Правильный попаданец (СИ) - Дашко Дмитрий Николаевич

Господи, неужели ничего не меняется, даже спустя сто лет… У нас в соседнем ОВД так целый отдел закрыли – мужики мутили темы не хуже бандитских.

«20 июня сего года в дом гражданина деревни Михайловки Андреевской волости Якова Прокопенко в 7 часов утра ворвались бандиты с требованием денег. Не получив требуемого, бандиты связали хозяина за руки, зажгли сальные свечи и начали ими прижигать тело»

Дежавю и только! С одним исключением: при мне всё больше утюги или паяльники шли в ход. Преступность постепенно взяла на вооружение технический прогресс.

«6 мая тремя вооруженными был встречен милиционер СКРЫПНИК сопровождавший 2 арестованных. Милиционер убит, арестованные отпущены»

Царствие небесное павшему на боевом посту! Мне тоже приходилось терять товарищей. И нет ничего хуже, чем сообщать эту горькую весть его родным и близким. Кто сталкивался, тот поймёт.

Следующим в руки попал документ, составленный коллегами из соседней губернии. Там ищут некоего Ивана Трубку, список обвинений более чем впечатляющий: бандитизм, убийства…

Вот же мразота!

К письму приложен довольно тусклый фотоснимок. Судя по надписям с обилием «ятей» на обратной стороне – информация из чудом сохранившихся архивов ещё царских времён.

Почему чудом сохранившихся? Да по той простой причине, что ещё при Временном правительстве был нанесён серьёзнейший урон органам внутренних дел. Кто-то хорошо заметал следы, убирая все улики.

Потом, правда, пытались перевести стрелки на большевиков. Дескать, рушили мир до основания, боялись, что выяснится, кто из них оказался «сексотом» у царской охранки, а то и вовсе занимался криминалом.

У советской, как и любой другой власти, косяков, конечно хватало, но архивы начали разорять гораздо раньше.

Не стоит удивляться глубине моих познаний на сей счёт: об этом не раз рассказывали на экскурсиях в музеях органов МВД.

К фотоснимку ещё приложили словесный портрет, но он был настолько скуден и невыразителен, что под это описание подходило, наверное, не менее половины встреченных по дороге мужчин. И описание одежды тоже вряд ли пригодится: оно практически один в один с моей – хоть сейчас арестовывай!

Да, профессионализм у соседей хромает, им ещё учиться и учиться.

Прошло не меньше часа, прежде чем в кабинет заглянул человек в кожанке.

- Чем занимаешься, Быстров?

Я привстал, одёрнул гимнастёрку: у полиции субординация не такая строгая как в армии, но начальство всё равно необходимо уважать, и бодро отрапортовал:

- Согласно вашему распоряжению изучаю сводки.

- Бросай всё, пошли со мной.

- Есть, - пожал плечами я. – Разрешите только сводки дежурному вернуть.

- Давай. И через две минуты будь в моём кабинете. Дело есть.

Я аккуратно сложил бумаги и снова поспешил на первый этаж.

Дежурный взглянул на меня слегка удивлённо, но ничего не сказал. Мало ли что приключилось? Может, у оперативников снова горячая страда…

В этот момент в коридоре появились трое в новёхоньком обмундировании, явно недавно полученном со складов. На этот счёт у любого служившего человека глаз намётанный. Прежде чем форма сядет на бойца как надо, её надо потаскать и поистрепать.

Один из этой троицы: высокий, скуластый, с густыми восточными бровями, сходившимися на переносице, спросил слегка охрипшим голосом:

- Товарищи, не подскажете, где мне найти начальника губрозыска товарища Смушко?

Я предположил, что Смушко и есть тот самый человек в кожанке. Все повадки выдавали в нём серьёзное начальство.

Дежурный с интересом посмотрел на скуластого:

- Простите, а вы по какому вопросу?

Тот отреагировал спокойно, достал из-за пазухи бумагу и показал дежурному:

- Мы, товарищ, из губотдела ГПУ.

Я хмыкнул. Ну вот, смежники пожаловали. С этого года ВЧК реформировали и превратили в ГПУ, организацию, которая наряду с политическим сыском занимается и вопросами борьбы с бандитизмом.

Самих «гэпэушников», как собственно и нынешних коллег из ФСБ по старой памяти и традиции по сию пору называют «чекистами».

Интересно, что их к нам привело? Что-то нарыли и теперь спешат поделиться информацией? Это вряд ли, контора предпочитает темнить, такая у них специфика.

- На втором этаже, после лестницы направо. Третья дверь слева. Там ещё табличка будет – «Начальник губрозыска», - отрапортовал дежурный и, кивнув на меня, попросил:

- Жора, покажи товарищам, где у нас кабинет начальника.

Я помнил последовательность действий (второй этаж, направо, третья дверь слева) и без тени беспокойства произнёс:

- Какие вопросы… Пройдёмте за мной, товарищи. Мне как раз тоже необходимо к товарищу Смушко.

- Хорошо, ведите, - бросил скуластый.

Удивительно, но почему-то показалось знакомым его лицо, причём было чувство, что видел я его недавно, уже здесь.

Может, в госпитале встречались? Ко многим приходили навещать родные и знакомые. В принципе, вполне вероятно.

Мы подошли к кабинету начальника. Я потянулся к ручке двери, но чекисты довольно бесцеремонно оттеснили меня и вошли первыми.

Предбанника для секретарей, да и самого секретаря у Смушко не имелось.

Кстати, догадка оказалась верной – это он забрал меня из госпиталя.

Начальник сидел за письменным столом и что-то записывал в обычную ученическую тетрадку. Увидев нас, он опустил трубку и вопросительно вскинул подбородок:

- В чём дело, товарищи?

- Губотдел ГПУ, - отрекомендовался скуластый. – У меня мандат. Велено доставить задержанного Фёдора Коваля к нам.

- Покажите, пожалуйста, ваши бумаги.

Скуластый снова полез за пазуху:

- Это моё удостоверение.

Он обернулся к спутникам.

- И вы, товарищи, тоже предъявите документы.

Те спорить не стали.

- А это мандат. – Скуластый положил перед Смушко какую-то потрёпанную бумагу, которую начальник губрозыска принялся пристально изучать.

Очевидно, всё было в порядке, и Смушко вызвав дежурного, велел ему привести в кабинет Коваля со всеми вещами для передачи сотрудникам ГПУ.

- Узнать-то можно, чего это он вдруг вам понадобился? – как бы между прочим спросил Смушко.

Скуластый усмехнулся.

- Можно. Но только от моего начальства.

- Понятно, - вздохнул Смушко. – Секретничаете, значит.

Чекист пожал плечами, но ничего не сказал.

Арестованного привели минут через пять. Узнав, что его передают в ГПУ, он страшно побледнел. Репутация у органов та ещё. Наводит страх даже на такую сволочь как Коваль.

После выполнения всех формальностей, чекисты ушли, забрав арестованного с собой.

Смушко печально повёл правым плечом:

- Жаль. Я думал, что сами его раскрутим. Ну… ничего, с чекистами тоже шутки плохи. Они из него всё выжмут.

И тут меня бросило в жар. Теперь я понял, почему лицо скуластого показалось мне таким знакомым. Разумеется, это была догадка, но я всеми фибрами души понял, что вероятность ошибки нулевая.

- Товарищ Смушко, - взволнованно произнёс я.

- Что? – недовольно вскинулся начальник губрозыска.

- Боюсь, мы совершили страшную ошибку. Это не сотрудники ГПУ, а ряженые. Я узнал их старшего. Видел в сводках его фотографию и описание. Никакой это не чекист, а бандит по фамилии Трубка.

- Ты уверен?

- Абсолютно, - твёрдо объявил я.

- Твою мать! – взревел как раненый лев Смушко.

Он бросил взгляд на меня:

- У тебя оружие есть?

- Нет, ещё не получил, - с горечью признал я.

Признаюсь, что этот вопрос как-то выпал из поля моего зрения. Всё же слишком неожиданно меня дёрнули из госпиталя.

Смушко рывком выдернул ящик из письменного стола, вытащил из него револьвер и отдал мне. Сам извлёк из кобуры «Маузер».

Я крутанул барабан своего «Смита-Вессона», чтобы проверить все ли пули на месте. Да… оружие это вещь! Сразу ощущаешь себя человеком!

- Бегом за бандитами, Быстров! – скомандовал Смушко и ломанулся первым, подавая пример.