Юрий Корчевский - Язычник

В далекую поездку желающих немного нашлось, но Илья цену хорошую давал, и охочий человек нашелся. Сразу к избе поехали, чего время тянуть?

Марья засуетилась:

– Ох, не все собрала!

– Да чего там собирать-то? А как забудешь чего – на новом месте купим.

Илья попросил дать ему одежду похуже. У хозяйки нашлась старенькая, штопаная рубаха, на голову колпак натянул поглубже, лицо скрывая. Несколько узлов – все скромные пожитки – на телегу погрузил. Ножны меча заранее тряпьем обмотал и сбоку телеги положил, чтобы оружие под рукой было.

Пока Марья с хозяйкой прощалась, всплакнув, он задаток возчику дал, чтобы тот не сомневался в его платежеспособности.

Илья помог Марье на телегу сесть, в середину – там трясет меньше, и сам запрыгнул.

Ездовой щелкнул кнутом, и сытая, лоснящаяся, ухоженная лошадка бодро потянула повозку.

Илья с грустью смотрел на город. Он и здесь бы остался, кабы не Вышата. Но не ужиться им в одном городе, кто-то один уйти должен. Илье со всей княжеской дружиной не справиться, и поэтому исчезнуть из города должен он.

Но судьба или злой рок распорядились иначе – Илью с Вышатой как будто притягивало что-то друг к другу.

Дружина Вышаты приближалась к городу, позади верховых неспешно тянулся обоз. Задержись Вышата на четверть часа или приди хозяйка раньше – разминулись бы они и не встретились бы никогда.

Завидев недалече город, воевода съехал с дороги и остановился. Что там говорил ему волхв? Не суждено, мол, тебе, воевода, въехать в город, мертвым тебя внесут? Враки, поди, настроение Борг хотел испортить воеводе перед смертью. Но слова волхва намертво впечатались в мозг воеводы, и, честно говоря, он побаивался. И чем ближе был город, тем сильнее овладевало им волнение. Дружине Вышата старался плохое настроение не показывать, лицо хмурил и, как и всегда, покрикивал. Но сам чувствовал – неладно что-то, трясется все у него внутри, как студень. Слова – что они? Сотрясение воздуха, а как подействовали!

Не одну сечу воевода прошел, рядовым гридем был, десятником, сотником. Последние годы – воеводой княжеским. Но никогда раньше он не волновался так, как сейчас, и никогда его сердце не билось так неровно, как в эти минуты.

Пересилив себя, Вышата догнал дружину – не глотать же ему пыль из-под копыт коней его дружинников, и впереди поехал, подбоченясь. Пусть встречные, да и горожане видят – победитель язычников едет!

Когда подвода с Ильей подъехала к городским воротам, Марья сказала:

– Мне бы лучше вперед одной пойти.

– Это зачем?

– Вдруг тебя ищут? Я знак подам – платок поправлю. Подвода проедет, и я сяду. А ты найдешь способ выбраться.

– Верно.

Илья помог Марье слезть с подводы – прыгать в ее положении не стоило.

У городских ворот толчея, очередь из подвод. Те из селян, кто расторговаться успел, из города выезжали, а навстречу им старались въехать с товаром те, кто далеко жил. Ехать им было далеко, потому и задержались.

Марья вперед прошла, за ворота. Осмотрелась, ничего подозрительного не увидела и стала дожидаться подводы.

Очередь из подвод тянулась медленно. Ездовые переругивались, телеги периодически цеплялись друг за друга бортами, и их растаскивали руками сразу несколько возчиков.

А тем временем дружина с Вышатой во главе уже подъезжала к городу. Воевода обратил внимание на молодую, одиноко стоящую в стороне девушку. Хороша, слов нет. Вот только лицо ее показалось ему знакомым. Где он ее видел? Миновал уже ворота, и городские стражники, воеводу с войском увидев, закричали:

– Расступись! Ну-ка, в стороны! Остановиться всем!

Подвода, где сидел Илья, уже под воротами проезжала.

И в этот момент Вышата вспомнил, откуда ему знакомо лицо девушки. Это же девка Ратибора, в Суздале он, воевода, вернее – его люди по его приказу ее выкрали. Стало быть, Ратибор в городе! Вот так удача! Надо ее схватить, заточить в темнице и охрану выставить. Ратибор в первый раз за ней пришел, и во второй явится. Тут его и убить надо. А не получится схватить – девку заложницей сделать, убить на месте. Грешно, конечно, и стремно на глазах у горожан самовольство учинять, а то и смертоубийство, но другого выхода Вышата не видел.

Он рванул поводья, останавливая коня, и спрыгнул на землю. До Марьи всего несколько шагов было, и преодолел он их вмиг. Вытащив боевой нож, он приставил его к груди девушки:

– Попалась, птичка!

Дружина остановилась – событие разворачивалось необычное.

– Отвечай, где Ратибор!

– Ошибся ты, дяденька! Не знаю такого, – дрожащим от испуга голосом молвила Марья и повернулась к воротам – проехал ли их Илья, видит ли опасность?

Вышата тоже повернул голову – куда это девка смотрит, и взгляд его сразу наткнулся на Ратибора. Вышата едва не подпрыгнул на месте от радости. Ох, ошибся волхв! Удача воеводе сама ему в руки идет.

– Ратибор! – заревел Вышата дурным голосом. – Иди сюда, змееныш, иначе я твою девку прирежу, как куренка!

Но Илья и сам уже увидел ситуацию. Марья стоит бледная, взгляд отчаянный, а воевода у ее груди нож держит. И людей вокруг полно – дружинники, селяне на подводах. Все на происходящее таращатся, никто ничего понять не может. Не взбеленился ли воевода – с ножом на девку кидаться?

Ратибор понял – пришел его последний час. Даже если он убьет воеводу, дружина не даст ему уйти – или свяжут, или убьют. Плохо только, что Марья пострадать может.

Илья спрыгнул с телеги, вытащил ножны с мечом и обнажил клинок. Ножны же в сторону отбросил – не пригодятся они ему больше.

Уверенным шагом пошел к Вышате с Марьей.

– Оставь женщину, воевода! – крикнул он. – Тебе нужен я? Так вот он я, перед тобой! Давай сразимся, как мужи!

Но Вышата точно обезумел. Он ударил Марью ножом в грудь и повернулся к Илье со злорадным оскалом на губах. В этот момент он напоминал дьявола, в лице его не было ничего человеческого.

В два прыжка Илья подскочил к Вышате, отрубил ему руку с окровавленным ножом, а вторым ударом снес воеводе голову.

Дружина и селяне ахнули. А Марья, упав на землю, бледнела на глазах, дыхание ее становилось прерывистым. Много раз Илья видел, как умирают люди, и сейчас понял – уходят последние секунды жизни его любимой женщины.

Он упал перед ней на колени, отбросив меч, – на дружину не обернулся даже.

На груди Марьи была широкая рана, откуда изливалась толчками кровь.

Илья рванул за ворот рубаху, разрывая ее до пояса, выхватил деревянную фигурку Макоши, потер ее лихорадочно и громко взмолился:

– Богиня древняя Макошь! К тебе одной взываю! Ты все можешь. Молю тебя – помоги, сохрани жизнь любимой женщине. У тебя есть помощницы, прядущие нить жизни – Доля и Недоля, – пусть свяжут они оборвавшуюся нить! Клянусь, верой и правдой буду служить тебе до последнего вздоха!