Юрий Корчевский - Разведчик. Чужая земля

Поэтому ответил Василию, правда, осторожно:

– Война закончена, Германия повержена, это правда. Но разве Германия перестала существовать? При помощи союзников она быстро восстановится. Союзникам важно иметь в Европе сильную Германию, как противовес СССР. Поэтому разведывательная сеть нужна. Разведка ни с кем не воюет, она поставляет важную информацию.

– Я, как получил указания, о чем-то подобном подумал. Оказалось – не я один. Ты и правда из армейской разведки?

– Старшина, командир отделения.

– Надо же, а мыслишь и выводы делаешь, как аналитик из ГРУ.

Не мог же Игорь открыться перед Василием. Он испытывал огромное уважение к нелегалу. Очень непросто внедриться, жить под чужой личиной в другой стране многие годы, без семьи, личной жизни, в постоянном напряжении, опасности быть преданным и арестованным. Но и правду рассказать нельзя. Василий неосторожно мог что-то сообщить центру, и тогда у Игоря будут большие неприятности.

Посидели еще немного, выпили. Игорь задал беспокоящий его вопрос:

– Обратно я к своим один вернусь. Много ли документов?

– Если ты имеешь в виду объем и вес, то в рюкзаке поместятся. Только бумаги, фотопленок нет. Секретные разработки реактивных моторов фирмы «ЮМО». Для авиации это очень важно.

– Какие-нибудь мысли по переходу есть?

Игорь надеялся, что Василий планировал переход к нашим, имел какие-то планы. Василий вздохнул.

– Не готовил. Я надеялся, что Красная Армия до Кемница дойдет, а когда увидел – американцы город заняли, связался по почте. Еще удивлен был, что послание дошло. Хаос, многие службы не работают.

– Бумаги упакованы?

– В прорезиненную ткань. Брызг, скажем, от дождя, не боятся, но опускать в воду целиком не рекомендую.

Плохо, переплыть реку с таким грузом чревато потерей информации. Можно найти и надуть камеру от автомобиля или соорудить маленький плот и рюкзак с бумагами уложить на него, но риск велик. Случись волна, и документы будут безвозвратно утеряны. А это военно-промышленные секреты, технологии. Для того, чтобы нашим конструкторам самим выйти на этот уровень, возможно, потребуются многочисленные исследования, годы работы. Игорь, как и Василий, осознавал всю важность добытой информации. Но как выбраться к своим? Беженцев много, все с сумками, баулами, рюкзаками. Поэтому его поклажа любопытства вызвать не должна, но есть некий момент. Беженцы шли с восточной стороны немецких земель в западные. Во-первых, от страшных русских, которые должны, по мнению немцев, теперь мстить и насаждать свою идеологию. А во-вторых, на восточных землях немцы сопротивлялись особенно упорно, бои шли жестокие и разрушения были огромные. Людям негде было жить, предприятия разрушены, а стало быть, негде работать и получать зарплату. В итоге смешалось все – идеология, экономика, бытовые и жилищные проблемы, потери на фронте и под бомбежками родственников и друзей. На восток, к русским, шли единицы, и такие беженцы вызывали повышенный интерес со стороны союзников.

Американцы старались не выпустить со своего сектора людей – носителей промышленных, военных, финансовых секретов.

– Если мне сейчас, ночью, пойти? – спросил Игорь.

– Дело твое, но не советую. Действует комендантский час, американцы стреляют без предупреждения. Лучше отсидеться у меня до утра. Давай спать ложиться.

Василий постелил Игорю на диване. На улице громыхнуло два выстрела. Василий досадливо поморщился.

– Если убили или задержали кого-то, могут устроить облаву. На всякий случай покажи свои документы.

Игорь паспорт дал. Василий открыл его буквально на секунду, вернул.

– Значит, родственник из Штеттина, Эрих, инвалид.

– Яволь!

– У тебя хороший немецкий, как у берлинца. У американцев в подразделениях переводчики есть, имей в виду, постарайся без акцента говорить, если из Штеттина.

– Учту.

Легли спать. Утром поднялись одновременно. Снова попили чаю с хлебом. И чай жидкий и хлеб тонюсенькими кусками, только чтобы желудок не сосало, а сытости никакой. После скудного завтрака Василий рюкзак потрепанный вынес, горловину развязал.

– Я сверху старую мужскую одежду положил, вдруг досматривать будут. Но если прикажут вытряхнуть все, ты засыпался. Оружия, как я понимаю – нет?

– Командование приказало не брать и союзников не трогать во избежание международного скандала.

– Оно понятно. Когда выходишь?

– Прямо сейчас.

– Тогда ни пуха ни пера.

– К черту.

Василий вывел Игоря через черный ход. На улицах народу мало, люди стараются без нужды американцам на глаза не попадаться. Периодически проносились джипы с «джи-ай», как назывались пехотинцы США. Никем не остановленный, Игорь выбрался из города, сразу за ним перекресток с указателями. К Дрездену дорога прямо ведет. По обочине редкой цепью беженцы бредут с многочисленной поклажей – чемоданы, рюкзаки, сумки, некоторые коляски детские катят, но вместо детей – имущество. С ревом по шоссе проезжали грузовики, проносились джипы. Солдаты на беженцев не обращали внимания, как будто немцев не было. Игорь мысленно Василия поблагодарил. Он на обочине не один, внимание не привлекает. А когда к Кемнице от советского сектора шел, был в одиночестве. И никто не досматривал, не обыскивал. А сейчас при нем важные документы. Почти на каждом перекрестке к беженцам присоединялись новые скитальцы. Игорь ни разу не видел автобуса или гражданского грузовика с людьми. Даже когда пересекали железную дорогу, не проходили по ней поезда и паровозных дымов не видно, хотя они заметны за много километров. Похоже, транспортное сообщение оккупационные власти не наладили, а союзники здесь не первую неделю. Перед разрушенным городом, где только окраины уцелели, контрольно-пропускной пункт.

Несколько солдат стоят редкой цепью поперек шоссе, лениво поглядывают на беженцев, жуют жвачку. За спинами висят карабины Гаранда. Сбоку, на обочине, на раскладном стульчике сидит офицер, стеком играет. Упущение у Игоря было, не знал он званий американских. Мимо солдат прошел, не поднимая головы, смотрел в землю, плечи безвольно опустил, дабы показать, насколько опечален он и морально раздавлен ситуацией. Повезло, не остановили, хотя многих мужчин останавливали. Женщины и дети проходили свободно. Половина пути пройдена. Есть хотелось. На ужин два кусочка хлеба, на завтрак кусок, а Игорь привык утром есть плотно. Неизвестно, как день сложится. На ближайшем перекрестке направо повернул, шоссе почти такое же, а людей намного меньше и все бредут к Дрездену, один Игорь от города. Любому разведчику известно, что скрыться легче в толпе. Или вещь прятать среди подобных, даже на виду, тогда в глаза не бросается. И как накаркал. До своих десяток километров остался, когда на перекрестке КПП. Палатка армейская, на дороге три солдата и джип. Игорь обратил внимание, что американские подразделения насыщены автотранспортом. Причем, в отличие от советских или немецких военнослужащих, ездят в джипах только по двое. Влево поворот и дорога вела к городскому аэропорту, а прямо – к деревне и далее к реке, за которой уже советский сектор. Между деревней и рекой лес рукотворный, где все деревья по линеечке, рядами, с просеками. Игорю одного взгляда хватило, чтобы мгновенно все ухватить. Для разведчика жизненно важно определиться. Конечно же, на Игоря, идущего против движения, обратили внимание. Солдат остановил его, бросил по-немецки:

– Аусвайс.

Игорь паспорт из кармана пиджака достал, предъявил. Солдат осмотрел бегло, взял Игоря за локоть, повел к палатке. Внутри стол, пара раскладных стульев. На одном офицер сидит, курит сигару. Солдат положил на стол паспорт Игоря, доложил по-английски. Офицер солдата отправил, стеком паспорт к себе придвинул, просмотрел.

– Куда направляешься? – на чистом немецком спросил.

– В Чехию, в Моравии у меня родственники.

– Почему таким путем? Из Штеттина в Чехию короче маршрут.

– В Дрезден заходил, господин офицер. Тетка там жила. А город разрушен, не нашел я ее, даже не знаю, жива или нет.

– Хм, сам из Штеттина, акцент берлинский.

– Жил там, учился, перед войной вместе с родителями в Штеттин перебрался.

Американец не так прост, диалекты немецкого языка знает, языком владеет, как родным. Явно из контрразведки.

– Почему не служил?

В паспорте была отметка, что не военнообязанный.

– Язва желудка у меня, обострения частые.

– Хм, даже в фольксштурм не призывали?

– Не успели.

– Что в рюкзаке? Сними и покажи.

Игорь рюкзак сбросил, стал горловину развязывать. Офицер вдруг спросил:

– Что в карманах?

– Ничего.

– Руки вверх подними.

Игорь выполнил приказание. Офицер обыскал карманы, ощупал. Видимо, надеялся найти оружие, а может, ценности. Мародеров хватало.