Александр Рудазов - Арифмоман. В небесах

Лежа в тени собственного балахона, Эйхгорн выждал еще пару часов. Когда солнце слегка опустилось, и самый лютый зной спал, он упаковал пожитки и вновь зашагал на запад.

Сегодня дождем и не пахло. От горизонта до горизонта ни облачка. Ветра тоже нет – жарко, душно.

Заблудиться Эйхгорн не боялся. Нбойлех – полуостров, вытянутый к северу. Если все время идти на запад, рано или поздно выйдешь к берегу моря – а там люди, города, цивилизация. Оттуда уже будет нетрудно найти путь в Ибудун.

Вот только неизвестно, как долго еще идти. Эйхгорн не имел представления, где именно его застала гроза – предполагал лишь, что где-то в центральной области. На карте не было ни масштаба, ни координатной сетки, но если сравнивать с размерами того же Парибула, ширина южной части пустыни – около четырехсот километров. Возможно, и все пятьсот – средневековые картографы редко славятся точностью.

Как бы там ни было, путь впереди еще неблизкий.

Шагать по барханам было непросто, скорость Эйхгорн развивал невысокую. Постоянно случалось то подниматься, то спускаться, причем на спуске приходилось даже тяжелее – песок то и дело норовил осыпаться.

И воду нужно беречь. Провизию можно не экономить – ее Эйхгорн прихватил с запасом, – а вот с водой гораздо хуже. Он ведь рассчитывал добраться до Ибудуна за один день – кто же мог знать, что вмешается форс-мажор с громом и молниями?

Нормальное суточное потребление воды для взрослого человека – полтора литра. Но это при комнатной температуре. В жару возрастает потоотделение, и потребление воды повышается до двух литров, а в сильную жару – до трех. Часть жидкости, конечно, можно получать с пищей, но вся провизия Эйхгорна высушена до полного обезвоживания.

Примерно половину своего запаса Эйхгорн уже потребил. Кофе тоже закончился. Осталось два с половиной литра воды и все еще не раскупоренный сидр. Напиток это слабоалкогольный, крепость даже ниже, чем у пива, так что можно его тоже принять за воду.

Но даже так – запасов хватит в лучшем случае еще на два дня. Если сократить порции – на три. Потом Эйхгорн начнет страдать от жажды.

Правда, у него имелся дополнительный козырь. Агатовый амулет, найденный в башне волшебника. Эйхгорн неоднократно экспериментировал с ним, и убедился, что он способен давать… ощущение воды. Все еще неизвестно, насколько эта вода реальна, утоляет ли она жажду или просто обманывает чувства, но Эйхгорн от души надеялся, что первое.

Должно же это пресловутое волшебство приносить пользу?

Спустя сутки у Эйхгорна остался только литр воды и сидр. Он старался экономить, но стало еще жарче, потоотделение возросло, организм быстро расходовал жидкость, а как следствие – слабел. Эйхгорн не мог позволить себе ослабеть, поскольку вместе с этим снижалась и скорость передвижения. Лучше продолжать двигаться быстро, насколько это возможно.

Еще день спустя вода закончилась полностью, и Эйхгорн откупорил сидр. Тот очень сильно нагрелся, но на вкус оказался неплох.

Хотя градусов в нем было даже меньше, чем Эйхгорн думал – всего два, от силы два с половиной.

За трое суток в пустыне Эйхгорн не встретил никаких признаков цивилизации. Временами под песком что-то шуршало – тушканчики, агамы, сколопендры? В небе иногда появлялись птицы, неприятно похожие на стервятников, но Эйхгорн пока что не вызывал у них интереса. Вдали несколько раз виднелись какие-то четвероногие – из-за сломанных очков Эйхгорн не мог толком их рассмотреть.

Но ни единого человека. Только тот бедуин, рядом с которым Эйхгорн приземлился. Наверное, где-то рядом с тем местом был их лагерь, оазис или хотя бы караванная тропа – но в тот момент Эйхгорна это не волновало. Ему казалось, что раз уж он, выпрыгнув в совершенно случайной точке, свалился едва не на голову какому-то типу, значит, здесь уже более-менее оживленные места.

Кто же мог знать, что теория вероятности так зло над ним подшутила?

Признаки цивилизации Эйхгорн увидел на четвертый день. Правда, не людей, а всего лишь строение – и явно давно заброшенное.

Пирамида. То была самая настоящая пирамида, очень похожая на египетскую. Стояла себе посреди дюн, частично занесенная песком, но спокойная и невозмутимая. Ей не было дела до двуногой букашки, что ползла мимо, посасывая кусочек агата.

Увидь Эйхгорн такое раньше – решил бы, что попал в Древний Египет. Но теперь он совершенно точно знает, что находится не на Земле, а значит… значит, парифатцы тоже строят пирамиды. Или строили раньше. Собственно, ничего особо удивительного – не так уж много существует простых геометрических фигур.

Интересно только, для чего эта пирамида предназначена. Тоже для захоронения каких-нибудь фараонов? Или все-таки для чего-то еще?

Пожалуй, в другое время Эйхгорн непременно задержался бы здесь на денек, изучил интересную находку детально, попытался проникнуть внутрь. Но сейчас он изнывал от жары, у него кончилась вода, и он спешил добраться до людей. Невооруженным глазом видно, что в этой пирамиде никто не живет.

Еще день спустя агатовый талисман почти перестал помогать. Эйхгорн все сильнее уверялся, что тот не утоляет жажду по-настоящему, а лишь приглушает ее. И то сказать – откуда в крохотном камушке взяться настоящей воде? Просто иллюзия, обман чувств.

К вечеру Эйхгорн начал отмечать у себя признаки обезвоживания. Все сильнее хотелось пить, моча потемнела, двигаться становилось все труднее.

Но Эйхгорн продолжал терпеливо перебирать ногами. Он снуло смотрел на далекий горизонт, на дрожащий над ним воздух и немелодично напевал себе под нос:

– Коварная пустыня напрасно ждет поживы, кто трус – тот не мужчина, вперед, пока мы живы…

Следующий день встретил Эйхгорна песчаной бурей. Как обычно, он лег спать под утро, проснулся в обед – и увидел впереди плотную серо-желтую стену. Ветер с каждой минутой усиливался, неся с собой настоящий шквал мелкого песка.

Эйхгорн закутал поплотнее лицо, накрылся всей одеждой, что у него была, и лег ничком на наветренной стороне дюны. В таком положении он находился около двух часов – медленно дыша и стараясь не шевелиться.

Когда буря наконец стихла, Эйхгорн выпрямился и не узнал пейзаж. Рисунок барханов полностью переменился. Одни ветер полностью разгладил, другие, напротив, насыпал. Прямо перед Эйхгорном вырос на редкость громадный – семьдесят, а то и восемьдесят метров в высоту.

Несколько мучительных минут Эйхгорн переводил взгляд, решая, обходить ли бархан слева или справа. Он стоял точно посередине. Оба варианта отнимут равное количество времени и усилий.

Выбирать из двух одинаковых вариантов – невыносимая пытка.