Кино и танцы 1977 (СИ) - Арх Максим

— Никакая это не провокация, — отмахнулся я, садясь на топчан. — Обычный вопрос, на который я хочу получить обычный ответ: у нас в стране уже коммунизм или пока ещё нет?

— Саша, ты прекрасно знаешь, что в нашей стране пока победил только социализм. К коммунизму же мы придём в ближайшее время, — поучительным тоном напомнил нам всем замминистра и, чуть пожав плечами, спросил: — Но я не понимаю, к чему ты это?

— Это я к тому, уважаемые товарищи, что раз у нас пока не коммунизм, то деньги наша партия и правительство ещё не отменили, а, следовательно, всё наше бытие крутится вокруг заработной платы. Именно от зарплаты зависит благополучие труженика. Если работник произвёл какой-то труд, то есть сделал продукт, то он должен, имеет право и даже обязан получить за этот произведённый продукт зарплату, дабы купить себе еду, одежду и предметы необходимости. Поэтому я вас всех хочу спросить: где мои деньги?

— Саша, этот вопрос мы уже с тобой обсуждали и не раз. Такие деньги советскому человеку не положены. То, что произошло и происходит с записанными тобой и выпущенными нами пластинками, это недоразумение и недоработка.

— А мне кажется, что это не недоработка, как вы её изволили назвать, а завуалированное унижение советского гражданина! Это в министерстве финансов такое придумали? Что ж, молодцы! Нечего сказать!! Наверняка теперь после такого все наши враги будут счастливы.

— Почему? Какая взаимосвязь? — нахмурился Лебедев.

— По-моему, всё очень просто. Американец работает сам по себе и в Америке налоги не платит? — спросил я и, видя непонимание на лицах начальства, стал разъяснять. — Да платит он налоги! Поэтому все контракты его прозрачны. Так как наше творчество вызывает интерес в мире, то журналисты, сто пудов, захотят узнать всё досконально, а заодно при этом промыть все косточки всем присутствующем. Неужели вы не понимаете, что мы уже на арене и жители Земли на нас уже смотрят?! Мы находимся с вами под микроскопом. Соответственно, в любой момент информация о контракте будет слита в прессу. Представляете, как эти газетчики будут куражиться над нашим государством, когда узнают, как оно, в вашем лице, нае… гм, в смысле — обмануло, своего гражданина выплатив ему за серию мировых суперхитов 0,01 процента. Как вы думаете, что со всеми нами будет, когда в Западной прессе начнёт постоянно муссироваться этот вопрос?! Подумайте, что на это скажет наше руководство? И кстати, не надо недооценивать вероятных противников, — я хмыкнул и озвучил пришедшую на ум идею. — К тому же, наверняка, некоторые издания пойдут ещё дальше. И знаете, что они сделают? Они просто и незатейливо проведут среди своих читателей опрос, типа: «Уважаемые читатели, как вы думаете, какая система лучше: капиталистическая или социалистическая?». И приведут, как аргумент, наш контракт. Что тогда вы на это скажите?

— Это провокация! — немедленно прохрипел, ослабляя галстук, Лебедев. — Они сфальсифицируют результаты!

— Мы не можем этого допустить! — вытирая носовым платком внезапно взмокший лоб, произнёс Мячиков.

— Васин, ты что?! — схватился за голову Минаев.

— Ё*** **** ***! — ошалело смотря на меня, «культурно» высказался Кравцов и, посмотрев на своих коллег, добавил: — Да нам же п**** будет!!

— Это провокация. Они всё сфальсифицируют. Опрос будет сфальсифицирован, — устало повторил Лебедев, глядя в пол.

— Вы сами-то в это верите? Да им даже фальсифицировать ничего не надо будет. У них будет стопроцентное доказательство, в котором, чёрным по белому, будет написано, что страна, которая представляется в мире сверхдержавой, в которой всё создано на благо человека, человека своего абсолютно не ценит и обдирает как липку.

— Ты забываешься, Васин! — вскрикнув, вскочил псевдомидовец. — Ты опять говоришь антисоветчину!

— А ты мне опять тычешь, — стебанул его в ответ я.

— Товарищи, успокойтесь, — произнёс примирительно Минаев. — Давайте попробуем выработать согласованное решение и прийти к какой-то вменяемой сумме денег, чтобы, действительно, не получилось подобных ситуаций.

— Деньги, деньги, деньги… короче говоря, от этих денег у меня уже голова болит. Мне кажется или мы просто ходим по кругу? Я тоже считаю, что нам необходимо прийти к какому-нибудь соглашению и идти дальше, — сморщился замминистра и напомнил: — У нас дел по горло, а мы не можем решить простой вопрос! Топчемся на месте.

— Это, очень и очень, не простой вопрос, товарищ Мячиков, — возразил псевдомидовец. — Напрасно Вы недооцениваете его политического значения. У нас социалистическое государство и таких заработных плат быть не может! Когда обычные труженики узнают, что за песенки платят по полмиллиона долларов, пусть даже обменянных по курсу, то кто завтра будет пахать пашню, убирать хлеб, добывать уголь, строить заводы и фабрики? Зачем?.. Да после такого вся страна ринется писать рассказики и сочинять музыку. Куда мы придём с таким подходом?

Повисла «рекламная» пауза, во время которой все присутствующие пытались придумать выход из, воистину, безвыходной ситуации.

— Тогда может быть разовая премия? — через минуту тягостных раздумий предложил Минаев, но, увидев недовольные взгляды коллег, быстро поправился, — конечно не такая большая, а намного скромнее, но всё же это смогло бы снять проблему в первом приближении.

— Хорошо, допустим, сейчас мы эту проблему снимем. Допустим, — тяжело вздохнув, сказал Лебедев. — И даже давайте допустим и то, что нас за такое решение не уволят и быть может даже не посадят, но что будет дальше, когда он, — псевдомидовиц, абсолютно бескультурно, ткнул в меня пальцем, — напишет следующие песни, которые будут пользоваться такой же популярностью? Что будет, когда выйдет фильм? Мы ему, что опять, премию будем выписывать?

— Вы ещё забыли, что мне некоторые наши издательства денег за романы должны, — встрял в разговор меркантильный пионер.

— Васин, я вот не понимаю, откуда в тебе это жлобство?! Я вновь, в очередной раз, призываю тебя встать, пока не поздно, на путь исправления!

— А это как? — не понял возможный жлоб. — Отказаться от денег?

— Товарищи… Подождите. Давайте подведём итог. Мы не можем опозорится перед всем миром и дать хотя бы малейший повод для того, чтобы капиталисты смогли нас обвинить в нечестности, скупости и обмане. Поэтому деньги мы Александру должны выплатить согласно договору все до копейки, — хлопнув ладонью по столу, в конечном итоге принял справедливое решение Мячиков.

— Как?! — обалдевая от услышанного, выдохнул Минаев.

— Клёво, — констатировал я, удовлетворённый результатом переговоров.

— Сергей Иванович, да Вы что?! Выдав такую сумму, мы непременно породим слухи! Это вызовет возмущение в народе и породит ещё большую волну слухов, — обратившись к замминистра, произнёс Лебедев. — Я думаю, этот вопрос нужно поднимать на уровне ЦК.

— Я ещё не закончил, — сказал тот и повернулся ко мне. — Саша, как мы уже не раз говорили: советский человек не может иметь таких денег, поэтому после того как ты их получишь, ты добровольно их пожертвуешь на благотворительность, — и более вкрадчиво, — И не какие возражения не принимаются.

— Да, собственно, я и не против, — легко согласился будущий меценат, с удовольствием наблюдая за, вытянувшимися в изумлении, лицами высокого начальства, которое наверняка ожидало не такой мирной реакции.

— Как это согласен? — первым отойдя от шока, спросил Лебедев. — Правда, все деньги безвозмездно пожертвуешь?

— Конечно, правда, — подтвердил пионер, — но вы должны мне будете выдать справку.

— Какую? Зачем? — попытался прояснить ситуацию замминистра.

— Обычную справку… Что, мол, Александр Сергеевич Васин, в здравом уме и при светлой памяти пожертвовал на благотворительность четыреста, мать его, тысяч, ё*** в ***, рублей, б**, и является теперь самым величайшим меценатом из всех меценатов, проживающих на советском пространстве. Поставьте, пожалуйста, на неё кучу государственных печатей и напишите там, пожалуйста, один из ваших номеров рабочего телефона.