Владимир Поселягин - Егерь

— Я не затихла, я внимательно слушаю.

Зал уже очистили и к удивлению Алёны даже каким‑то средством помыли пол и часть стола от крови, видимо чтобы потом не найти их следов было. О чём говорят новообретённый отец и её мать Алёна не слышала, они общались слишком тихо, но вспомнив о том, что рядом с эти углом есть вентиляционная решётка и на складе как раз выход, то можно попробовать подслушать. Девушка покинула зал, бегом пробежала до склада, открыла своим ключом дверь, и по мешкам с мукой взобравшись наверх, приникла ухом к вентиляционной решётке. Теперь она всё слышала хорошо.

— … думаешь, я не поняла, кто виноват в том, что здание Дворца Съездов рухнуло и погибло столько людей? Ты там был, я это позже поняла, когда открыла дверь того бомбоубежища и выпустила вас, а потом помогала спрятаться тебе с братом у нас на квартире, благо Алёнка у бабушки была. Всё я поняла, поэтому и не давала разрешения видится с дочерью. Ты мне одно скажи, зачем? Чего ты добивался? Того что случилось?

— Вообще‑то да, всё что я планировал то и происходит?

— То есть развал страны и вот эта Перестройку, будь она проклята, это всё ты?

— На меня всё валить не надо, но руку к этому приложил я. Вернее послужил толчком, а дальше вы всё сами сделали. Суслов генсеком и трёх лет не просидел, пока переворот очередной не совершили. Машерова в семьдесят четвёртом убили, аварию подстроили. Нет, эту страну всё равно бы развалили, а тут заметь, это происходит не так кроваво, и национализм не в той яркой форме как могло бы быть. Перестройка должна была случиться в любом случае, но в начале девяностых, пришлось подтолкнуть к тому, чтобы это случилось раньше.

— Но посмотри что твориться…

— Тонь, перестань. Вы сами довели страну до такого, я лишь помог пустить дурную кровь, дав выработать стране новую. Без этого, без возрождения нельзя. Я это давно понял, закостенели вы, а такой толчок, дал понять, что всё эфемерно, и чтобы понять, где вы живёте, нужно было показать, как лезет всякая шваль и гниль, любители хорошей западной жизни. Вы привыкли к мирной жизни, нет у вас злости и жажды этой самой жизни, что была у ваших родителей, а теперь посмотри сама, люди делают что выживают. Вспомни Революцию семнадцатого года, как активно строилась страна. Тут нечто подобное, и людям, это действительно нужно. Да, согласен, сейчас разруха и развал, но не всё так плохо как тебе кажется. Уже в правительство входят те люди, кто смогут поднять страну с колен.

— Так какой‑то молодой председатель совбеза, Путин, кажется, говорил по телевизору. Ты его речь в слово в слово повторил.

— Естественно, я тоже смотрю новости, тем более этот человек мой ставленник. Думаю, он будет будущим президентом России. Поверь, лучше него никто не справиться с этой ролью.

— Ладно, я поняла, ты действительно действовал по одному тебе понятному плану, не буду судить тебя, пусть будет, так как идёт. Ты только скажи, ты Алёну заберёшь?

— И Алену и тебя. Куплю тебе квартиру, где хочешь, хоть в Париже, хоть в Лондоне. Счёт открою и буду каждый месяц перечислять тебе определённую сумму. Заработала за дочку, так что о будущем можешь не беспокоится. Можешь каждый год по несколько раз в кругосветное путешествие отправляться.

— А Алёна?

Девушка отчётливо расслышала в тоне матери задумчивость, видимо предложение отца её заинтересовало.

— А что Алёна? Чтобы она не захотела, всё получит. Моя кровь. У неё явная предрасположенность к торговле, помогу на начальных этапах, а дальше пусть сама выплывает. Привычки иметь содержанок у меня нет, на начальном этапе помогу, а дальше сама, я всех детей так воспитывал.

— А я?

— Не о тебе речь, ты своё заработала, и теперь можешь жить, как хочешь, считай, пенсия у тебя наступила.

— Хороший пример привёл, — невольно хмыкнула Антонина Леопольдовна. — В твоём духе… Как брат?

— А что брат? Магнат у меня брат, мультимиллионер, подмял весь отельный бизнес на тихоокеанском побережье. Правда, с Анной развёлся, лет семь назад. Уже три раза женат был, всё никак не угомониться. Сейчас у него жена известная модель — мулатка. Ребёнка от него ждёт. Пятерых настрогал, если считать двух из первого брака. Тёзка мой, Игорёк, в полицейскую академию поступил, полицейским хочет стать. Сестёр ты моих не знаешь, но я ещё лет восемь назад их к нам перетащил, когда отец умер, мать тоже у меня, с внуками и правнуками нянчиться. Сёстры, одна главный редактор известной газеты, которой владеет, вторая пилот, авиалайнер пилотирует. Первый пилот, между прочим, тут она о таком и мечтать не могла. Рейсы междугородние. Мечты сбываются. Так что как ты видишь, всё у нас хорошо.

— А тебя не ищут?

— Раньше нет, а теперь кому я нужен, дело старое. Могу даже восстать как Феникс из пепла, теперь никому нет до этого дела. Меня вот, бывшие агенты КГБ охраняют. И надо сказать очень хорошо охраняют. Тем более я не та фигура, которую даже задержать можно для проверки документов, вышел я за ту грань, когда мне что‑то могут сделать.

— Женился?

— Да, двенадцать лет назад. Кстати, на русской. Графиня, её предки бежали из охваченной гражданской войной России. Два сына у меня в официальном браке, десяти лет, Олег, и Кирилл шести.

— Счастлив в браке?

— А ты знаешь, вполне. Жена умница и красавица, что важно любит меня. У меня брак счастливый, не смотря на двенадцать лет вместе.

— А родовая резиденция у вас где? — явно увела разговор в сторону Антонина Леопольдовна.

— На собственном острове в Тихом океане. Там взлётная полоса есть, доберёмся быстро.

— Хорошо бы, всегда мечтала побывать за границей, и увидеть океан.

— Ещё увидишь, как я уже говорил, мечты сбываются.

— Я надеюсь, — тихо сказал Антонина Леопольдовна, отчего Алёне пришлось поднапрячься, чтобы её расслышать.

— Ладно, идём, а то наша дочь сейчас трафарет на лице выжмет, прижимаясь к вентиляционной решётке. Кстати, ты её не учила, что подслушивать не хорошо.

— Вот паршивка! — взвилась её мать.

Алёна отшатнулась и села на мешок, внезапно она улыбнулась и поняла, всё у них будет хорошо. Даже у страны всё будет хорошо, нужно лишь подождать.

Конец третьей книги.

Конец серии.