Алексей Махров - Хозяин Земли Русской. Третий десант из будущего

«Будьте вы прокляты! Государь отомстит вам!»

Татьяна прижимается ко мне:

— Милый, это… это было?.. В самом деле? — ее голосок дрожит от волнения. — Мы мало покарали их! Ты мало покарал их!! Мало!!!

Она срывается на крик. В зале шевеление, показ прерван. Зажжен свет, фрейлины мечутся как угорелые. Г-жа Эйгельман командует:

— Государыне плохо! Воды!

Я наклоняюсь к Татьяне:

— Дорогая, если ты хочешь, мы прекратим это…

— Нет! — она выпрямилась и теперь сидит прямо и твердо. — Нет, я хочу это видеть!

Да уж… Если бы сейчас здесь объявился бы англичанин, боюсь, что, когда мою ненаглядную удалось бы оттащить, бедолагу пришлось бы собирать по кусочкам…

Тем временем фильм продолжается. Мелькают кадры подготовки войск. Августовская попытка штурма благоразумно опущена, но зато во всей красе показаны бронепоезд, бронеавтомобили, огнеметы…

А вот и коронация. Сплошная хроника с необходимыми пояснениями. Возможно, игровыми являются крупные планы, но и тут я не уверен. Ну-ну…

Моретта прильнула ко мне, снова переживая моменты этого торжественного дня… Нет, все-таки надо бы ей нервы полечить. Что-то она уж очень бурно на все реагирует. А ведь ей еще детей рожать. Но если она будет так же отзываться на все внешние раздражители — ей ребенка не выносить! Нет, дорогая Танюшка, нервы мы тебе будем лечить! Хоть бромом, хоть гальванизмом, но лечить будем. И вылечим!..

Ха, а вот это — чистая сказка! На вокзале парад войск, уходящих на фронт. И Мое величество произносит перед ними речь:

«Друзья! Братья! К вам обращаюсь я!..»

Та-а-ак! Рупь за сто: я знаю, кто написал текст этой «речи». Да и вообще весь сценарий… Ну, граф, тебе и в самом деле лучше нам с Мореттой на глаза не попадаться! Не знаю, что ты ей там обещал, но от меня ты огребешь — мало не станет! Хохмач, блин…

О, вот и снова англичане. И Романовы с ними. Они что-то горячо обсуждают. Один из англичан, видимо Бингхэм, поднимает голову от карты:

«Я думаю, мы сможем поймать его…»

Второй, молодой и нахальный, тут же вытягивается в струнку:

«Позвольте это сделать мне, сэр! Я привезу вам голову этого императора!»

В кадре «дядя Вова»:

«А как Ее Величество относится к нашей идее?»

Англичанин одобрительно похлопывает Владимира Александровича по плечу:

«Ее Величество полностью одобряет наш план. Вонючие русские не должны встать с колен!»

М-да… А это не перебор? Как бы после такого фильма, показанного в ярмарочный день, не прокатилась волна английских погромов…

Англичанин меж тем продолжает:

«Вам, принц, будут уплачены ваши тридцать тысяч фунтов».

Ну, это ясно. Намек на тридцать сребреников. Но вообще-то нельзя не признать: агитка получилась удачная. А что, если…

Нет, блин, в самом деле! А если перевести этот фильм на другие языки и покрутить его по миру? То что этот блокбастер вне конкуренции — это ясно. Других-то все равно, нет. Так-так-так… Ну, немцы примут этот фильм нормально, итальянцы — пожалуй, тоже. Испанцы? Да… Португальцы? На ура пройдет: они с бритишами сейчас не в ладах… Греки? Нормально. Скандинавы? Тоже… А в Штатах? Бли-и-и-н!..

Ух ты! На экране уже атака легкой кавалерии. Документальные кадры, но как все здорово вписалось! Нет, право слово: Серега — молоток! Надо будет его в баронское достоинство возвести…

Так, а вот тут «Железняк», попавший в засаду. Рукавишников… Твою мать!.. Это такой грим шикарный или это он своего братца уговорил сыграть? Рукавишников-граф озирает на экране свое воинство. Закопченные от порохового дыма, полуголые, в картинно намотанных бинтах. Он поднимает руку:

«Велика Россия, а отступать некуда. За нами — Государь!»

Да так тебя!.. Тоже мне, Клочков-Диев, новоявленный! У разъезда Дубосеково… А в реальности, мне потом Никитин рассказывал, дружок мой Димыч жутким матом всех крыл — причем и своих, и врагов! Только своих по-русски, а британцев по-аглицки…

«Железняк» опоясывается огненным кольцом выстрелов. Но англичане все ближе и ближе. Вот первый из них добежал в мертвую зону пулеметов, ударил прикладом в броневую дверь. Вот второй, третий…

Татьяна изо всех сил сжимает мою руку. Англичане тащат ящик с динамитом. Так, сейчас мне оторвут кисть…

На экране мое величество в развевающейся за плечами бурке мчится вперед, во главе лейб-конвоя. Ну сценарист-зараза… А Неву я случайно переплывать не буду? Раненый…

Англичане бегут в панике, бросая по пути ружья, сабли, теряя амуницию. Всадники лихо рубят бегущих. На экране какие-то титры, но я не успеваю их прочитать. Татьяна нашла в темноте мои губы и жарко целует меня, успевая в промежутках шептать:

— Любимый, ты — герой! Но поклянись, что больше ты не станешь так рисковать! Не заставляй свою маленькую Моретту бояться за тебя!

Да, велика ты — волшебная сила искусства!

Когда мне наконец удается снова посмотреть на экран, там уже парадный въезд моего величества в Москву. Снова хроника.

Бегут радостные люди с цветами, стоят шпалерами полки победителей. В зале гремит «Славься!».

На экране идут с хлебом-солью Долгоруков, Бунге, Столетов, еще кто-то, в окружении солдат, крестьян, рабочих. На экране титры:

«Государю-императору».

«Колосятся нивы».

«Хозяину земли русской».

«Дымят фабричные трубы».

«Хозяину земли русской».

«Куда-то мчатся поезда».

«Хозяину земли русской».

«Плывут корабли».

«Хозяину земли русской».

«Парадом шагают войска».

«Хозяину земли русской».

На экране колокольня с раскачивающимися колоколами. И из аппарата гремит звон колоколов.

Из тьмы всплывает и вьется под невидимым ветром русский триколор. Белый. Синий. Красный. Черт, да он же кадр раскрасил!

СЛАВА!!!

Загорается свет. Вот это да! То, что Татьяна умиленно рыдает, меня нисколько не удивляет. Говорю же, что будем ей нервы лечить. Но то, что слезу смахивает Гейден, что у Ренненкампфа подозрительно блестят глаза, то, что Васильчиков реально не знает, куда отвести взгляд, — это я вам доложу…

Егор выхватывает шашку:

— Государю-батюшке, ура!

Ого! А потолок не рухнет? Интересно, Димыч там у себя на заводах, в компании с Гореглядом, психотропов никаких не разработал? Ну, Сергей свет Рукавишников, быть тебе бароном…

Что бы там ни случилось, они получили пулемет «единорог», а мы нет(англ.).