Русь Черная. Кн1. Темноводье - Василий Кленин

И, конечно, никто не погибнет. Хотя бы, из самых близких.

…Аратан лежал, не двигаясь. Чуть ли, не дыша. А над ним…

— А ну, свалили, суки! — зарычал Известь на врагов, нависших над телом.

Ринулся вперед, да опять что-то прилетело ему в ноги. С воплем боли Дурной второй раз рухнул на дно «окопчика». На этот раз не выпуская (ни за что на свете не выпуская!) пальму. Уже полулежа, он тыкал ею куда-то, в кого-то, получая ответные удары. Куяк по-прежнему боролся за жизнь атамана, но надолго ли того хватит?

На пальму наступили, и не было никаких сил ее вырвать. Враги потянулись к поверженному лоча, чтобы добить гада. На этот раз Санька всё отлично видел. И широкую грязную саблю с угловатой елманью, и оскаленную морду ее владельца с неприятными жиденькими и длинными усами.

— Круши!

Два здоровых сапога в полете впечатались в некрасивую морду, смяли ее, отбросили (со всем остальным телом) к дальней стенке окопчика. Казак криво упал на землю, но кошкой вскочил на ноги.

— Круши! — заорал он снова. Увесистый шестопер с цельной железной башкой и толстыми ребрами заиграл в его руке.

Нехорошко Турнос (а это был именно он) принялся настукивать им направо и налево, отчего манчьжурские бойцы оседали на дно «окопчика» один за другим. Десятник добрался до поверженного атамана и протянул руку.

— Вставай, ужо! — хмуро рыкнул Кузнецов доглядчик.

Дурной внезапно развеселился и даже нервически захихикал.

— Ну, всё, Нехорошко! Сам меня спас. Теперь уж не серчай! — вовсю иронизировал он, подымаясь с колен.

Теперь, оглядевшись, Санька видел, что бой шел уже по всему «окопчику». «Тяжелая пехота» все-таки пришла. И казаки Турноса, и дауры Барагана рубились кость в кость с нападающими, постепенно оттесняя тех, хотя, и были в меньшинстве.

— Выбейте их наружу! — взмолился Санька. — Кровь из носу, но выбейте!

Сам же принялся искать свою пищаль.

— Заряжайте! Заряжайте скорее! — командовал он всем стрелкам, которые попадались ему на глаза.

— А мне нечем! — в сердцах выкрикнул Гераська, едва не бросив пищаль оземь. — Всё! Два заряда было и шабаш…

Атаман хотел было, обернувшись, с укором глянуть на Нехорошко, да тот уже вовсю рубился рядом со своими. Сорвал с перевязи один деревянный пенальчик и протянул расстроенному зверолову. Теперь и у него пороху оставалось на один выстрел. Было бы куда засыпать…

Пищаль, по счастью, нашлась. Морщась от боли, Санька наскоро ее снарядил, попутно собирая рассыпавшихся стрелков. Бой за окопчик еще шел, и атаман пищальников покуда придерживал. Всё равно, оружие у них такое, что при ближнем выстреле поровну побьет и своих, и чужих.

— Индига! Соломдига! — окликнул он братьев-дючеров. — Там, правее, Аратан лежит. Раненый, — Дурной изо всех сил убеждал себя, что это именно так. — Отнесите его за вторую линию укреплений. Погодите! Как исполните, сделайте вот еще что…

…Самое удивительное, что, начиная с первого выстрела, бой шел всего-то минут 20. Ну, полчаса! А всё тело уверяло, что вкалывает ратным трудом уже несколько часов. Но Дурной старательно анализировал ситуацию. И видел, что к вражеским отрядам даже ближайшая помощь не подошла. Тут, под берегом и тысячи нету, все пешие, как попало вооруженные. Так что у его тяжелой пехоты вполне был шанс выполнить приказ атамана.

Едва «окопчик» окончательно отбили, Дурной тут же повел вперед своих стрелков. Уже не такой мощный отряд, но полсотни пищалей все-таки удалось забить порохом и свинцом.

— Огонь! — скомандовал Известь, и слитный залп снес всю переднюю линию атакующих.

Такой расстрел практически в лоб имел для воинов Минандали катастрофические последствия. В ужасе уцелевшие отпрянули, оставив под бруствером десятки и десятки людей. Кто-то корчился от боли, кто-то уже не шевелился.

А Дурной, кинув взгляд на открывшуюся панораму, наконец, невольно улыбнулся. Так как весь лед Амура усеяли диковинные мухи, коих, конечно же, не могло быть в такую пору.

Это были бирары.

Оленные тунгусы оказались не ахти какими воинами — сразу понятно было. Обычные таежные пастухи и охотники. Никаких доспехов, из оружия — ножи, топорики да маломощные луки для битья мелкого зверя. Сами кузнечным ремеслом они не владели, так что железные изделия у них водились по минимуму, только самое необходимое. И понятно, что использовать тунгусов в прямом бою глупо. И жестоко.

В итоге, едва обжившись в распадочке, бирарам велели отселиться. Заодно, придумав для них отдельную задачу, где тунгусы смогут проявить себя максимально эффективно. Весь отряд ушел на левый берег. А перед сражением Санька услал к ним Ивашку — для общего руководства. И вот сейчас, убедившись, что обоз остался без присмотра, что все маньчжуры (или кто они там) ввязались в схватку, бирары выкатили на лед и рванули по реке.

Грабить караван.

Амур, конечно, река великая, но в этих местах он не особо широк. Хорошо если метров 400. Но и этот отрезок надо преодолеть. И вот полсотни оленьих упряжек мчались наперегонки по кривому льду реки. Бирары весело шлепали тонкими шестами своих олешек, представляя, как набьют нарты бесценными богатствами богдойцев. Конечно, потом придется поделиться с даурами и лоча…

Этот план придумал как раз Ивашка «Делон». Чтобы, так сказать, в случае неудачного сражения и вынужденного отступления в леса всё равно не остаться без барыша.

«Они сразу сокроются в лесах на дальнем береге, кто этих лесовиков там сыщет! — пояснял идею Ивашка. — А потом я их выведу к Темноводному. Даст бог, и вы подойдете».

Конечно, на краткий миг Дурнова кольнула нехорошая мысль о том, что «Делон» в общую победу не верит, хочет и себя спасти, и «при бабках» остаться. Но, в целом, мысль выглядела здраво. Не только из-за грабежа. Удары с разных сторон заставят маньчжуров растеряться. Они не поймут, куда идти, кого бить.

Бирары ударили максимально удачно. Обозное войско так увлеклось дракой на правом берегу, что вообще не видело ничего, что творилось за спиной. Таежники лихо подкатили к арбам, расстреляли из луков малочисленную стражу и принялись быстро перекладывать к себе тюки, корзины и ящики. Санька понадеялся на «Делона», которому в первую голову велено было искать порох.

Скопившиеся под