Евгений Зубарев - 2012 Хроники смутного времени

Вообще-то такие лампы предназначены для стерилизации помещений, а вовсе не для освещения. «Какой идиот это придумал…» — недоуменно бормотал я, двигаясь вдоль ближайшей ко мне серии УФ-ламп, пока не увидел выключатель. Я тут же нажал его и… оказался в абсолютной темноте.

Стало намного хуже. Во-первых, я тут же услышал, как зловеще звенит пресловутая абсолютная темнота. А во-вторых, до меня донеслись совершенно явственные человеческие стоны, еле слышимые, тихие, но беспощадно очевидные. Их источник находился подо мной, где-то в подвале.

Я ощутил, как затрепетала моя правая рука, и заметил, что держу в ней сотовый телефон.

Я ответил на вызов и услышал возмущенный вопль Васильева:

— Что за скотская манера бросать трубку?! Ты в тубзике засел, что ли?..

У меня немного отлегло от сердца.

— Валер, я только в дом вошел. Осматриваюсь,—объяснил я, затравленно озираясь по сторонам, еле обозначенным в невесомом свете дисплея телефона.

— А-а,— протянул Васильев.— Ну, короче, как осмотришься—позвони. Я дома сижу, трезвый, как дурак. А ты небось туда уже блядей натащил? — спросил он с откровенной завистью.

— Нет, пока не натащил,— честно признался я, и Валера тут же разочарованно отключился.

В темноте, охватившей меня после выключения телефона, снова раздался стон. Это был стон раненой женщины, ожидающей неминуемой смерти в пустом безжизненном подвале под моими ногами…

Из поясной сумки я достал заветный швейцарский нож и включил фонарь. Спокойнее не стало, зато стало видно коридор — он уходил из вестибюля в обе стороны темными, какими-то мутными, заполненными то ли паром, то ли пылью, тоннелями.

Стон повторился снова, уже с каким-то явственно мучительным надрывом, и я решительно выдвинул вперед самое большое швейцарское лезвие — какое-никакое, но оружие.

После этого я пошел по коридору на звук, стиснув зубы до боли в ушах…

Примерно через тридцать метров коридор внезапно нырнул вниз, и в небольшом закутке перед дверью в подвал я увидел красивую черную кошку. Она не мигая таращилась на меня, сидя перед полуоткрытой дверью подвала, а потом вдруг издала стон, полный мучительной боли и невнятных, но очень женских сожалений. Во всяком случае, упрек о так и не надетом подвенечном платье я точно уловил. После этого кошка встала, распушила хвост и, грациозно передвигая лапами, удалилась в подвал.

Меня хватило на то, чтобы дойти до этой двери и запереть ее снаружи — там имелся замок, в который даже был любезно воткнут ключ.

Ключ я положил в карман и пошел обратно — по неверному, дрожащему среди мятущихся теней, следу фонарика. Вернувшись в вестибюль, я первым делом

включил УФ-свет — пусть он фиолетовый и страшный зато хоть что-то видно, кроме собственных кроссовок.

Помнится, Палыч что-то говорил про удобную комнату на первом этаже, там, где располагалась регистратура. В этой комнате должен был быть нормальный свет, а также вода и туалет. Планируя организацию охраны, мы решили, что эта точка и должна была стать нашей штаб-квартирой до конца текущего года.

Но где она?

Первая дверь, открытая мною на первом этаже, показала огромный зал, заполненный старыми стульями, столами и шкафами, сваленными в огромную кучу.

Я сразу понял, что это не то, что я ищу, но все равно зашел — чтобы посмотреть, заперты ли в комнате окна.

Окна оказались заперты, и я, бдительно осмотрев каждую защелку, тут же вышел, плотно прикрыв за собою дверь.

В коридоре, заставленном какой-то бессмысленной рухлядью, двигаться было непросто. После нескольких неудачных столкновений в сиреневом сумраке я принял решение заночевать в первой же более-менее уместной для ночлега комнате.

По счастью, следующая открытая мною дверь привела в небольшое помещение, где прямо у входа располагалась раковина, а еще там было два больших стола и несметное количество стульев. Вдобавок там, прямо на дверном косяке, обнаружился выключатель, и я включил свет, оказавшийся совершенно нормальным, желтоватым светом ламп накаливания.

В дальнем конце комнаты я увидел дверь, добравшись до которой с радостью убедился, что за ней располагается вожделенный туалет. Там-я устроился обстоятельно, ибо не был уверен, представится ли мне еще раз такая удобная возможность оправиться сразу от всех своих страхов одновременно. Туалет оказался вполне функциональным — на унитазах имелись сиденья, а в двух кабинках из трех была даже бумага.

Потом, уже в основном помещении, я обследовал раковину, с удивлением нашел там мыло и с воодушевлением попользовался им. Полотенца, разумеется, не нашлось, и я вытерся своим носовым платком.

Потом я долго стоял у закрытого окна, напряженно вглядываясь в мягкий, бархатный сумрак сквера, пока не почувствовал сквозняк, идущий от неплотно прикрытой двери.

Я вернулся к двери и прислушался. В коридоре было тихо, и тогда я с размаху захлопнул дверь, внезапно разозлившись на все свои страхи разом.

Чего, собственно, я боюсь? Кому я нужен? Кому нужны эти старые стулья, весь этот хлам, которым доверху заполнены все пять этажей бывшей поликлиники?!

Я окинул взглядом свое новое жилище и стал наводить Там порядок, составляя из ближайших к окну стульев спальное место. Потом, вызывающе топая, я вышел в сиреневый сумрак коридора, пинком открыл ближайшую дверь и, подсвечивая себе фонариком, дошел до окна. Я сразу увидел то, за чем пришел, — две плотные портьеры свисали с каждой стороны оконной рамы, и я, не раздумывая, резко рванул вниз ближайшую.

На пол полетел весь карниз, оказавшийся тяжелой металлической трубой, и я едва успел убрать голову из-под удара. Потом, чихая от поднявшейся пыли, я минут двадцать отстегивал от трубы обе портьеры, потому что тащить их с карнизом вместе было бы безумием.

Набросив портьеры на плечо, я снова вышел в коридор и успел заметить огромную, но крайне подвижную тень, метнувшуюся от меня в полумрак вестибюля.

Я замер, прислушиваясь, но было так тихо, что я опять услышал кошачьи стоны из подвала. Впрочем, то, что поджидало меня в вестибюле, точно не было кошкой — слишком большой была тень этого моего нового ночного ужаса. Больше, чем собака, но меньше, чем, к примеру, медведь. Хотя нет — бывают же такие небольшие мишки, коалы какие-нибудь или панды…

Тьфу, о чем я думаю!

Я решил, что должен действовать последовательно, и сначала потащил свою добычу в регистратуру. Там я неторопливо застелил отобранные для лежбища стулья первой портьерой и аккуратно пристроил вторую так, чтобы ею можно было пользоваться как одеялом.