затеребил бороду Кастелар. — Но почему вы этим занимаетесь по ночам?

— Вам и об этом известно?

— Я долго отсутствовал, но слухи-то доходили.

— Осмелюсь предположить, что вы добываете для империи несравнимо больше, чем получаете в награду. Хотелось бы поговорить с вами о трудном и опасном походе, что совершил ваш отряд.

Тотчас перед мысленным взором Кастелара пронеслись события последних месяцев. Во главе с Эрнандо Писарро, братом предводителя конкистадоров, один из отрядов двинулся на запад. Они преодолели высочайший горный хребет, прошли по ущельям с головокружительно крутыми стенами, пересекли бурные реки и добрались до океанского берега, где стоит город Пачакамак, известный своим мрачным храмом и вещающим там оракулом.

— Успехи этой экспедиции более чем скромны, — честно сказал Кастелар. — Самая ценная наша добыча — индейский вождь Чалкучима. Ну, еще удалось подчинить большую часть тамошних земель… Однако вы обещали объяснить, почему изучаете сокровища только после захода солнца.

— Ни к чему бередить людскую алчность и провоцировать дрязги. Такого здесь и без того хватает. При дележе добычи люди с легкостью впадают в буйство. Ну и наконец, по ночам Сатана и его слуги особенно сильны. Моя молитва очищает от скверны вещи, которые предназначались для ложных богов.

Последний носильщик, едва переставляя ноги, миновал собеседников и скрылся между домами.

— Интересно было бы на это посмотреть, — пробормотал Кастелар. И, ощутив азарт, повысил голос: — Правда, почему бы и нет? Составлю вам компанию.

— Что? — растерянно спросил фрай Эстебан.

— Я не буду мешать. Всего лишь понаблюдаю.

Монаху эта идея явно не понравилась.

— Сначала нужно получить разрешение.

— Разрешение? У кого? Я сам начальник. А что вы имеете против моего общества? Странно, я думал, вы ему обрадуетесь.

— Вам это занятие покажется скучным. С другими было именно так. Собственно, отчасти по этой причине мне позволяют трудиться в одиночестве.

— Знали бы вы, как я привык стоять на часах, — усмехнулся Кастелар.

И монах уступил.

— Ладно, дон Луис, уж коли настаиваете, будь по-вашему. После вечерни приходите в дом, который здесь называют Змеиным.

Чистейшее небо над возвышенностями усеялось неисчислимыми звездами. Из созвездий половина, если не больше, была непривычна глазу европейца. Похолодало, Кастелара пробирала дрожь, и он поплотнее запахнул плащ. Изо рта шел пар, каблуки гулко стучали по утоптанному до окаменелости грунту улицы. Со всех сторон его окружал мрачный, призрачный город Каксамалка. Конкистадора немного успокаивало, что у него кираса, шлем и шпага, — здесь они вроде и без надобности, но чем не шутит черт.

Этой земле индейцы дали имя Тавантинсуйу — Четыре Четверти Мира. И для государства куда большего по размерам, чем Священная Римская империя, такое название казалось более подходящим, чем Перу, тем более что никто не ведал точного значения этого слова. В самом ли деле она покорилась пришельцам? Да и посильна ли вообще такая задача — подчинить весь этот край, с его племенами и божествами?

Нет, подобные мысли недостойны христианина. Кастелар прибавил шагу.

Вот и часовые возле склада; от такого зрелища легче на душе. На доспехах, копьях и аркебузах играет свет фонаря. Эти отпетые головорезы, эти железные солдаты приплыли сюда из Панамы, прошли через джунгли, болота и пустыни, разгромили всех врагов на своем пути, построили укрепления. И всего-то их горстка, но они преодолели горы, выросшие до небес, и пленили самого императора язычников, и обложили данью его страну. Мимо таких стражей ни человек, ни дьявол не пройдет без позволения. А если они ринутся в атаку, никакая сила в мире не сможет их остановить.

Кастелара эти люди знали в лицо, а потому, не задавая вопросов, салютовали ему. Фрай Танаквил уже ждал с фонарем в руке. Он провел конкистадора через дверной проем с низкой притолокой, носящей рельефный узор в виде змеи, — белые завоеватели такой не видели даже в самых дурных снах.

Служившее хранилищем сокровищ огромное здание состояло из множества комнат. Каменные блоки, из которых оно было сложено, подгонялись друг к другу с феноменальной тщательностью. А поскольку это был дворец, он имел деревянную крышу. Все проемы в наружных стенах испанцы закрыли крепкими дверьми — индейские занавески из тростника или ткани их не устраивали.