Иван Оченков - Великий герцог Мекленбурга

       -- Ты это, герцог-батюшка! -- помялся стрелецкий полусотник. -- Не поминай лихом!

       -- Да ступайте уже, обормоты!

       Когда рейтары и стрельцы, поворотив коней, скрылись из виду, я спросил у Рюмина:

       -- Клим, а ты чего с ними не пошел?

       -- Мой герцог, почему я должен был пойти с ними? -- спросил он меня удивленно.

       -- Ты знаешь, Аникита мне еще после Кальмарской резни рассказал, что у его отца был товарищ, Патрикей Рюмин. И сгинул этот его товарищ как раз в походе на Ревель. Еще при Иване Васильевиче. А еще он сказал, что у посадских фамилий не бывает, все больше прозвища. И уж такое прозвище -- Рюмин -- у простого человека вряд ли когда случится. Вот я и думаю: а не Патрикеевич ли ты?

       Рюмин промолчал какое-то время, а потом, как-то странно посмотрев на меня, спросил:

       -- А ты чего не пошел?

       -- Карлушка, ты дурак совсем? Куда я пойду, у меня вон герцогство, жена принцесса, на кого я это все брошу!

       -- А у меня -- ты, твое высочество, на кого я тебя брошу, такого хозяйственного.

       -- Ладно, поехали, а то отстали... Слушай, Клим, у тебя это, выпить есть? Не, этого не буду, как вернемся в Новгород, у шотландцев достань виски. Точно знаю, они делают, обормоты.

       Чтобы пропажа русского регимента не сразу бросилась в глаза, я развил бурную деятельность. Вывел пехоту из Новгорода и в последние более-менее погожие деньки посвятил их боевому слаживанию с конницей и артиллерией. Все-таки будь тогда на месте хоругвей пана Одзиевского настоящие крылатые гусары -- нам бы туго пришлось. А посему повторение -- мать учения. Усердно тренируемся в марше, перестроениях и залповой стрельбе. Учимся поддерживать конницу огнем мушкетеров, а мушкетеров прикрывать кавалерией. Кроме того, по настоянию Ван Дейка всячески тренируемся в инженерных работах, ставим острожки и вагенбурги. Вообще-то для этих целей должны быть вспомогательные части вроде русской "посохи", но немцев тут нет, а русские ко мне не идут. Я пытался завербовать некоторое количество местных жителей, но -- увы, басурманин я, и все тут.

       Хотя не все так просто: история с юродивым, о коей я успел позабыть, получила неожиданное продолжение. Недавно Клим со смехом рассказал мне, что слышал на рынке, что заморский королевич (то бишь я) вызвал на теологический диспут местных святых старцев и совсем было их победил, но пришел юродивый (и все опошлил) и пристыдил заморского королевича, отчего тот со слезами на глазах обещался отречься от латинства и пойти босиком в паломничество. Да ладно бы в Иерусалим, а то ведь на Соловки -- поклониться Зосиме и Савватию. Я вот думаю, если эти слухи дойдут до моей благоверной принцессы Катарины и ее братца -- что они со мной сделают?

       Делагарди иногда посещал учения, смотрел внимательно, но не вмешивался. Другим шведам, и тем более наемникам, это неинтересно. Ну, как бы не больно и хотелось.

       Залетные разбойники атамана Шила были не единственными татями в этих краях. Голод и последующая смута сорвали с места множество народу, и немалое количество из них взялось за кистени. Купцы по дорогам могли путешествовать только с большой охраной, да и та не давала никакой гарантии. Торговля хирела, хирел и Новгород. Покончить с этими разбойниками было задачей куда более хитрой, нежели с залетной бандой. Тем более что многие были просто местными жителями. Убрал такой крестьянин кистень подальше -- и все, он не тать, а простой пейзанин. Стоит, кланяется, как китайский болванчик, и купи его за рупь двадцать! Ну, да нет таких крепостей, которых не брали бы... Мекленбургские герцоги!

       По реке плывет, но не утюг и не из села Кукуева, а ладья из Новгорода. Судно, судя по осадке, груженное, и возможно чем-то ценным. Людей на ладье немного, да и выглядят они отнюдь не богатырями, так что когда неопытный кормчий ненароком посадил ладью на мель, снять ее своими силами у них не получилось. Помаявшись, бедолаги отправились искать помощь, каковую и нашли в ближайшем селе. Пока незадачливые купцы и их приказчики совместно с местными крестьянами разгружали ладью, пока сняли облегченное судно с мели, день и закончился. Чин по чину расплатившись с помощниками и уговорившись на завтрашнюю погрузку, корабельщики завалились спать. Нет, часовых, знамо дело, поставили, как же без них, время-то какое беспокойное. Однако умаявшихся за день работяг на всю ночь не хватило, и под утро и они провалились в сладкий сон. Так и спали бы незадачливые путешественники, да разбудили их лихие люди, едва поднялось осеннее солнышко. Крестьяне, помогавшие давеча разгружать ладью, заявились на этот раз людно, конно и оружно. В смысле -- на телегах и со всяческим дубьем в руках. Огнестрела ни у кого видно не было. Несколько человек было вооружено получше других. На головах шишаки, на поясах сабли, одеты в простеганные тегиляи1, прочие же простые селяне только с дубинами и рогатинами в руках.

       # # 1 Самый дешевый доспех в Московской Руси. Простеганный в несколько слоев кафтан, иногда с нашитыми металлическими пластинами.

       -- Эй, болезные! -- заорал один из лучше вооруженных татей -- видимо, главарь. -- Ну-ка поднимайтесь да грузите ваше добро на телеги!

       -- Ну, вот видишь, Клим, -- шепнул я Рюмину. -- Я же тебе говорил, что тати здесь живут, а ты -- "селяне, селяне"!

       Клим, вздохнув, обратился к душегубам плаксивым голосом:

       -- Ох вы, окаянные, да как же вас земля носит!

       Рядовые разбойники тем временем пинками поднимали остальных членов нашей экспедиции. Один из них, желая, очевидно, выслужиться, подскочил к Климу, чтобы ударить его. Но не тут-то было: ловкий колыванец, увернувшись от кулака, подставил татю подножку. Тот неловко грохнулся на песок и тут же, получив под ребра пинок, затих. А это что? Один из разбойников потянул из-за спины лук, -- а вот этого нам не надо! Расстояние для допельфастера2 далековато, но сегодня удача на моей стороне, и тяжелая пуля попала в лук, расщепив его и вывернув руку незадачливому стрелку. Мои люди также прекратили изображать статистов и, выхватив ножи и пистолеты, уложили татей мордой в прибрежный песок. Некоторые попытались бежать, но со стороны деревни, рассыпавшись цепью, уже скакали мои драбанты.

       # # 2 Двуствольный колесцовый пистолет. Любимое оружие немецких рейтар.

       -- Эй, бестолковые! -- крикнул я главарям разбойников. -- Ну-ка бросайте свою хурду на землю! Да поживее, а то я злой, когда не высплюсь, -- ведь всю ночь вас, душегубов, караулил.

       Через несколько минут все было кончено. Незадачливые разбойники повязаны, почти не оказав сопротивления.

       -- Чего с татями делать будем, ваше высочество? -- спросил Клим.

       -- Вообще-то местный обычай достаточно суров. Провинившихся в такого рода преступлениях без долгих разбирательств развешивают на окрестных деревьях. Так сказать, в назидание. Но я же не изверг какой!

       -- Этих, что вооружены получше, вязать и в ладью. И этого обормота заодно, что на тебя кинулся, -- скомандовал я. -- Прочим сделать кроткое внушение, дабы больше не грешили, да и отпустить по домам. Ну и посечь, как же без этого.

       -- Посечь? Так мы профоса-то с собой не брали, -- озадаченно почесал репу Клим.

       -- Тьфу ты, нашел проблему: раздели селян пополам -- и пусть одна половина выдерет другую, потом поменяются. А кто не согласен -- в Новгород, в разбойный приказ, пусть с ними Одоевский разбирается. Да побыстрее, возвращаться надо, неровен час дожди зарядят, будем по грязи телепаться.

       Едва я со своим отрядом вернулся в Новгород, мне сообщили, что встречи со мной ждет Делагарди. Пришлось сразу же переодеваться. В рейдах, чтобы выглядеть купцом, я одевался в местное платье. Но вот зипун, косоворотка и порты уступили место камзолу и бархатным кюлотам на французский манер. Теперь великий герцог готов принять своего непосредственного руководителя. Именно так: Делагарди -- мой номинальный начальник. Впрочем, он прекрасно понимает, что германский фюрст и королевский зять большая величина и потому ведет себя крайне корректно.

       -- Заходите, друг мой! -- радушно пригласил я генерала. -- Мой дом -- ваш дом, я всегда рад вас видеть.

       -- Почтительно приветствую ваше королевское высочество! -- склонился Делагарди.

       -- Ах, оставьте эти несносные церемонии! Какие новости?

       -- Я, собственно, поэтому и прибыл к вам с визитом. Пришло послание от короля, и вот еще.

       С этими словами генерал подал мне довольно увесистый свиток. Посмотрел на печать -- ого, любезная моя Катерина Карловна прислала письмо пропадающему на войне муженьку.

       -- Что пишет король?

       -- Читайте сами, -- ответил генерал и подал еще один свиток.