Анатолий Ткачук - Лекарство от Апокалипсиса

– Черт возьми, бежим! Бежим! – вновь крикнул Макс.

На фоне светлеющего от молний горизонта уже с другой стороны он рассмотрел еще один мощный торнадо, чуть в стороне еще и еще. Они заполняли бешеными завихрениями пространство. При любой, даже малейшей попытке встать ветер сбивал людей с ног, поэтому оставалось только лежать, ожидая, пока это безумное буйство растревоженной природы немного угомонится. Только сейчас вдруг становилось понятно, что именно вой урагана был причиной того первородного страха, который вдруг появился на подступах к могильникам и не проходил до сих пор.

Ветер, несущий радиоактивную пыль и другие ядовитые вещества, терзал защитные костюмы, будто обрекая на смерть. Уже вторые баллоны с воздухом подходили к концу, а сколько еще ждать, было не понятно. Но другого выхода не было.

Вдруг все стихло. Так же резко, как и началось. Бунтующий дух циклона то ли двинулся опустошать земли дальше, то ли, просто обрушив свою мощь, обессилел.

– У нас на все не больше часа, иначе воздуха не хватит, – подняв голову и всматриваясь во вновь застывшую темноту, проговорил Алекс. – Веди к тому месту, где должен был быть закопан генератор, и идем назад.

– Легко сказать. – Макс растерянно оглядывался по сторонам. – Здесь все перевернуто… Нам нужен третий бурт слева, его дальняя часть, там почти с самого края было захоронено это оборудование.

Последствия стихии были колоссальны. Вся техника оказалась перемешана и окончательно разбита. От этого идти было значительно сложнее. Каждый сантиметр поверхности земли оказался покрыт мелкими острыми деталями, которые могли прорезать защитный костюм, предрешив исход этого путешествия, как, собственно говоря, и всей борьбы, которая в этом случае потеряла бы всякий смысл.

С одной стороны валялись растерзанные пожарные автомобили, которые безошибочно можно было узнать по облупившейся красной краске проржавевших кузовов. Возможно, некоторые из них стали свидетелями первых часов катастрофы на Чернобыльской атомной станции, и их экипажи вступили в отчаянную схватку с вырвавшимся из бетонных оков ядерным реактором. Но скорее всего, те автомобили были захоронены с другими высокорадиоактивными отходами под толщей грунта. Ведь большая часть раскаленных частиц, вырывавшихся в воздух из руин четвертого энергоблока, оседала неподалеку, пропитывая здания и технику.

Иногда он пытался себе представить те ощущения, что испытывали люди, оказавшиеся в первые минуты катастрофы у подножия разрушенного энергоблока и заглядывающие в глаза взбунтовавшегося против человека реактора. Неверное, что-то подобное почувствовал бы человек, отважившийся заглянуть во тьму лунного кратера – это были сплетенные воедино ужас и непонимание. Возможно, то же самое чувствовал и он сам в тот момент, когда понял, что те вспышки в небе были предвестницами Апокалипсиса, или когда смотрел, как на землю опускаются тысячи ядерных ракет… Но теперь это было в прошлом. Сейчас нужно было преодолеть еще около пятисот метров и вгрызться в грунт.

Небольшие саперные лопатки отлично входили в землю, которая здесь не промерзла и оставалась достаточно податливой. Но радость оказалась преждевременной: трудности начались уже на глубине около тридцати сантиметров, где под воздействием влаги грунт утрамбовался и стал похож на камень, который можно было раздробить только киркой. Увы, под рукой ее не было. Поэтому, чтобы пробиться глубже, пришлось изрядно поднапрячься. Только когда земля вновь стала мягче, Макс извлек из рюкзака свое очередной изобретение. Это был тонкий телескопический щуп, похожий на антенну от радиоприемника, на конце которого находился датчик радиометра. Пронзая и землю на глубину около полутора метров от поверхности, Макс изучал состояние внутренней камеры могильника. К искреннему удивлению, показания датчика совпадали с результатом прогноза – чем глубже оказывался щуп, тем ниже становился уровень радиации, сводясь практически к норме, о которой можно было только мечтать. Это внушало определенный оптимизм и работа, несмотря на невыносимую усталость, пошла значительно быстрее.

Когда верхний слой удалось расчистить, глазам предстала достаточно сумбурная картина, представляющая собой набор каких-то фрагментов приборов, датчиков и разворочанных корпусов. От этого зрелища в душе вновь рождалась безнадежность.

Углубляясь в землю, они ощущали себя расхитителями могил в поисках сокровищ, лежащих между пожелтевших человеческих костей, или первыми археологами нового времени, которым предстояло отыскать артефакты погибшего мира. Макс старался не углубляться в такие размышления, всматриваясь в каждую торчащую из земли деталь и не находя того, что искал. Время безжалостно торопило, стуча в виски.

Вдруг под лучом фонаря сверкнула металлическая коробка. Ее вычурность среди промышленного мусора была столь явной, что Макс невольно вытащил находку из-под земляного завала и протянул Алексу. На ее поверхности не было никаких надписей, поэтому удержаться от изучения содержимого оказалось очень непросто. Маленький замок щелкнул. Под крышкой оказался отливающий хромом проигрыватель и несколько пластинок к нему. Рассмотрев содержимое, Алекс резко защелкнул коробку, пряча находку от вредоносного воздействия среды. В любом другом случае он бы даже не придал значение этой давно вышедшей из привычного оборота диковинке. Но теперь… теперь, когда привычный мир канул в бездну, эти обрывки культуры и цивилизации становились чем-то бесконечно ценным.

Вскоре из ямы донесся сдавленный, но достаточно радостный возглас Макса. В черном облезлом корпусе с несколькими разъемами, судя по маркировке, находился тот самый высокочастотный генератор, за которым брезжило вероятное будущее.

Ритмы джаза эхом подзабытых в суете мелодий растекались по арке из небольшого динамика проигрывателя пластинок. От этих звуков воздух будто наполнялся свежестью, а разум одна за другой захлестывали волны надежды. Последняя клемма соединила собранную Максом кирлиан-установку с генератором высоких частот. И прибор из темного прошлого, созданный в сомнительном будущем, издал сначала дребезжащий звук, а затем перешел на равномерное высокочастотное гудение. Макс, обессилев, опустился на пол. Непреодолимая слабость охватила его…

Дрожащими от напряжения и усталости руками он первым поместил между двумя электродами установки едва родившегося на свет дрожащего кролика, который еще совершенно не понимал ничего из происходящего вокруг. Первое же запечатленное изображение приковало к себе взгляды, заставив сделать серьезную паузу перед продолжением экспериментов. Оно принципиально отличалось от представлений Макса о том, как должен выглядеть электромагнитный фон вокруг живого существа, иногда называемый аурой. Вопреки ожиданиям, прибору удалось зафиксировать не обрывчатое электромагнитное цветовое свечение, исходящее от тела, а четкий контур голубого цвета, точно повторяющий очертания тела. То же самое повторилось с несколькими взрослыми особями кроликов и крыс, вполне приспособившихся к радиационной жизни.

– Вот, кажется, и ответ на все наши вопросы… – на изможденном лице Макса появилась легкая едва заметная улыбка, точнее уголки его губ лишь немного поднялись вверх.

– Я не совсем понимаю, что это может значить? – Алекс с некоторой настороженностью посмотрел на Макса.

– Это значит, что организм сформировал собственную систему защиты. Смотри, если присмотреться, то видно, что дело не в равномерности исходящего от тела излучения. Точнее, это уже следствие. Видишь, очень четкий контур излучения формируется. Его будто что-то обрубает, не давая распространяться дальше. И если заметил, вокруг идет едва фиксируемое свечение, которое почти не уловимо человеческим взглядом.

– Я думал, это только дефект съемки, – Алекс пожал плечами.

– Нет, – протянул Макс. – Никакой это не дефект! Это же самое главное! То, что мы искали! Это барьер, который выставил сам организм! Получается, что все вышло практически так, как мы с тобой предполагали с самого начала. То есть, на определенном этапе кроме физиологических изменений организм начал меняться энергетически. Возможно, одно повлекло за собой другое… Но что оказалось первично в этом деле, мы, наверное, уже никогда не узнаем. Да и не в том суть. Мы доказали главное, что жизнеспособными остались те особи, которые сумели правильно перестроиться под новый энергетический фон и, возможно, под новую систему излучения самой планеты. Ведь те кролики и крысы, которые умирают от последствий облучения, наверняка лишены подобного ореола. Он, как новый энергетический уровень защиты, если тебе так больше нравится это называть, энергетический доспех, созданный самим организмом. С одной стороны, он не дает тратить собственную энергию человека, с другой, не допускает внутрь внешних воздействий. Понимаешь, каковы бы ни были условия, различные организмы все-таки находят одну и ту же лазейку для того, чтобы продолжить свое существование. Причем это единый механизм для всех, будто заложенный в программу жизни и выживания. Наверное, это не всегда происходит так быстро.