Евгений Зубарев - 2012 Хроники смутного времени

— Анекдот в тему знаешь? — вдруг спросил Палыч,заводя машину.

Я пожал плечами, и он продолжил, выруливая от обочины на темный проспект:

— Два журналиста жрут на халявном фуршете. Ну,метут все подряд, только писк за ушами стоит. А третийстоит, не ест ничего, не пьет. Они его спрашивают —ты чего, коллега, заболел? Он им отвечает — да нет,просто я ем, только когда мне хочется. Тогда они ему в ответ, хором — нуты прям как животное!..

Я засмеялся, а Палыч, не отрывая взгляда от дороги, грустно заметил:

— Сколько раз такое вижу, каждый раз удивляюсь —как же люди недалеко ушли от животных.

— Где это ты такое уже видел? — удивился я.

— Где я видел, как ведут себя люди, дорвавшись до халявы? —переспросил Палыч.—да я всю жизнь за этим наблюдаю! От однокурсников на овощебазе до чиновников, которые цилят госбюджет.

— А-а, ты в этом смысле… — Я уважительно кивнул.

— А смысл всегда один: человек — это недоделанная человекообразная обезьяна,— Жестко сказал Игорь и затормозил.

Как выяснилось, прямо возле моего подъезда.

Ничто так не вызывает желание заткнуть уши, как немые женские вопросы. Сначала Ленка прыгала от радости (почти всю среду и еще часик-другой с утра четверга), узнав, что этим летом полетит с Лизкой отдыхать не к маме в Мурманск, а в настоящее теплое зарубежье. Но, отпрыгав положенное, она стала странно на меня посматривать своими серыми серьезными глазищами, и я, конечно, догадался, о чем она хочет меня спросить.

Поэтому я строго ответил:

— Нет! Ты же знаешь, почему я не считаю это необходимым. Я люблю тебя и все такое… Но пропивать последние деньги на тупой и никому не нужной пьянке я не стану. Мне эти две штуки еще потом отдавать, между прочим.

Ленка надулась, цапнула Лизку и потащилась на улицу гулять именно в тот момент, когда я залез в ванну мыться. Так что велосипед с ребенком она перла с четвертого этажа нашей «хрущобы» самостоятельно — под перекрестным обстрелом недоуменных соседских взоров.

Мы расписались с Ленкой сразу после рождения дочки, но свадьбы как таковой не было, поскольку не было ни лишних денег, ни главного — желания. Мне тогда отравляла настроение учеба, а Ленке просто было некогда организовывать подобное мероприятие — дочка забирала все время молодой мамаши без остатка.

Но Ленке очень хотелось покрасоваться в подвенечном платье, которое ей подарил негодяй Палыч. Он, гад, чувствует такие вещи и постоянно норовит напомнить мне обо всем, чего я не сделал в этой жизни. В результате Ленке уже два года хотелось праздника, который я был обязан организовать и оплатить. Но это же смешно, не правда ли?

Впрочем, что тут рассусоливать — все и так понятно…

Кстати, о негодяях — Палыч явился к вечеру, небрежно отмел приглашение посидеть на кухне с рюмкой кофе и буквально вытолкал меня на улицу, напомнив о подряде на охрану поликлиники.

Ленка так и не отошла от утренней обиды, поэтому с демонстративным недоверием качала головой, глядя на мои лихорадочные сборы, и даже крикнула нам на прощание:

— Передайте приветы вашим девочкам I

Собственно, никаких особых сборов не понадобилось — я поехал на дежурство в спортивном костюме, в котором фигурял дома, только вместо домашних тапок нацепил кроссовки. Еще я вытащил из холодильника шматок колбасы, посмотрел на него критически и в конце концов запихал обратно — аппетит Ленка умеет испортить…

По дороге Игорь непрерывно болтал по телефону, так что я от скуки изучил все наклейки на его тарантасе. Одна, на лобовом стекле, показалась мне занимательной: «Запасной выход. При аварии выбить стекло головой, вылететь вперед». Я со скуки начал было ее отдирать, чтобы при случае переклеить Васильеву на очки, но звериный рык в левое ухо заставил меня отказаться от этой затеи. Все автомобилисты такие собственники!..

Игорь привез меня на Очаковскую улицу и озабоченно поглядывая на часы, выпалил на одном дыхании:

— Короче, иди уже. Завтра в вечер, тоже около восьми, тебя сменит Валерка. И не забудь — этим козлам из Комитета здравоохранения надо еще забрать отсюда какое-то говенное оборудование. Оно стоит на втором этаже. Смотри, чтоб его бомжи не стырили. «Комитетчики» уверяют, что этот хлам стоит реальных денег. Учти, если что — с нас вычтут. Так что не спи. Бывай!

Едва я вышел из машины, «девятка» рванула вперед по пустой улице. Я, конечно, уже знал, что на сегодня у Игоря была назначена какая-то важная встреча, где вырисовывался жирный клиент, но такое отношение к первому нашему дежурству меня слегка покоробило — хоть бы показал, где что лежит и куда, к примеру, отливать, если приспичит…

А мне как раз именно приспичило. Я стоял, ерзая на месте, перед невысокими железными воротцами, за которыми располагался целый сквер — с газонами, деревьями и темными кустами. Посреди сквера стояло огромное пятиэтажное здание, абсолютно черное, безжизненное и потому пугающее самой своей невнятной пустотой.

Я сделал несколько шагов по асфальтовой дорожке и вдруг разглядел мертвенно-синий свет, заливающий первый этаж и подвал здания. Тут же, как в фильмах про вампиров, на моих глазах сконденсировалось облако тумана и окутало здание аж до второго этажа.

У меня заныло сердце, а потом снова оживился мочевой пузырь. Отливать на улице было неловко, а заходить в сквер очень не хотелось…

Было не столько страшно, сколько тревожно. Лучше всего это ощущение передает определение «стремно», но его очень не любят корректоры. Но мне было не страшно, не жутко и не противно, а именно «стремно».

Поэтому я тупо стоял на дорожке и мысленно уговаривал себя сделать хотя бы шаг по направлению к этому непонятному и опасному дому, укутанному мутно-сиреневым туманом.

Неизвестно, сколько бы времени я там стоял, но у меня зазвонил телефон, и я обрадованно вытащил его из кармана своей спортивной куртки. Звонил Валера, и я,

прижав трубу к уху, пошел вперед, чувствуя себя уже не таким одиноким и беззащитным, как прежде.

— Здорово, Тошка! Ну, как там наш объект? — за орал в трубке Васильев, и я заторопился войти внутрь,чтобы было что рассказать.

Двери парадного входа оказались открыты, поэтому ключи, врученные Палычем, не понадобились. Я вдруг прикинул, сколько разных опасных типов могли уже войти в этот дом в промежутке между уходом последнего сотрудника учреждения и моим нынешним визитом, но потом запретил себе об этом думать.

Я вошел в вестибюль бывшей поликлиники и остановился, оглядываясь. Вестибюль был залит мертвенным синим светом, и я наконец увидел его источник — это были УФ-лампы, развешанные вдоль коридора.