Роза (СИ) - Алексеев Александр

— Вот фото из французского ресторана. Володя даже подписал его своим отрывком из поэмы:

— Такой вот он был. А его для учебников причесали. Впрочем, как и Есенина…

Хозяйка берёт следующую фотографию.

— Вот наши друзья Всеволод Мейерхольд и Зинаида Райх, бывшая до того женой Сергея Есенина. Мы в Петрограде познакомились когда ставили «Мистерию-Буфф». Перед войной я упала в обморок, когда узнала о смерти Зины… Так то я крепкая. До ста лет могу прожить. Тем более меня всю жизнь берегут солдаты Дзержинского. Я, знаете ли Сталину иногда письма пишу… и получаю ответы.

Натуженно улыбаюсь.

Смелая женщина. Прожила яркую жизнь. Любовь, смерть, успех, ненависть. Такой вот смешался коктейль.

Звонок. Заходит молодой мужчина. Представляется:

— Сергей Наровчатов. Начинающий поэт. Вот, Лиля Юрьевна, мой первый сборник. А вот материалы для второго. Вы говорили, что сможете помочь.

Рада интересуется:

— Воевали?

— Да. — Смущаясь говорит Сергей, — Капитан. Дошёл до Берлина. А стихи решил писать после Мясного Бора.

Аджубей заинтересовано кивнул, и открыл блокнот.

— Мне друзья из второй ударной армии рассказывали, — вытерев пот со лба, продолжает начинающий литератор:

— Они летом сорок второго из котла прорывались. Там полоса шириной меньше километра из окружения была. Наши потоком бежали по телам погибших бойцов. Немцы из пулемётов стреляли как в тире. Лишь ленты да стволы меняли. А наши бежали два дня и две ночи, прикрываясь телами погибших товарищей. Я, услышав это, написал:

— Много вышло? — отложив ручку спросил Алексей.

— Почти треть пятидесятитысячной армии.

Замолчали. Рада прервав тишину:

— Юра. А вас завтра телевидение будет показывать?

— Не знаю. По радио вроде Вадим Синявский будет.

— По радио и я послушаю, — улыбается хозяйка.

— Юрий у нас хоккеист. Вратарь. Вратарь сборной СССР. - с чувством произносит Рада.

Захожу в театр-студию киноактёра, оставляю, по договорённости, конверты с текстами песен для «моих» фильмов. Их потом переправят режиссёрам. Заворачиваю в столовую. Здесь кофе вкусно варят. Большая редкость в этом времени. За столиком в углу сидят Орлова и Александров. Я киваю, Любовь Петровна по-корейски подгребая ладонью вниз, подзывает меня.

— Товарищ Жаров, помогите Григория Васильевича до такси довести. Я сейчас машину вызову.

А киношник то в зюзю.

Подняв на меня пьяные глаза, мужчина с трудом нашёл моё изображение в своей памяти и сказал:

— А это ты? Поёшь и пляшешь? Хотя, нет. Ты же… как это… голкипер. А мне вот не повезло. Сталинскую премию дали за «Эльбу», а сынок Дуглас вот-вот из ВГИКа вылетит за антисоветскую…

Увидев гримасу на лице Орловой, пьяный свежий лауреат замолкает, и пытается налить себе коньяк. Жена хватает бутылку, переставляет на другой стол:

— Хорош, Гриша. Пора домой.

— Давно ты меня Гришей не называла, — бормочет поднимаемый нами режиссёр, — А вы, молодой человек свою жену будете по имени-отчеству называть? Это знаете ли напрягает порой. Особенно в постели…

Вечером на чай заглянул довольный ара. Ходил в кино с Катей. Улыбка до ушей.

— Вы не представляете сколько она всего знает. Люблю поболтать, но её слушать готов всю жизнь.

Я был готов едко подколоть влюблённого, но вспомнив другую болтушку, прикусил язык.

— А я вот Инге про варягов целый час рассказывал, — говорит другой воздыхатель по школьнице, — Она оказывается обожает «Остров сокровищ»…

Эта бы точно была капитаном пиратского корабля.

— Наталья Семёновна строгая, но разрешила с Катей гулять. Только не долго и без этого, — засмущался жених, но, улыбнувшись, продолжил:

— А Николай Петрович одобрил моё желание перевестись в гражданскую авиацию. Говорят, в этом месяце начнут формировать областные авиаотряды спасателей. Я сразу рапорт напишу. И звание сохраняется… И это… Давайте закругляться. Юрке завтра на воротах стоять.

На воротах. Ха.

Читаю вчерашний колобковский «Огонёк»… Статья с фото про Великие Луки. Этот древний город был до основания разрушен во время войны. Сейчас в городе построено две с половиной тысячи домов, одиннадцать школ, три детских сада, детский санаторий, городская библиотека. Восстановлены все заводы и фабрики. В ближайшем городке Невеле одна из улиц названа в честь Героя Советского Союза двадцатилетней казашки Маншук Маметовой, совершившей подвиг при освобождении города.

В Переславле-Залесском учитель Константин Иванович Иванов ведёт исторический кружок во Дворце пионеров. Он ходит с ребятами в археологические экспедиции. Кружковцы оформляют стенд со своими находками в историческом музее города. Рядом секция авиамоделистов — дети строят модели планеров и самолётов. Лучшие работы будут участвовать в республиканском конкурсе. А вот в Доме культуры идёт репетиция оперы «Русалка». Партию Князя исполняет Василий Чаусов, слесарь фабрики киноплёнки. Партию Наташи — Муза Качанова, руководительница кружка художественной выставки во Дворце пионеров. Ольгу представляет мотористка Холмогорова, а Свата — инженер Нефедьев. Скоро в Переславле-Залесском состоится премьера оперы «Русалка».

Одна из самых молодых киноактрис станы — Наташа Защипина. Она ученица четвёртого класса московской школы 635. Снялась в четырёх кинокартинах. Удостоена медали «За трудовое отличие», которую ей вручил в Кремле Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.М.Шверник.

Ну как же помню-помню. Представительный такой дядечка.

Вот такие вот статьи в советских журналах. Ни гламура, ни обнажёнки. Даже придраться не к чему…

5 марта 1950 года.

Разминка закончилась. Переполненный стадион гудит, как улей. Прокатывающиеся мимо соперники недружелюбно поглядывают на меня с Лиивом. Чехословацкий вратарь с задранной пластиковой маской, проезжая, кивнул и сказал: «Добри дэн.». Мы с Карлом кивнули в ответ. Сидящий сзади на трибуне Ваньят прокричал:

— Юрий, какое заклинание нам кричать, чтобы выиграли?

Оборачиваюсь. Рядом с ним Аджубеи. Моя компания где-то далеко наверху.

— Кричите. Шай-бу. Шай-бу.

Потренировались. Наэлектризованный стадион прислушался. Где-то вдалеке кто-то тоже прокричал этот спортивный клич. Вторая и третья пятёрки садятся на скамейку. Чернышов сжимает блокнот, нервно стуча по нему карандашом. Свисток судьи. Матч начался.

Перед игрой Карл сказал, что у Мкртычана ночью поднималась температура до тридцати восьми. Врач сбил до нормальной и доложил партийным кураторам. Те ответили, если сейчас температура нормальная, то должен играть.

По себе знаю, что недолечившийся игрок — балласт на поле. Кроме проваленной игры, велик риск получить травму. Но, это функционеров похоже не волнует. Они первыми сообщат начальству о победе, и первыми же укажут на виновных в поражении.

Чехословаки начали без мандража. Отстояли наш стартовый навал, построив грамотную оборону. В вязкой, насыщенной единоборствами игре соперники были как рыба в воде. Шведские судьи были беспристрастны и давали побороться. Вот бы Сологубова на лёд. Тогда бы не пролетали чемпионы мира так уверено к нашим воротам. Тут, Уколов замешкался с передачей в центре поля и в борьбе потерял шайбу. Их капитан Владимир Забродски рванул к воротам и точно положил в угол. 0:1.