Борис Чурин - Ангел Господень

Новые колики в животе заставили Колотова ускорить шаг. Когда струйка желтой жидкости весело ударилась о дно унитаза, из груди Юрия Николаевича вырвалось долгое «Ууууу…». От удовольствия он зажмурил глаза и… в следующую секунду, теряя равновесие, стал заваливаться на бок. Озорная струя запрыгала по кромке ночного горшка, соскочила на пол и образовала там изрядной величины лужу. Юрий Николаевич открыл глаза и одновременно уперся рукой в стену. С трудом приведя тело в вертикальное положение, он вновь направил струю в нужном направлении.

Облегчившись, Колотов взял тряпку с намерением подтереть пол. Но, как только его голова оказалась на уровне живота, тошнота резко подступила к горлу, и Юрий Николаевич поспешил выпрямиться. Он бросил тряпку в центр лужи и ногой слегка повозюкал ею по полу. Часть жидкости впиталась в тряпку, однако, в углу, за унитазом, еще сохранялись ее значительные разливы.

Не в силах продолжать работу, Юрий Николаевич направился на кухню. Здесь он открыл кран холодной воды и подставил под струю стакан. Рука со стаканом дрожала так, словно ее дергал из стороны в сторону злой насмешник, поставивший перед собой цель не дать хозяину дома утолить жажду. С трудом наполнив стакан на две трети его объема, Юрий Николаевич поставил его на край стола и сел рядом на табурет. Обхватив стакан двумя руками и склонив к нему голову, Юрий Николаевич стал осторожно наклонять сосуд. Вода медленно потекла в раскаленное жаждой горло.

Опорожнив стакан, Колотов вновь наполнил его водой и повторил операцию. На этот раз тряска была не столь сильной и третий стакан Юрий Николаевич смог выпить, уже не садясь за стол.

Утолив жажду, Колотов подошел к окну и настежь распахнул его обе створки. В помещение ворвался прохладный, насыщенный влагой воздух. На улице моросил мелкий, противный дождь. Тяжелые, грязно-серые тучи закрывали все видимое между крышами соседних домов пространство. Тучи сползли с небосвода так низко, что Колотову показалось, будто он физически ощущает их давление на свою грудную клетку. Это ощущение вызвало ноющую тоску и острое желание опохмелиться.

Юрий Николаевич отступил от окна, опустился на табурет и, уткнув локоть в стол, подпер голову рукой.

— Какого черта я вчера так нажрался? — задался он риторическим вопросом, — ведь не хотел же с утра пить!

Колотов тяжело вздохнул.

— Генка-говнюк во всем виноват! Он меня расстроил! Начальник сраный!

Юрий Николаевич стал в подробностях вспоминать весь вчерашний день.

С утра его мучило похмелье, поскольку вечером предыдущего дня они с Трофимом выкушали по флакону портвейна. Рабочий день в НИИ Высоких Энергий, где Юрий Николаевич числился старшим научным сотрудником, начинался в 8:30, а пивной бар в двух кварталах от его дома открывался ровно в восемь.

— Успею пропустить кружечку.

Решил Юрий Николаевич, направляясь в противоположную от института сторону.

Однако успеть к началу рабочего дня Колотову не удалось. Во-первых, потому что бар открылся на девять минут позже положенного времени, а, во-вторых, очередь, состоящая из лиц, страждущих победить похмельный синдром, оказалась в тот день необычно большой. В результате, на работу Колотов заявился с опозданием в один час двенадцать минут. Зайдя в лабораторию, Юрий Николаевич чуть слышно поздоровался с коллегами и быстро прошел к своему столу. Серега и Люся, в ответ на его приветствие, кивнули головами. Зинаида же Матвеевна, старая калоша, демонстративно посмотрела на стенные часы и со вздохом покачала головой. После этого, она всем телом повернулась к Колотову и слащавым голоском пропела:

— Юрий Николаевич, вас Геннадий Васильевич просил зайти.

Прежде, чем отправиться в кабинет заведующего лабораторией, Колотов заскочил в туалет и принялся интенсивно поливать лицо холодной водой. Насухо обтеревшись далеко не первой свежести носовым платком, Юрий Николаевич критическим взглядом оглядел свое отражение в зеркале над умывальником. Результатом осмотра он остался недоволен. Несмотря на водные процедуры, лицо оставалось одутловатым, под глазами набрякли тяжеловесные мешки, а кожа своим цветом напоминала пережженный кирпич. Юрий Николаевич сокрушенно покачал головой и, покинув туалет, побрел к кабинету начальника.

— Войдите, — откликнулся на стук Генкин голос.

Колотов открыл дверь, огляделся и, убедившись, что в кабинете, кроме его хозяина, никого нет, с улыбкой произнес:

— Доброе утро.

Сидящий за столом лысоватый мужчина отдернул рукав пиджака и, взглянув на часы, ответил с ударением на последнем слове:

— Добрый день.

Он закрыл папку, содержимое которой внимательно изучал, и обратился к вошедшему:

— Проходи, садись.

Юрий Николаевич взял у стены стул и, чтобы не дышать на начальника смесью вчерашнего портвейна и сегодняшнего пива, поставил его у нижнего основания Т-образного стола. Усевшись, он изобразил на лице живейшее внимание.

— Как у тебя дела с экспертной оценкой «УТ-2»? — начал разговор завлаб.

— Заканчиваю, — коротко ответил Колотов.

— «Заканчиваю»! — эхом отозвался начальник, — а ты помнишь, что в понедельник ты уже должен представить пояснительную записку?

— Представлю, — Юрий Николаевич постарался придать голосу уверенность, — я же тебя никогда не подводил.

— «Не подводил»!? — глаза хозяина кабинета едва не вылезли из орбит, — ты меня не подводил!? А то, что ты сегодня пришел на час позже, и об этом уже доложили завсектором, это ты считаешь «не подводил»!? А то, что на прошлой неделе ты два дня прогулял, это тоже «не подводил»!? За прошлый месяц ты взял пять дней «за свой счет». В июне ты отсутствовал без уважительной причины шесть дней, в мае — четыре! Вот, — он схватил со стола папку и потряс ей в воздухе, — у меня здесь все записано!

От визгливого крика начальника Колотов почувствовал, как внутри у него начинает вскипать волна безрассудной ярости. Усилием воли он постарался подавить ее и, насколько это было возможно, миролюбиво обратился к завлабу:

— Чего ты расшумелся? Ну, прогуливаю иногда. Что из того? К качеству моей работы у тебя претензий же нет? А это главное.

— Может, для тебя это главное, — снова повысил голос хозяин кабинета, — а для меня главное — получать поменьше пинков от начальства. Вон, зам. по науке уже второй раз ко мне подкатывается: Не много ли ты Колотову позволяешь? Я уж не говорю про завсектором. Тот, вообще, на меня волком смотрит!

Долго сдерживаемая волна вышла из повиновения и ударила Юрию Николаевичу в голову. Он привстал со стула и упер в собеседника немигающий взгляд.

— Стало быть, ты начальства испугался? — прохрипел Колотов, — ну, конечно, ты, Геночка, всегда старался начальству угодить! Полгода назад, когда я сидел на этом месте, — он ткнул пальцем в кресло, которое занимал завлаб, — ты тут, передо мной ножкой шаркал, по-собачьи в глаза заглядывал. Забыл!? А я помню! Все помню! И кто тебе помог кандидатскую, а затем докторскую состряпать тоже помню! А вот ты, кажется, забыл, что своим нынешним положением, прежде всего, обязан мне!

Хозяин кабинета потупил взор.

— Да помню я это все, помню, — чуть слышно пробубнил он, — и буду помнить до гробовой доски. Но и ты пойми: не могу я тебя бесконечно прикрывать. Люди же все видят. И как ты прогуливаешь, и как опаздываешь. Видят, что ты почти каждый день с бодуна на работу приходишь. Ты посмотри на себя в зеркало. У тебя…

— Хватит!

Юрий Николаевич с силой хлопнул ладонью по столу. Его собеседник испуганно дернулся и замолчал. Колотов тяжело поднялся со стула и медленно двинулся к выходу. Взявшись за дверную ручку, он повернулся к начальнику вполоборота.

— Не переживай. Избавлю я тебя от лишних проблем. Сегодня же напишу заявление об уходе.

— Юра! — заведующий лабораторией вскочил с места, — ты меня не так понял! Я же совсем другое имел ввиду! Я хотел…

— Знаю, что ты хотел, — перебил начальника Колотов, — я тебя хорошо знаю, Гена. Прощай.

Юрий Николаевич махнул рукой и вышел из кабинета.

— Ну вот, опять уволили, — подумал он, направляясь в отдел кадров, — казалось, можно было бы уже привыкнуть к этому, а все равно на душе мерзко. Кстати, когда меня в последний раз увольняли? — Колотов на секунду задумался, — в 1918-ом. Точно, в восемнадцатом, в Сеуле, в ресторане у «Толстого Муна».

Юрий Николаевич ухмыльнулся, вспомнив шарообразную фигуру своего бывшего хозяина.

К удивлению Колотова, собрать необходимые подписи на заявлении оказалось совсем несложным делом. Через полтора часа, получив в бухгалтерии расчет, он зашел в лабораторию, забрать личные вещи. Сев за свой стол, Юрий Николаевич потянул на себя ручку ящика и в следующий момент вдруг каждой клеткой головного мозга осознал и каждым нервом своего тела ощутил, что совершает ставшее привычным действие в последний раз. Юрий Николаевич отпустил ручку и, положив ладонь на стол, осторожно погладил его облупившуюся во многих местах полировку.