Владимир Белобородов - Хромой. Империя рабства

Короче липа была полная. Оружие упаковали в сумки, одним взглядом на которые можно было опознать, что лежит внутри. Сумки эти приторочили к лошадям, сопровождающим торб — дабы в случае чего мужики не остались безоружными. Моей охраной выступали Чустам и… Ларк. Прям вот страж из стражей, я имею в виду последнего.

Но самое интересное было не в этом, а в превращении меня в балзона, а Толикама в горна. Стричь нас вызвался один из новеньких, Опус, как выяснилось, когда-то был на подготовке рабов к продаже, то есть стриг, брил, мазал кремами. А вы что думали, раба продать так просто? Тоже искусство. Инструмент для наведения порядка, то есть ножницы и сомнительного вида бритва, обнаружился у Большого, он экспроприировал его у работорговцев, когда освобождали новеньких. Вообще чем дальше, тем больше я убеждался, что гигант тот ещё хомяк.

— Ну как? — спросил я Чустама.

— Шапочку посильней натягивай, — хмуро ответил он. — На Толикама глянь.

Причёска, хоть и не фонтан, но была, а вот загар…. Так-то мы были довольно патлатыми и теперь граница по стрижке сильно выделялась. У меня, так понимаю, хоть с бородой всё было хорошо, так как её почти не было. А вот у Толикама…. Впрочем, он тоже смотрел на меня с улыбкой.

— Балаган, — резюмировал я.

— Есть лучшее решение? — ответил Чустам.

— Нет, даже интересно, — тут на глаза попался Лиимуил. — Как настроение?

— Да мне бы поговорить….

— Чустам!

— Как скажете Либалзон, — поклонился он мне.

— Можете идти, — величественно произнёс я.

И тут же задумался. Мир тогда меня сбаламутил с местоимением «вы». А знать тут тоже на вы или на ты? Быстро прокрутив свои знания с тех лет, что когда-то был в рабстве у людей, найти ответ не смог — я тогда и язык плохо знал, да и знать не видел, я окликнул Чустама:

— Слушай, а знать между собой на вы?

— Толикам! Не вздумай ему давать рот открывать, — как-то нервно произнёс корм.

— Не «gorС» («вы» на местном), а «GСrro», — просветил меня Толикам. Первое значит, ты обращаешься ко многим, а второе, к уважаемому человеку.

— А то я по балам ходил, — нашёл я оправдание своему невежеству.

Вообще, нет — нет, да случались такие вот сбои в знании местного языка.

— Потому и говорю, чтобы ты рот не открывал, — предупредил ещё раз меня корм.

— Да понял я. Ладно, дай поговорить с придворным.

Чустам мне поклонился. Выглядело это несколько… непривычно и довольно изысканно, даже в исполнении солдафона. Этакий полупоклон с раскачиванием. Пожалуй, Боярский, с его подметанием пола шляпой рядом не стоял.

— Говори, — я ещё не до конца вышел из образа — приятно, чёрт возьми, когда перед тобой метут бородами пол.

Не понимаю Петра, пусть бы ходили, и дворец был бы чище….

— Могу просить, чтобы о том разговоре никто не знал?

— Просить можешь. Что, передумал?

Тот исподлобья глянул на меня.

— Пообещай, что не убьёшь.

Похоже, мужика конкретно задела смерть его соратника по ремеслу.

— Не могу. Ты решаешь свою жизнь, не я. Хочешь жить — живи. Могу обещать, что если ты не предашь меня, то и я не предам тебя.

Тогда мне показалась эта фраза не смешной, но выводящей меня ото всех обещаний.

— Я могу остаться?

— Почему, если не секрет?

— Мне некуда идти.

— Спасибо за честность. Конечно, можешь.

Вот такой я великодушный либалзон. Сначала разрешил уйти, потом разрешил остаться, а в мыслях подумал, что надо бы избавиться от сомневающихся. Если и не убрать, то хотя бы выгнать при удобном случае.

Приведение наших маскарадных костюмов в должный вид производилось одновременно. Идеала, конечно, не достигли — мой болтался на мне мешком, но более-менее приличный вид организовали.

Я был в зелёном костюме, и, разумеется, смешной шапочке. У Толикама шапочка была поинтересней, но тоже из области клоунады. А вот наша охрана блистала «чешуёй», в смысле кольчугами — красавцы, даже Ларк казался воином. Клоп в конце выудил из седельных своей лошади перстень и протянул мне:

— Поносить!

— Не знаю Клоп, я не смогу расстаться…, — когда перстень перешёл ко мне в руки ответил я Клопу.

— С пальцем оторву.

— Пятьдесят палок ему, — величественно указал я Чустаму на Клопа.

— Либалзон, — ответил мне Толикам, — ты бы перстень на средний палец одел.

Я как-то решил, что надо на безымянный — «оговорка» по Фрейду наверно. Эх Фрейдочку бы какую… Я даже жениться готов. Не смотря на стороннике мысли, я перенадел перстень как сказали. Хотя как перстень? Печатка.

— А что, это имеет значение?

— Либалзоны и лиграндзоны носят на среднем, а балзоны и грандзоны на указательном. В чём смысл не знаю.

Огрик. Не, ну цирюльник его привёл хотя бы в мальчишечий вид, а то я сомневаться уже стал. Парнишка, ошарашено, трогал свои ставшие неимоверно короткими волосы. Вообще, наш парикмахер, думаю, что он долго не сможет теперь отойти от данной специализации, так как потребностей — море, был мастером своего дела. Я, проходя, пока он приводил в порядок и остальных, заметил у него на пальцах водянистые нарывы — местные ножницы это скажу я вам чуть ли не садовые. И терпит ведь.

Снялись мы со стоянки, попрощавшись с клеймёными лошадьми (благо хоть сёдла были без знака) уже далеко за полдень, и как оказалось весьма вовремя. Уже к переправе нас догнали пара десятков воинов в деревянной броне.

— Горн, могу переговорить с тобой, — отозвал Толикама старший.

Хорошо, что вопрос был адресован не мне, я бы даже говорить не стал, сразу бы вынул клинок.

— Разумеется, — спокойно ответил мой горн останавливая лошадь.

Мы даже останавливаться не стали, лишь слегка снизили темп. Сердце билось в пятках, уверен, что не только у меня, так как ребята, догнавшие нас, выглядели серьёзно. Жизнь, конечно, не пролетела перед глазами, но рука на эфес легла автоматически.

— Спрашивают, — нервно произнёс Толикам, когда нагнал нас минут через десять, не видели ли мы банду разбойников. Нашли рядом стоянку.

— Ты что?

— Сказал, что если бы видели, то обязательно поработили.

— Не слишком ретиво?

— Ты просто знать плохо знаешь.

— Хорошо, что на дороге встретились, а не в лесу, — прокомментировал корм.

Вскоре нас обогнали два десятка воинов. Я даже вздохнуть в это время боялся.

— Уходим! — Только они проехали, крикнул я.

— Куда?! — возразил Чустам. — Эти найдут, если поймут что мы ушли в сторону. Они сейчас возвращаться будут. Едем дальше!

Если честно, то плевал я уже на всю эту переправу вместе с долбанной затеей легализации. В голове стучало одно — бежать! Воины проскакали обратно нам на встречу через полчаса. Наверно узнали, что никто похожий не переправлялся и рванули искать бандитов. Минут через десять показалась и сама переправа….