Александр Рудазов - Арифмоман. В небесах

Так что Эйхгорн решил для начала овладеть языком и получить как можно больше информации. Благо торопиться ему некуда, а вероятность того, что именно в ближайшие дни имнии обнаружат этот «бункер», крайне мала.

Несмотря на то, что здесь явно никого не было уже целые века, если не тысячелетия, все сохранилось в безупречном состоянии. Воздух чистый и свежий, пыли не больше, чем в квартире после долгого отсутствия. Кем бы ни были создатели этой техники, дело свое они знали.

Спустя несколько дней Эйхгорн уже понимал язык пришельцев на слух. Его словарь по-прежнему зиял пробелами, но он был уверен – при необходимости он сможет объясниться с кем-то из создателей Авиума.

Вербально. С текстом дело обстояло похуже. Эйхгорну словно подкинули гигантскую шараду – куда более сложную, чем все, что ему доводилось решать раньше. И хотя ключей у него хватало, расшифровка все равно продвигалась небыстро.

Эйхгорн начал с чисел, как с самого простого, но они неожиданно оказались куда более сложными, чем язык. Хозяева корабля не использовали десятеричную систему. И двоичную тоже не использовали. Они вообще не использовали никакой позиционной системы.

Вместо этого они использовали систему факторизации.

Первое, что установил Эйхгорн – общее количество цифр. Сорок две. Каждая цифра обозначает простое число. 2, 3, 5, 7, 11, 13, 17, 19 и так далее, до 181. Кроме того, есть специальные значки для ноля и единицы. Составные же числа обозначаются перемножением. 6 – это [2х3], 10 – [2х5], 15 – [3х5] и так далее. Степени обозначаются чертами. Квадрат – горизонтальная черта снизу, куб – две горизонтальных сверху и снизу, четвертая степень – горизонтальная снизу и две вертикальных по бокам, пятая степень – со всех сторон. Шестая же степень – снова умножение, пятой степени на первую. Простые числа от 191 и выше получаются прибавлением к предыдущему числу единицы.

Расшифровав эту конструкцию, Эйхгорн поразился ее громоздкости и неудобности. Скажем, число 2015 придется написать как [5х13х31]. А 2016 будет выглядеть как [2х3х7]. 2017 (простое число) – [2х3х7+1]. И так далее.

Эйхгорн-то раскладывал на делители легко, почти не задумываясь, но обычному человеку придется повозиться…

В общем-то, на Земле тоже имеются похожие системы счисления, но они используются лишь в некоторых, достаточно специфических ситуациях. А использовать нечто подобное в повседневной жизни… хотя это должно неплохо развивать математические способности. Да и вообще логическое мышление.

Возможно, в этом есть определенный смысл.

Вслед за числами Эйхгорн расшифровал и письменность. На это ушло почти три недели, но в конце концов он расколол принцип. То, что поначалу казалось ему иероглифами, оказалось все-таки алфавитом – но алфавитом очень нестандартным.

Хозяева Авиума не писали буквы в словах друг за другом, как это делают в обычной алфавитной письменности. Каждое слово в их текстах представляло собой квадрат 5х5. А в их алфавите двадцать пять букв – для каждой предназначено собственное гнездо. Если буква встречается в слове один раз – в определенном гнезде ставится точка, если дважды – кружок, трижды – кружок с точкой. Потом эти точки и кружки соединяются линиями, и так получаются слова-пиктограммы.

Для Эйхгорна осталось загадкой, как они это читали. Ужасно неудобно, должно быть. Например, слова «лодка» и «кодла» будут выглядеть совершенно одинаково – порядок букв никак не обозначается. Неужели они все это просто запоминали?

С другой стороны, у японцев письменность еще более неудобная – аж с четырьмя разными азбуками. Но справляются как-то.

В итоге Эйхгорн провел в недрах Авиума почти полтора месяца. Полтора месяца жил подземным робинзоном, копаясь в наследстве древних кого-то там. И с каждым днем узнавал о них все больше и больше.

Авиум действительно оказался космическим кораблем. В компьютере осталось нечто вроде бортового журнала – изрядная его часть вообще не открывалась для «гостевой учетной записи», а в прочтенном Эйхгорн понял от силы четверть. Но и этих крупиц хватило, чтобы собрать основные данные.

Авиум прибыл на Парифат четыре с половиной тысячи лет назад, и летело на нем два типа пассажиров. Представителей первого типа было всего три десятка – но именно они осуществляли управление. Представители второго типа были первобытными существами, в умственном развитии стоящими на уровне кроманьонцев. Судя по всему, развитые существа их куда-то переправляли – это была не то спасательная миссия, не то просто работорговля.

Скорее все-таки спасательная миссия. Или огромный эксперимент. Ведь все эти небесные джунгли, которые составляют Алатус, тоже были привезены с далекой родины имниев. Пришельцы переправили на другую планету не только популяцию разумных существ, но и сопутствующую им экосистему.

Так или иначе, спустя некоторое время хозяева корабля его покинули, зато их пассажиры остались, дали потомство и чрезвычайно размножились. Это и были предки нынешних имниев. А корабль под названием Авиум так и остался летать вокруг планеты, транспортируя бескрайние небесные джунгли.

Еще порывшись в бортовом журнале, Эйхгорн выяснил, что перед тем, как покинуть корабль, его хозяева законсервировали «машинное отделение» и зал управления – вот этот самый, в котором Эйхгорн находится. Их оставили в действующем состоянии, чтобы Авиум продолжал летать по заданной орбите на предельно малой скорости. Остальные же отсеки были полностью лишены оборудования и предоставлены имниям – кои, собственно, и проживают в них по сей день.

Что именно приводит Авиум в движение – неизвестно. В компьютерах содержалась и разного рода техническая информация, но почти вся она звучала для Эйхгорна белибердой. Другие термины, другие формулировки, да и просто несравнимо более высокий уровень. Даже самый умный первоклассник мало что поймет в высшей математике.

Однако Эйхгорн выяснил, что ресурс Авиума конечен. На каком бы топливе этот корабль ни работал, вечно он летать вокруг Парифата не будет. Создатели запланировали ему срок в девять тысяч девятьсот девяносто девять местных лет – после этого он опустится на землю и перестанет функционировать.

Хороший повод понервничать. Когда Алатус приземлится, шороху точно будет немало – что здесь, что внизу. По счастью, времени впереди еще хоть отбавляй – на табло обратного отсчета стоит [5х11х101]. Пять тысяч пятьсот пятьдесят пять лет Алатус еще будет наворачивать круги. То есть прошло ровно четыре тысячи четыреста сорок четыре года с тех пор, как он появился над Парифатом.

Будь Эйхгорн хоть сколько-нибудь суеверен, он посчитал бы это каким-то знамением – как же, четыре четверки, четыре пятерки! Но он не был суеверен, поэтому для него это были просто числа – ничем не отличающиеся от любых других.