Алексей Махров - Господин из завтра

Но, как бы это не было грустно, пришло время расставания. Корнету фон Шенку нельзя было опаздывать из отпуска на службу. Теперь Петровичу предстояло сложное дело восстановления, сильно побитого владельцем тела, реноме офицера-службиста. Вернее — создание положительного, и в морально-нравственном и в профессиональном плане, облика гвардейца.

Снабдив Шенка достаточно внушительной суммой денег, наличными и в аккредитивах, я проводил Петровича на вокзал. Надеюсь, что не взыграет в нем ретивое и он не пропьет-прогуляет все деньги с дружками-собутыльника нашего бравого корнета.

Перед отъездом мы с Дорофеевым составили подробную таблицу кодовых слов для связи через телеграф, благо он в этом времени работал достаточно точно и оперативно.

Первая ласточка перемен объявилась уже на следующей неделе после отъезда Петровича. Заранее проинструктированный на предмет доступа к моему телу людей, правильно называющих пароль про Алекса и Юстаса, секретарь Александр ввел в кабинет скромно одетого молодого человека. Скромно — это еще слабо сказано. Одет новый вселенец был в суконный армяк, плисовую рубашку, какие-то жуткие полосатые шаровары и сапоги гармошкой. Длинные, зачесанные за уши волосы были давно не мыты, а реденькая бороденка едва покрывала подбородок. Но вид у парня был донельзя уверенный.

Как только Ульянов удалился, юноша широко улыбнулся и какой-то странной, подпрыгивающей, словно его распирала клокочущая внутри энергия, походкой приблизившись к столу, протянул руку для пожатия и гордо представился ломающимся полубаском-полудискантом:

— Афанасий Иванович Горегляд! — про пароль со славянским шкафом химик, очевидно, забыл.

— Наслышан, Афанасий Иванович! — ответил я, пожимая руку очередному вселенцу. — Как переход?

— Ох, Дмитрий… или мне следует звать вас Александром?

— Зовите Александром, чтобы сразу привыкнуть! — уточнил я. — Да вы присаживайтесь! Коньячку с дороги?

— Не откажусь! — продолжая широко улыбаться, сказал Горегляд, устраиваясь в широком гостевом кресле.

Было заметно, что Афанасию Ивановичу всё сейчас в радость — прущая через край молодая энергия тела служила отличным наркотиком, в чем я уже убедился на примере Дорофеева. Даже то, как Горегляд поелозил задом на сиденье — оценивая седалищем мягкость и упругость кресла, говорило о многом. А уж как он дегустировал поданный коньяк!

— Отлично добрался! Александр Михалыч! Просто отлично! — продолжил Афанасий, выцедив рюмку и блаженно улыбаясь. — Вы, как перенесшийся из молодого тела в молодое тело просто не можете оценить всю прелесть! Когда вновь открываешь множество тончайших нюансов жизни! Мне сейчас кажется приятным даже врезавшаяся в поясницу веревочка от кальсон!

Я вежливо посмеялся шутке, чувствуя себя немного не в своей тарелке. С одной стороны, в прошлой жизни мы с моим новым знакомым занимали настолько разные ниши, в силу разности выбора сфер приложения труда, да и жизненный опыт собеседника, разменявшего ТАМ девятый десяток лет… Все это заставляло относиться с пиететом. Однако мое нынешнее положение богатого промышленника и значительный опыт выживания именно в этом времени давал мне большую фору. Общаться с Петровичем было несравненно проще — мы, невзирая на разницу в возрасте, были давними друзьями.

Выпив еще по рюмашке отличного «Шустовского», мы обменялись парой малозначительных реплик, касательно здешнего гардероба и транспорта. Перенос застал владельца тела в пути.

А потом я решительно взял быка за рога:

— Афанасий Иванович! Давайте определимся сразу — вы будете строить химический завод на мои деньги и с моей помощью. Я дам вам полный карт-бланш на все, но вы, со своей стороны, должны регулярно давать отчет о состоянии дел и расходовании финансов. Надеюсь, что такая схема работы вас устроит?

— Конечно, конечно, Александр Михалыч! — всплеснул руками Горегляд. — На ваше место лидера я никоим образом не претендую! Для меня и без того служит невероятной наградой сам факт предоставления второго шанса и возможности заняться любимой работой! Я уж не говорю о потенциальной возможности помочь нашей великой Родине, что для меня далеко не пустой звук!

— Ну и отлично, — с облегчением вздохнул я. — Афанасий… гм… а как зовут вашего носителя?

— Вы таки будете смеяться, — неумело имитируя «одесский» акцент, ответил мой гость, — но данный индивид носит фамилию Горегляд и имя Афанасий! У него только отчество другое. И доводится мне сей субъект каким-то там троюродным дядюшкой! В настоящее время он работает помощником приказчика. Как думаете, Александр, не возникнут из-за столь низкого статуса проблемы с работниками? Я много слышал про нынешнюю кастовость, что в военной, что в инженерной среде!

— Да, кастовость имеет место быть, но в нашем положении есть один аргумент, который значительно весомее всех прочих — мы, — я подчеркнул голосом последнее слово, включая тем самым Горегляда в сферу своей ответственности, — обладаем очень значительным по местным меркам капиталом! И можем диктовать условия наемным работникам любого ранга! У моего носителя тоже нет необходимого технического образования, однако это не мешает мне общаться с моими инженерами. Больше чем статус, они ценят ум!

— Ну и отлично, Александр, — блаженно улыбаясь, ответил Афанасий, — это было единственной, пожалуй, занозой, свербившей меня с того самого момента, как я получил от вашего уважаемого дедушки, Владимира Альбертовича, приглашение принять участие в столь великолепной авантюре! Не капнете ли мне еще этого чудесного напитка?

Я от души «капнул» грамм сто. Кажется, что с Гореглядом мы сработаемся!

После достаточно длительной ознакомительно-программной беседы, где мы начерно наметили предполагаемый список дел по возведению и запуску химического завода, я поручил Афанасия заботам Тихона Мосейкова и Еремея. Задание камердинеру было дано простое — нового ответственного работника следовало приодеть, снабдить необходимым минимумом потребных в быту мелких вещей, устроить на постой (пока в гостиницу). Ереме поручалось провести нового сотрудника по цехам и ознакомить с производством. На все отводилось два дня.

Засечный молча кивнул, подтверждая получение приказа и повел Горегляда на «большую прогулку». Внешне Ерема никак не прореагировал на столь странное поведение хозяина, лично берущего на работу мелкого купеческого приказчика. Хватило истории с непонятным визитом гвардейского гусара.

На третий день, совершенно преображенный внешне, благодаря усилиям Мосейкова, подстриженный и наряженный в модный костюм Афанасий Горегляд был представлен специально отобранной лично мною для этого проекта группе инженеров, строителей и химиков. Любые предпосылки к какому-либо корпоративному предубеждению к «выдвиженцу» были развеяны Афанасием с первых же слов. Горегляд отлично подготовился к первой встрече со своими новыми подчиненными. Инженеры были приятно удивлены тем уровнем знаний и новых идей, что продемонстрировал Афанасий в своей ознакомительной речи. Первоначальная проектная работа закипела, и я с чистой совестью переключился на обычные повседневные дела.