Алекс Войтенко - Сашеньки

Мы садились в машину и ехали обратно. По дороге обязательно останавливались, зайдя в какое ни будь кафе, что бы поесть мороженного или выпить сока. После чего ехали домой.

Выгрузив продукты, и слегка перекусив, Исмаил-ака предлагал нам продолжение культурной программы, пока тетя Надя готовила заказанное блюдо. И в зависимости от времени года и погоды мы ехали в какой то парк, или на озеро, покататься на лодке, или в кино или же просто катались по городу на автомобиле. Если же погода не позволяла, то находили себе занятие дома.

А еще, у него дома был телевизор. Это конечно был не такой уж и раритет, потому что дома у нас тоже стоял телевизор "Знамя -58", который был даже более удобный и показывал гораздо лучше. Но его телевизор был особенным. Это был телеприемник "КВН-49". Деревянный ящик с крошечным экраном и большой круглой линзой заполненной водой перед ним. Причем смотреть его можно было только строго перпендикулярно экрану. Если сидеть чуть сбоку, то изображение смазывалось. А еще перед экраном ставилась разноцветная пленка, отчего изображение становилось цветным. Вот только цвета, не всегда совпадали с реальностью. Поэтому смотреть такой телевизор было очень весело. А так как все экранные часы были в основном заняты или новостями, или образовательными программами, и лишь пара часов выделялась на какой то фильм, то смотреть в общем, было нечего. Тем более детям, здесь же любая передача, проходила, под наш веселый смех.

Впервые увидев это, Исмаил-ака, вначале не понял и не на шутку испугался за нас. Шло какое-то политическое обозрение, а мы беспричинно, по его мнению, над этим смеялись. Но мы, видя такое дело, ему быстренько все объяснили. И теперь уже и он, старался настроить линзу так, что бы получить максимальное искажение, и вместе с нами смеялся и обсуждал увиденное. В общем с ним было очень весело и хорошо. В какой-то момент, я даже почувствовал его своим ровесником, несмотря на то, что он был много старше нас, и называли мы его дядя Исмаил, или по-узбекски Исмаил-ака.

Кстати он стал первым и наверное единственным человеком, который сам почувствовал наши способности. Видимо это у него профессиональное.

Всё началось с того, что он предложил научить нас играть в "Дурачка". В общем безобидная карточная игра. После недолгих объяснений, все же нам было уже почти по шесть лет, и схватывали мы все очень быстро, мы начали игру.

Вначале, конечно получалось не очень, пока Санька случайно не заглянула в мои карты "моими глазами". С этого момента, игра круто развернулась. Да бывали случаи, что проигрывали и мы, но чаще, то я, то сестра оставались в выигрыше. А после того, как я научил ее считать сброшенные карты, соперников нам просто не нашлось. Даже тетя Надя, великая мастерица этой игры, которую никогда не могли обыграть и мои родители, оказывалась в проигрыше.

Некоторое время спустя, дядя аккуратно поинтересовался:

— Скажите, только честно, как вы это делаете. Честное слово, я никому об этом не скажу.

Мы несколько замялись, после "поговорив" друг с другом, мы решили признаться. Все-таки Исмаил-ака был для нас не чужим человеком, да и работа позволяла говорить о нем, как о честном человеке. Это много позже, милицию перекрестили в "ментов", а в то время, их очень уважали. И редко можно было встретить среди них отъявленных мерзавцев или воров. Тем более, что дядя, как мы к тому времени узнали, работал в "Службе Собственной Безопасности", а это не то место где будут держать подобных людей.

— Ну, это же моя сестра! — сказал я, — я всегда знаю где она, что она делает.

— Это как? — с удивлением произнес дядя.

— Вижу, чувствую, я не могу объяснить как это происходит.

— А как же карты.

— Ну, если я вижу ее, почему, я не могу посмотреть, что видит она. Это же нормально! Как же иначе, я смогу узнать, где она?!

— Не думаю, что это нормально, но... и ненормальным это тоже не назовешь. А еще, что вы можете?

— "Говорить".

— То есть? Разговаривать? Ну это я знаю.

— Откуда?! — Удивленно воскликнули мы в один голос.

— Ну, я же слышу вас. Мы же сейчас разговариваем.

— Нет. То другое. Мы можем "говорить" по-другому, в уме, — произнесла сестра. — Я что-то думаю, а Саша мне отвечает, но не вслух, а то же думает, а я слышу, то что он думает. Вот так. Наверное.

От такой новости, дядя просто ошалел. Откинувшись на спинку кресла, он некоторое время просто молча смотрел на нас переваривая услышанное.

— И давно это у вас?

— Думаю с рождения. — Произнес я.

— Да, — вставила сестра. — я всегда знала и чувствовала его, может не все понимала как сейчас, и мы всегда могли общаться с братом, даже когда я еще не умела разговаривать вслух. Но тогда это было немного по-другому.

— По-другому? Это, как? — Спросил дядя.

— Ну, мы больше картинками разговаривали. — ответил я.

— Да, Сашка, он очень много знает и все мне объясняет, а мне интересно, вот я и спрашиваю у него. Только он не всегда понятно объяснить может. Или я просто не понимаю, и тогда он рисует картинку, а я ее вижу и становится все понятно. А еще он умеет читать, и учит меня, но у меня пока плохо получается.

— И насколько далеко это у вас получается?

— Не знаю. Как то не было желания замерять. Но стены нам не мешают, если мы в разных комнатах.

— Невероятно! — дядя надолго замолчал.

— Вы только не говорите никому, — попросил я. — Пусть это останется нашей тайной.

— Я помню свое обещание. Но и вы, все же постарайтесь не применять это слишком часто, особенно на людях, или когда в карты играете. Ни к чему хорошему, это не приведет. А вот проблем вам, добавить может. Да и не только вам.

— Мы постараемся. — Ответил я.

— Честно — честно! — Добавила сестра.

5.

Мне никто не поверил! Никто. Все сочли это детскими фантазиями или капризами.

О, боже! Или кто ты там есть?! Зачем ты отправил меня в этот мир так поздно!

Я перебрал тысячи вариантов и не сумел воплотить ни одного. За что, ты наказываешь меня так жестоко?!

Мы стояли у могилы и плакали. Сквозь слезы и горечь, рвущуюся из меня, я просил прощения у папы. Просил простить меня за то, что я слишком мал. За то, что не успел вырасти и убедить родителей в том, что это не было моими фантазиями. За то, что не смог ничего сделать, что бы уберечь его.

Сестра. Она наверное единственная, кто безоговорочно верит мне, но даже наших совместных усилий не хватило на то, что бы уберечь родителей от катастрофы.

Последние месяцы перед катастрофой я пребывал в подавленном состоянии. Перебирая варианты и отбрасывая их по причине невыполнимости.

Первой заметила мое состояние конечно же сестра. Вначале я подумал было не посвящать ее в будущие события, но после решил, что она сможет хоть как-то помочь мне. Наверное зря. Теперь и на ней будет висеть комплекс вины. Но тогда я все же надеялся на лучшее, надеялся хоть как то изменить будущее и спасти близких мне людей.