Николай Грошев - Толеран (СИ)

И сейчас старый страх вернулся. Он чувствовал — не мог объяснить как, но чувствовал что время пришло. Последний враг уже должен был проявить себя…

— Приветствую вас фюрер. — Раздался за спиной холодный голос, лишённый эмоций.

Гитлер вздрогнул всем телом, но не обернулся. Облегчённо вздохнув, он улыбнулся. Наконец-то! Время ожидания кончилось, и он не ошибся. Чувства не подвели его — время пришло.

— Приветствую вас и я Толеран. — Он обернулся и кивком пригласил толерана встать рядом. Гость из будущего не обратил внимания. Он смотрел на гранитную доску, установленную в центре комнаты. Единственный предмет обстановки кроме стола и пары стульев.

— В прошлый раз тут не было этой доски герр Гитлер.

— Правда? — Он вновь смотрел в окно. Улыбка ушла, взгляд стал твёрже стали. — Мы готовы к Последней войне. Ведь раз вы появились здесь, мы готовы и Последний враг уже рядом!

— Последний враг уже на ваших планетах.

— Что??? — Гитлер резко развернулся на месте. Простой серебристый костюм пошёл рябью от этого действия и окрасился почти белым серебром. И фюрер остолбенел. Широко открытыми глазами он пялился на свой живот и разведённые чуть в стороны руки.

— Что с вами? — Продолжая изучать доску с именами и фотографиями Вечных, спросил толеран.

— Не могу поверить… — Гитлер провёл пальцем по ткани костюма, сейчас менявшей цвет на серый. Цвет уплотнялся, лицо фюрера обретало каменный вид. — Эта ткань…, она снабжена элементами, которые меняют свой цвет, в соответствии с эмоциональным фоном человека…, белый — цвет страха.

— Я думал Вечными становятся только уравновешенные люди.

— Что?

— Судя по всему, он сумасшедший. — Толеран указал пальцем на фотографию седого человека, чья шевелюра торчала клочьями в разные стороны. Выпученные глаза были пусты и немного блестели, может из-за условий фотосъёмки.

— Эйнштейн. — Гитлер не удержался от улыбки. — В каком-то смысле он действительно сумасшедший. Но он создал ядерное оружие и многое другое.

— Вижу идеи расового превосходства, вы всё же отбросили. — Толеран поклонился Гитлеру. — Выражаю вам своё уважение. Но не стоило давать препарат людям такого возраста. — Гитлер вопросительно приподнял бровь. Толеран ответил. — Функционирование в устаревшем теле может вызвать суицидальные настроения, которые обязательно приведут к суициду.

В ответ фюрер громко рассмеялся и вновь повернулся к окну.

— Он теперь выглядит по-другому. — Новый смешок, теперь полный иронии. — Этот плутоватый еврей обошёл однажды всех немецких учёных, закончив создание ядерного оружия, практически играючи и после ему не раз удавалось ставить в тупик и их и меня. Он трижды заслужил право стать Вечным. Создал ядерное оружие, заложил основы для исследований квантовой физики и создал препарат, омолаживающий организм. Все граждане имеют право на него… — На какое-то мгновение он замолчал, а затем продолжил. — Теперь граждане умирают молодыми, полными сил. Империя полна солдатами. Мы готовы.

— Я знаю. — Толеран встал у окна и надолго замолчал.

— Вы, наконец, скажите мне, как враг проник на наши планеты? — Потеряв терпение, воскликнул Гитлер и не довольно дёрнул воротник пиджака, пылавшего ярким алым цветом.

— Прилетел. На кораблях. — Толеран указал куда-то пальцем. Гитлер проследил указанное направление. Напрягая глаза, он старался разглядеть огонь взрывов, выстрелов, или спускающиеся с небес бомбардировщики противника, старался хоть что-то там увидеть. Тщётно. Над космодромом всё было в порядке. Густое синее небо и сотни кораблей задравших носы к небу. Видно было не слишком хорошо, но боя там не было совершенно точно. Фюрер, нахмурившись, посмотрел на своего непрошенного друга.

— Я не понимаю вас! Что вы хотите мне ска…

И так с открытым ртом фюрер медленно повернул голову назад к окну. Его взгляд остановился на крючковатообразном верхе корабля Шаллианского Триумвирата — древней расы (как они сами утверждали), управлявшейся тремя лидерами. Сильные, занимающие 457 планет (тоже известно лишь с их слов). Хорошие воины и неплохие торговцы. Первый контакт с ними был установлен месяца три назад, как раз когда фюрера начала одолевать неосознанная тревога. Контакт был, в сущности — военным столкновением двух кораблей примерно одного класса, закончившийся кратким перемирием, которое прервало заключение множества договоров, одним из которых был договор о Мире. И уже три месяца вся Империя весьма довольна таким исходом столкновения. Торговля с Шаллианами оказалась прибыльной и полезной. У них встречалось то, что очень ценили граждане, а у граждан было то, что понравилось Шаллианам…

— Значит… — Хмурый и растерянный фюрер пустым взглядом смотрел в пол. — Вот как они напали…, сначала стали союзниками, потом друзьями, а потом ударили. Блестящий ход! — Фюрер вскинул подбородок и ударил кулаком в раскрытую ладонь. — Я немедленно объявляю тревогу и да начнётся война!

— Нет, не нужно. — Толеран смотрел на фюрера, и его лицо было как всегда каменным.

— Я не понимаю вас. — Практически зарычал Гитлер, сделав шаг к гостю. Его костюм стал ярко-красным. — Мы должны нанести упреждающий удар! Мы обязаны опередить их!

— Нет. Войны не будет…, они не нападут. Последней войны просто не будет.

— Как же так? — После продолжительного молчания и смены цвета костюма на жиденький алый, спросил фюрер. Его голос обратился почти шёпотом. Фюрер был ошеломлён внезапной догадкой. — Вы обманули меня? Войны никогда не было?

— Была. Их было много в истории моего мира. — Толеран указал широким жестом на окно. — В истории вашего мира, войны кончились, когда родилась Империя. Последний враг не рискнул напасть на вас. Человечество теперь столь сильно, что война с ним стала слишком большим риском. Последний враг выбрал другой путь, он заключил мир.

— Значит, всё было не напрасно. — Гитлер слабо улыбнулся. Несколько минут Вечный Фюрер и дитя иного времени стояли молча, просто глядя в окно. Наконец, фюрер заговорил. — Толеран. Мне нравится моя Империя. Я хочу оставить все, так как есть.

— Я не буду мешать вам герр Гитлер. — Толеран вдруг выпрямил правую руку. Что-то треснуло, и из бицепса выпрыгнул серебристый кусок металла, неправильной формы. Он начал терять форму ещё в полёте и упав на пол, обратился серебристой лужицей.

— Что это?

— То, что позволяло мне путешествовать во времени. Я остаюсь, мой путь окончен, миссия выполнена.

— Да. — Фюрер печально улыбнулся и, глядя на лужицу металла, проговорил. — Но прибор зря вы уничтожили, он мог нам пригодиться…