Александр Абердин - Десант в прошлое

— Коля, это последняя разработка моего покойного мужа. Металл, близкий по своим свойствам к сверхпроводнику без охлаждения жидким гелием. Ещё он является прекрасным аккумулятором тепла и, вообще, у него масса замечательных свойств. Он очень пластичен и довольно прочен. Ты ведь радиолюбитель? Если хочешь, я подарю тебе этот образец. Ты сможешь изготовить из него какую-нибудь антенну. Его температура плавления лишь немного выше алюминия.

— Нет, Лерочка, я не радиолюбитель, я радиопрофессионал, — со смехом ответил я и поблагодарил женщину, — спасибо, мне уже сейчас кажется, что из этого металла, если у него чуть ли не сверхпроводимость, можно будет изготовить много чего интересного. Но послушай, голуба моя, если этот металл сверхпроводник, то почему его не используют в электротехнике?

Вдова учёного грустно улыбнулась и со вздохом спросила:

— Передать такое изобретение нашим хапугам? Коленька, ты что, смеёшься? Они же продадут этот сплав западникам, а те первым делом станут применять его в военных целях. Поэтому мой Валюша и не сказал ничего руководству, а эту пластину забрал домой, как и все свои записи. Вот когда к власти придут нормальные люди, тогда я и подумаю, стоит ли сообщать им о его гениальном открытие. Бери её, Коленька, думаю, что она тебе пригодится. — Немного помедлив, Лера сказала, — Посмотрев, как много ты работаешь, я подумала, что ты хочешь приструнить как можно больше таких людей, как Борис. Ну, не буду тебя пытать, чем ты занимаешься со своими друзьями.

— Именно этим мы и занимаемся, Лера, — ответил я, — сажаем на цепь всяких злобных псов. Мы, голуба моя, санитары общества, но помалкиваем об этом, а то нынешние власти нас самих на цепь захотят посадить. Правда, мы стреляные воробьи и делаем всё так, чтобы о нас никто и ничего не узнал. Даже наши партнёры и те не знают, кто мы такие, не говоря уже о тех мулах, которых мы им поставляем. Ну, а всем тем господам, которые пользуются их услугами, нужны надёжные и исполнительные сертифицированные сотрудники. Твой бывший зять после месяца тренировок будет приставлен в качестве водителя и телохранителя к одной юной, но прыткой девице, дочери крупного банкира и представь себе, он никогда не покусится на её честь, чего так боится её папаша. Да и охранять её будет должным образом.

Вскоре я поехал домой. Вернувшись на дачу, я отнёс пластину из удивительного сплава в свою мастерскую и положил на полку, подвешенную над кушеткой, что и предопределило мою дальнейшую судьбу. Всё самое интересное в нашей жизни обычно происходит совершенно случайно. Так оно получилось и со мной.

На следующий день после своего возвращения из Москвы, я продолжил работу над "уздечками". До обеда я собрал их целую дюжину, а после обеда, вернувшись в мастерскую, решил полежать с часок и дать спине отдохнуть. Чтобы было веселее лежать на кушетке, я надел на голову наушники, включил проигрыватель и решил заодно послушать старый дубль-альбом "Иисус Христос — Суперстар". Мой взгляд наткнулся на одну вещицу, однажды найденную в Центральной Африке, которая лежала на тумбочке рядом с кушеткой, и я взял её в руки. Повертев сувенир в руках, я положил его на полку, висевшую у меня над головой и буквально в ту же минуту со мной произошло что-то странное и необычное. На мгновение меня окутала непроглядная мгла, потом до меня донесли громкие звуки польской речи, а вслед за этим я увидел, как прямо подо мной, внизу проезжает большой кавалерийский отряд. Больше всего меня поразило, что это были тяжелые польские крылатые гусары в чешуйчатых доспехах.

Ситуация была необычная. В сером пуловере и старых джинсах, даже необутый, затаив дыхание, я парил на высоте метров в десять, а подо мной только что проехал куда-то по своим делам, скорее всего в Москву, сам литовский гетман Ян Кароль Ходкевич, окруженный гусарами. После них поехали казаки, а за ними потянулся большой обоз и я наконец сообразил, что вижу начало одного из ключевых моментов Смутного времени. Ходкевич-то так и не доставил в Московский Кремль обоз. Казаки Трубецкого его разгромили и, как я полагаю, полностью разграбили. Вскоре небольшая армия Ходкевича уехала, а я остался парить над землёй и хлопать глазами. Окрест стояла полная тишина. Это было утро конца лета, но небо затянули облака. Красота была вокруг неописуемая, вот только я никак не мог понять, с чего это оказался в одна тысяча шестьсот десятом году?

Я как бы лишился веса и не мог опуститься ниже, но и вверх тоже не поднимался. Заёрзав, я попытался наклониться вперёд и вместо этого, снова промчавшись через что-то тёмное, оказался в Москве, но судя по тому, как та полыхала, а также глядя на мундиры бегающих по улицам солдат и крикам на французском и русском языках, попал туда через двести два года. Да ещё и чуть было не влетел в высоко вздымающиеся языки пламени и хотя никакого жара не почувствовал, инстинктивно откинулся назад. Меня снова окружила тьма, а вскоре я и вовсе обомлел, так как перенёсся одновременно примерно на пятьсот двадцать лет в прошлое и к тому же далеко на запад.

На этот раз я увидел, как большой конный отряд, состоящие как из монголов, так и русских воинов, скакал по заснеженному полю и мне был хорошо заметен явно католический храм. Вообще-то я всегда увлекался историей, особенно военной, а потому сразу же сообразил, что это скорее всего был один из эпизодов похода Льва Галицкого и хана Ногая на Польшу, когда им так и не удалось захватить Сандомир. Меня сразу же охватил весёлый азарт и я принялся экспериментировать с рывками вперёд и назад, которые уносили меня то в более, то в менее далёкое прошлое. Вскоре я сообразил, как нужно двигаться сквозь время в прошлое, чтобы попадать в определённые места планеты, мысленно поворачиваясь вправо и влево вокруг своей оси и увидел ещё несколько ярких картин, хотя и оказывался в безлюдных районах и даже стал кое-что понимать, как всё закончилось.

От волнения у меня заколотилось сердце, когда я снова увидел свою мастерскую. К тому моменту я понял, что случилось со мной, ведь сложить два и один не так уж и сложно. Прямо над моей головой, на полке лежала та самая металлическая пластина, которую я получил в подарок от Леры, а на ней мой африканский сувенир. На голове были надеты наушники, из которых уже не доносилось ни звука. Диск "Иисус Христос — Суперстар" закончился и моё короткое путешествие во времени тоже. С замирающим сердцем я снова включил музыку и как только на меня навалилась тьма, метнулся назад и влево. В пространстве я улетел недалеко, а во времени вполне порядочно и оказался в самой гуще сражения русских войск при Молоди, под предводительством князя Михайло Воротынцева, в котором втрое меньшими силами он под ноль зачистил стапятидесятитысячную орду крымского хана Девлет-Гирея и я восемьдесят семь минут, такова продолжительность дубль-альбома, восторженно крича, носился среди сражающихся и чуть ли не рыдал, когда на землю падали опричники.