Александр Прозоров - Освободитель

Священник презрительно плюнул на спину священника и вышел. И в тот же миг отец Августин лишился рассудка. Ибо ему причудилось, что вместо того, чтобы бросить в телегу для невольников – его опустили в теплую ванну, усыпанную для запаха розовыми лепестками, и наполненную не водой, а каким-то белесым раствором, солоноватым на вкус и мелко покалывающим раны, а вместо очередных кандалов надели новую рубаху из легкого льняного полотна. После этого его ноги и руки умастили цветочными маслами, прикрыли тряпицами, а самого отнесли на постель, накормили паштетами воистину райского вкуса и напоили сильно разведенным сладким вином.

После нескольких дней такой жизни раны на теле монаха затянулись, худоба прошла, и он даже начал ходить сам. Еще через несколько дней он уверенно перемещался уже по всему дворцу, без труда ел цыплят и рыбу, принимал лечебные ванны. Спустя неделю незнакомый послушник принес ему чистую новенькую рясу из какого-то дивного, мягкого и шелковистого, тонкого, но теплого материала. А потом появился ангелочек в голубом платье и с синей вуалью на голове, присел с поклоном, попросил пойти с ним.

Монах послушно пересек весь замок, поднялся в верхние папские покои и вошел в малую трапезную, где увидел сидевших бок о бок в одном кресле богато одетых мужчину и женщину, объедающих по ягодке кисть винограда, смеющихся и изредка целующихся.

– Ты молчишь? – немного выждав, спросил мужчина. – Неужели тебе нечего сказать?

– Ты похож на одного моего давнего знакомого, господин… – склонил голову отец Августин. – И ты, госпожа.

– Почему меня никто не узнает? – обиделся мужчина. – Так хочется увидеть изумление, восторг, сказать что-нибудь эпическое… А меня просто нигде не узнают!

– А ты бы еще осликом для поездки нарядился, – рассмеялась женщина. – Я бы тебя тогда и сама не узнала!

И она тут же чмокнула повелителя в губы.

– Хорошо, тогда я спрошу иначе, – вздохнул мужчина. – Ты переписал обещанные книги?!

– Увы, господин. В узилище томился.

– Ладно, не беспокойся, – махнул рукой мужчина. – Я узнавал, поручение не отменялось, они переписаны.

– Нечто ты путник Георгий из русских земель? – все же рискнул сказать монах. – А ты – рыцарь из ордена Сантьяго?

– Я великий князь и император! – Егор, раз уж пошутить не получилось, перешел на деловой тон. – И я волею своей повелеваю тебе основать в городе Ренн университет имени Иоанна Богослова! На что получишь деньги из казны. Но прежде того приказываю тебе доставить переписанные книги в Самарканд, султану Улугбеку, в дар от меня, великого князя и императора, его Дому Мудрости. В знак моей дружбы и благожелательности. А после того приказываю тебе пять лет ходить по тамошним землям, облазить и обнюхать там все улочки и закоулочки, проверить каждую дыру, каждый архив и каждое сказание и убедиться, что никаких монголов там никогда отродясь не показывалось!!! О чем ты в своем университете студентов учить и станешь. А также истории Востока, языкам азиатским, их математике, географии и прочим наукам, с Востоком связанным!

– Слушаю и повинуюсь, великий князь, – склонил голову монах, все еще не уверенный в здравости своего рассудка.

– В Самарканде найдешь сарацина ученого именем Хафизи Абру и передашь повеление ехать в Бретань и строить обсерваторию, – добавила Изабелла. – Я никогда не нарушаю своего слова. Раз обещала сделать его счастливым и богатым, то и сделаю! Даже если ради этого его придется везти сюда зашитым в мешок.

– Слушаюсь и повинуюсь, шевалье.

– Дабы ценности, тебе доверенные, лишним опасностям не подвергать, – опять заговорил Егор, – поедешь не сам, а с моим обозом, что в Новгород собирается. Все, ступай, готовься.

Отец Августин отступил к дверям, вдруг спохватился:

– А когда выходить?

– Дней через пять или шесть… Тебя предупредят.

– Я предупрежу, – сотворила низкий книксен юная фрейлина.

– Спасибо, дитя, – кивнул ей Егор.

– Элен д'Арлен, великий князь, – снова присела она. – Всегда к твоим услугам.

– Я те дам, «к услугам»! – рявкнула Изабелла.

– Нет, постой! – вскинул руку Вожников. – Знакомое имя… Как ты сюда попала?

– Я из свиты королевы, великий князь. Но после того, как она заперлась в Венсенском замке, большая свита ей стала не нужна, и меня отослали. Я пожаловалась бабушке, она в Вестфалии живет, у нее здесь хорошие знакомые. Похлопотали, устроили мне новое место. При госпоже герцогине…

– Да, вспомнил! – спохватился Егор, повернулся к Изабелле: – Награди Пересвета каким-нибудь уделом. Большим или маленьким. Главное, подальше. Чтобы он больше никогда в жизни и никаким боком до Новгорода из него не добрался! Ни под каким предлогом! Чтобы его там больше никто и никогда не видел!

– Я думала, он тебе нравится.

– Так ведь я не казнить его прошу… – обнял рыжую наместницу Егор, крепко поцеловал.

– Значит, уезжаешь?

– Ничего не поделать, – пригладил ее волосы Вожников и произнес те страшные слова, которые ломали, ломают и еще будут ломать души очень многих женщин: – Я женат. Я люблю свою жену и никогда, ни за что ее не оставлю.

– Я понимаю, ты император, – пожалела его герцогиня. – Тебе ничего менять нельзя, ты обязан обеспечить законность престолонаследия. Но не забывай, мы должны каждый год видеться на достаточный срок!

– Да, – кивнул Егор.

– И вообще, не забывай обо мне, помни.

Князь крепко поцеловал ее еще раз, покосился на тихую и скромную Элен д'Арлен у двери и уверенно пообещал:

– Не сомневайся, рыжая моя ведьма. Мысленно я всегда буду рядом.

Вселенский собор 1667 года этот обычай осудил и по-требовал от священников от оного воздерживаться. (Здесь и далее – примечания автора.)

Единственную попытку прислать баскаков на Русь предпринял хан Сартак после смерти своего отца, хана Батыя. Всех их, кроме согласившихся принять православие, в 1260 году казнили по приказу Александра Невского, после чего князь поехал в Орду – и вместо Сартака к власти при-шел хан Берке. Князь учредил в Орде Сарайскую епархию и вернулся домой. Больше баскаки на Руси не появлялись.

Дом Мудрости – исламская академия, основанная в IX веке халифом ал-Мамуном в Багдаде. Сотрудниками Дома Мудрости в разное время были такие выдающиеся ученые, как ал-Хорезми, Ибн Турк, ал-Фаргани, ал-Джаухари, ал-Марвази, ал-Кинди, братья Бану Муса, ал-Махани, Сабит ибн Корра, Куста ибн Лукка, ан-Насрани, ал-Ахвази, Абу-л-Вафа, ал-Кухи. В XIII веке Дом Мудрости был уничтожен вместе с библиотекой после завоевания Багдада татарами.