Гарри Тёртлдав - Последний параграф

— Вот разумный человек, — сказал Ганди, обращаясь к Неру. — Он видит, что мы не причиняем вреда ни ему, ни его людям и поэтому он не причиняет вреда нам.

— Печально, что не все так разумны, — ответил Неру. — Например, тот младший капрал. И даже разумный человек может быть к нам не расположен. Заметь, что сержант все ещё говорит по телефону.

Телефон на столе фельдмаршала Моделя зазвонил столь резко, что тот от неожиданности вздрогнул. Модель выругался — он отдал чёткий приказ, чтобы его беспокоили только в случае крайней необходимости, у него никак не получалось выкроить время для массы неотложных дел.

Он снял трубку. — Я надеюсь это хорошие новости? — прорычал он вместо приветствия.

Он выслушал собеседника, выругался ещё раз и с грохотом бросил трубку на рычаг. — Лаш! — рявкнул он во весь голос.

Теперь пришла очередь адъютанта вздрогнуть: — Mein herr?

— Что ты расселся тут на своей толстой заднице? — напустился на него фельдмаршал. — Живо, подготовь мне машину и вызови шофёра, да побыстрее. Хватай свой пистолет и пулей за мной. Эти индусы вытворяют какую-то пакость. Да, вот ещё, вызывай дежурный взвод и пусть они следуют за нами. На Чандни-Чок, там как раз вся эта заварушка.

Лаш вызвал машину, караул и поспешил за Моделем. — Там бунт? — осторожно осведомился он.

— Нет, нет, — коренастый фельдмаршал двигался с такой скоростью, что долговязый Лаш был вынужден сбиваться на бег. — Какие-то трюки этого Ганди, чёрт бы его драл!

Когда Модель и его адъютант вышли из дворца, «Мерседес» фельдмаршала уже поджидал их. Водитель предупредительно распахнул дверь. — Чандни-Чок, — коротко бросил Модель, усевшись на сиденье в тихой ярости. Мощный автомобиль миновал Ирвин-роуд, обогнул Коннот-Сёркл и направился на север по Челмсфорд-роуд, мимо разбомбленного вокзала. Название улицы почему-то изменилось на Кутб-роуд, причина этого Моделю была неизвестна да и неинтересна.

Спустя какое-то время шофёр сказал: — Mein herr, по-моему, там впереди какой-то беспорядок.

— Беспорядок? — откликнулся Лаш, наклонившись вперед, чтобы лучше рассмотреть что творилось впереди. — Да там целый полк индусов движется в нашу сторону. Они что ничего не понимают? И какого чёрта, — он повысил голос, — столько наших солдат идут рядом с ними? Они что, не понимают, что их задача — разогнать этот бардак? — В возмущении майор начал заговариваться.

— Я полагаю, что нет, — сказал Модель сухо. — Я думаю, что Ганди обладает каким-то влиянием на людей, не готовых противостоять этому его упрямству. Но я-то к таким не отношусь! — Он похлопал шофера по плечу. — Иоахим, притормози метрах в двухстах от первой шеренги демонстрантов.

— Jawohl, mein herr.[8]

Модель выпрыгнул из машины ещё до того как она остановилась. Лаш, подбежал к нему, держа руку на кобуре, протестуя: — А что если у одного из этих фанатиков будет пистолет?

— Тогда командование примет генерал-полковник Вейдлинг, а многие индусы узнают, что такое смертная казнь.

Модель зашагал по направлению к Ганди. Как и раньше, например, на церемонии капитуляции, влажный индийский зной едва не душил его. Даже когда он сидел в машине, мундир лип к телу. Пот градом покатился по лицу, едва Модель сделал первый шаг. Дышать было тяжело, все равно что находиться в теплом супе; даже в воздухе чувствовался этот еле уловимый суповой аромат.

В некотором роде, подумал он, эта чертова тропическая погода ещё хуже чем русская зима. И та и другая способна была умертвить человека, но среди этой влажности, тепла и грязи пышным цветом цвели тысячи разных экзотических болезней. Снега же, по крайней мере, были чистыми.

Обратив внимание на погоны того, кто к ним приближался, немецкие солдаты в тихом ужасе вытянулись по стойке смирно. Фельдмаршал их проигнорировал — с ними он разберется позже. В данный момент важнее всего было разобраться с Ганди.

Тот остановился — чему немедленно последовали демонстранты — и терпеливо ждал Моделя. На немецкого командующего это не произвело впечатления. Он уже понял что Ганди человек неординарный, искренний, и к тому же храбрый, но в данный момент это не имело значения.

Модель резко сказал: — Вас предупреждали, чтобы вы этого не делали?

Ганди посмотрел в глаза Моделю. Они были почти одного роста. — А я вас предупреждал, что я не признаю вашего права отдавать нам такие приказы. Это наша страна, а не ваша, и если кто-то из нас желает свободно ходить по улице, то он так и поступит. Стоя за спиной Ганди, Неру озабоченно переводил взгляд на с одного противника на другого. Модель заметил это краем глаза, но значения не придал; если этот индус заранее боится, с ним можно разделаться в любое время. Ганди, однако, был, крепким орешком. — Эти люди находятся под вашей ответственностью. Если с ними что-то случится вина ляжет на вас.

— А почему с ними должно что-то случиться? Они — не солдаты. Они не нападают на ваших людей. Я объяснил это одному из ваших сержантов, он это понял и воздержался от воспрепятствования нашим требованиям. Естественно, сэр, что вы, как человек культурный и образованный, видите, что мои слова являются очевидной правдой.

Модель повернулся к своему адъютанту и сказал по-немецки: — Не будь у нас Геббельса, вот кого бы надо на эту должность. — Он вздрогнул при мысли о том, что Ганди не дай Бог, может одержать и победу, если распропагандирование разболтавшихся нижних чинов пойдет такими темпами. В стране за неделю расцветет партизанское движение, которое потом невозможно будет погасить. И он уже смог одурачить нескольких немецких солдат!

И опять Ганди его удивил. — Ich danke Ihnen, Herr Generalfeldmarschall, aber das glaube ich kein Kompliment zu sein, — произнес он на медленном, однако, ясном немецком. — Благодарю вас, фельдмаршал, но я не почел бы это за комплимент. Только необходимость удержать монокль в глазу помогла Моделю сохранить спокойное выражение лица. — Ваше дело, считать это комплиментом или нет, — сказал он. — Уберите этих людей с улицы, иначе последствия будут тяжелыми. Мы сделаем то, на что вы нас вынуждаете.

— Я вас ни на что не вынуждаю. Что же до этих людей, следующих за мной, то каждый из них делает это исключительно по своей воле. Мы — свободные люди и мы будем это доказывать, не через насилие, но через нашу неколебимость в истине.

Модель уже слушал его в пол-уха. Он ввязался в разговор с Ганди для того чтобы выиграть время, необходимое для прибытия взвода. Послышался лязг — к ним медленно подползало полдюжины бронированных вездеходов «SdKfz 251», с них уже начали высаживаться пехотинцы. — На огневую позицию, в три шеренги…становись! — отдал приказ Модель. Пока солдаты перестраивались, Модель жестами отдал приказ вездеходам занять позицию за пехотой и заблокировать Кутб-роуд. Командиры экипажей бронемашин уже разворачивали пулемёты и направляли их на демонстрантов.

Ганди спокойно наблюдал за всеми приготовлениями, как будто они его никак не касались. Модель опять внутренне восхитился спокойствием индийца. Его последователи, однако, выказали меньшую храбрость — кое у кого на лицах читался страх. Некоторые — хотя и очень малое число — из демонстрантов воспользовались паузой, чтобы улизнуть. Дисциплина Ганди была, конечно, далека от воинской, но не уступала ей в эффективности.

— Прикажите им разойтись и мы обойдемся без кровопролития, — сказал фельдмаршал.

— Мы не собираемся проливать ничью кровь, сэр. Но мы продолжим нашу приятную прогулку. Двигаясь аккуратно, я думаю, что мы сможем протиснуться между вашими большими машинами. — Ганди повернулся, чтобы дать сигнал своим сторонникам к движению.

— Ах, ты, наглый… — Модель поперхнулся от ярости, что удержало его от дальнейших ругательств в адрес Ганди, подобно какой-нибудь торговке рыбой. Чтобы успокоиться, он вытащил монокль и начал протирать линзу шелковым носовым платком. Вставив монокль обратно, он скомкал платок и начал запихивать его в карман, но внезапно остановился.

— Лаш, подойдите ко мне, — приказал он и, развернувшись, зашагал к ожидающим приказа войскам. Примерно на полпути, Модель остановился и бросил платок на землю. Он заговорил громко и четко, простыми словами на немецком языке, так чтобы его поняли и Ганди и его подчиненные: — Если любой индус пересечет эту границу, я умываю руки.

Модель почти предвидел ответ, который тут же прозвучал из уст Ганди: — Как вы помните, сэр, именно такие слова сказал Пилат.

— Пилат умыл руки, чтобы снять с себя ответственность, — произнес Модель ровным тоном. Он уже полностью владел собой. — Я её принимаю: я ответственен перед моим Fьhrer и перед Oberkommando-Wehrmacht[9] за поддержание порядка установленного Рейхом на территории Индии. Для выполнения этой цели я предприму те меры, которые сочту нужным.