Константин Калбазов - Мы наш, мы новый…

– Признаться, не раз ловил себя на мысли, что они, как дети малые, верят всему, что там показывают. Да что там, я и сам… Гхм…

– Вот то-то и оно. Если начать показывать революционеров не с лучшей стороны, то степень доверия к ним упадет. Вот это на сегодня станет нашим основным оружием. Это и Сергей Владимирович прочувствовал, направляя сюда Палухина. Да если это еще и разбавить фронтовиками… Кстати, что-то Иван Петрович не показался мне человеком проинформированным по поводу предстоящего.

– А он и не проинформирован. Когда вы вошли, мы с Виктором как раз собирались начать изучать целую пачку инструкций от Сергея Владимировича. Уверен, что там все расписано.

– Так ты их не изучил?

– Когда бы я успел?

– Обязательно изучи. Скорее всего, там будет что-то, о чем я даже не подумал: у Сережи не голова, а Дом Советов.

– Хорошо. С поляком-то что делать?

– Вы с ним как работали?

– Жестко.

– Жаль. Открытый процесс совсем не помешал бы, но так нас самих к ответу призовут.

– Это точно.

– Значит…

– Не волнуйтесь, концов не найдут.

Домой он возвращался пешком – хотелось о многом подумать. В своей задумчивости он даже не обратил внимания на то, что его все время опекают двое сопровождающих: Варлам, как видно, слишком близко к сердцу принял известие о его гибели и решил перебдеть.

После того как задачи были поставлены, он, как и обещал, направился к Ивану Гансовичу, чтобы поведать свою историю. Пунктуальный и исполнительный немец уже успел отправить телеграммы с необходимыми распоряжениями и вполне располагал временем для обстоятельной беседы. Время, проведенное в здании банка, было потрачено не зря, так как помимо рассказа Антона они смогли наметить план будущих действий по разорению некоторых банкиров как в Англии, так и в Америке. Песчанин, правда, слегка усомнился, смогут ли они добиться успеха в борьбе с этими акулами финансового моря, но Зиберт только посмеялся над его страхами:

– Если вы позволите мне воспользоваться возможностями ведомства Варламова… Господи, ведь подобная служба – это просто мечта. Это не только безопасность, но и информация, и дезинформация, и незаконные мероприятия… Если служба безопасности приложит максимум усилий в направлениях, которые укажу ей я, а ваш покорный слуга в свою очередь применит кое-какие шаги, – уверяю вас, мы изжарим этих акул на медленном огне. Можно было бы приступать уже сегодня, но я так понимаю, что это слегка не ко времени. Что же, обождем.

Отчего-то Антон не сомневался в том, что это не пустая бравада. Зиберт вообще не любил разбрасываться обещаниями, и если о чем-то заявлял с уверенностью, то в его правоте можно было не сомневаться. А тут он был очень уверен, даже походил на гончую, вставшую на след дичи. Тем более что к господам революционерам у него был свой счет: вся его прошлая жизнь, полная достатка и протекавшая в столице, полетела под откос именно из-за экса, организованного этими «борцами за светлое будущее». Ну а банкиры, на которых он обратил волчий взгляд, были сами виноваты, так как потворствовали им.

Так за размышлениями Песчанин подошел к дому. На улице уже начало темнеть. Неправильно это. Светлана не успела как следует встретить мужа, а он убежал на весь день, теперь вот опять собирается уезжать на неизвестный срок… Конечно, он чувствовал себя виноватым перед женой, но поступить иначе не получалось. Либо он выложится без остатка и добьется победы, либо все зря. Все те жизни, что были положены, их усилия – все зря. И сейчас Сергей и Семен зря рискуют своими жизнями, потому что выигранная война не гарантирует отсутствия в стране волнений и революции. Ну хорошо, не достанутся японцам Порт-Артур и Сахалин, – что это меняет? Да ничего. Главное, что в стране начнутся волнения, которые вполне могут перерасти в первую революцию, а это значит, что они проиграли. У России украдут победу, так как она вынуждена будет пойти на уступки, и результатом войны будет, скорее всего, довоенное положение дел.

К его удивлению, дома он застал всю троицу. Как видно, женщины никуда не уходили, мало того – накрытый к ужину стол говорил о том, что они собираются изрядно задержаться, а то, что ужин еще не начат, – о том, что все ждут возвращения блудного попугая, в смысле Антона.

– Антон… – Едва Светлана взглянула на мужа, как в ее глазах тут же заблестели слезы. Понятно. Стало быть, в этот раз друзья отписались по его поводу, причем, скорее всего, оба разом. Да еще и Петр Афанасьевич – так сказать, контрольный. – Антон, это правда?

– Что правда, малыш? То, что я здесь и я тебя люблю? Самая что ни на есть.

– Я не об этом. Ты был в Артуре?

– А у тебя есть повод не доверять нашим друзьям и твоим родителям?

– Как ты мог! – Света тут же залилась слезами, хотя было видно, что и до этого было выплакано немало, и, прижавшись к его груди, начала орошать влагой его рубашку.

– Ничего не поделаешь. Я не мог рассказывать об этом никому, даже тебе, – нежно поглаживая шелковистые волосы жены, произнес он.

– Значит, когда мы тебя обвиняли, ты готовился к отбытию в уже осажденный Порт-Артур… – Ну вот, теперь и Анечка созрела. Вернее, это случилось уже давно, вот только Антона здесь не было и повиниться было не перед кем. Давайте, родные, а я займу гордую и неприступную позу.

– Девчата, а давайте ужинать, а? – Желание изображать из себя неприступную гордость или уязвленное самолюбие как-то само собой пропало вместе с приходом осознания, что вот с этого момента все будет как прежде.

– Непременно. Только сначала ответь, – не унималась Звонарева.

– Мы ждали начала войны, мы готовились к ней. Я и Семен должны были принять непосредственное участие в боевых действиях. Семен – на суше, я – на море. Именно по этой причине в Порт-Артуре нами были построены механический и судоремонтный заводы, на которых начали производить разработанные в НИИ новинки. Наша задача была только в том, чтобы продвигать их по мере возможностей в море и на суше. Сережа вообще должен был остаться во Владивостоке, обеспечивать тыл и при случае заботу о семьях. Но меня свалила лихорадка, Семен уехал в командировку, в Артур поехать, кроме Сережи, было некому, а потом он взял и призвался.

– Так получается, когда ты приехал сюда…

– Я приехал, чтобы с началом навигации отбыть в Магадан, где находился «Росич» и специалисты для других кораблей.

– Значит, Куршевель и Баден-Баден…

– Леночка, а что я мог вам сказать? Об этом не знало даже командование отряда крейсеров – да что там, вообще никто не знал, кроме адмирала Макарова и Петра Афанасьевича, да и то только потому, что он был назначен командовать соединением, к которому потом присоединился и я.