Александр Абердин - Провалившийся в прошлое

– Всё, ребята, до следующей недели, а теперь я хочу посмотреть, как наш Игнат будет переворачивать корабли.

Митяй так торопился, что даже не стал обедать, а лишь взял себе несколько бутербродов с овсяными лепёшками, муку они ещё так и не начали молоть, ждали зерна нового урожая, да, и с яйцами была напряженка, и помчался на верфь. Игнат месяца два, как навёл паромную переправу через Марию и там теперь день и ночь шла работа, три десятка ведлов с помощью Шишиги, поставленной на стальные колёса, рыли котлован под довольно большой машиностроительный заводик. Парень, которому недавно исполнилось девятнадцать лет, буквально преобразился менее, чем за год. Рослый, широкоплечий, одетый, как и Митяй, в вязаную майку из козьего пуха, просторные штаны и куртку зелёной замши, обутый в тяжелые бутсы, он повсюду носился на своём Ижике, успевая заглянуть во все свои цеха и мастерские. Остальные ведлы-мастера, пусть даже и старше по возрасту, слушались его, как и Митяя, и всё только потому, что Игнат обогнал в железном ведловстве не только их, но и Учителя. Поэтому Митяй и уделял ему времени больше, чем кому-либо ещё. Не потому, что Игнат ему так уж нравился, а потому, что от этого общения было много пользы. Сидя верхом на Ижике и жуя бутерброд, он ехал к верфи и кивал налево и направо.

Верфь Игнат построил на том месте, где когда-то прямо к воде подходила Великая китайская стена, давно уже пущенная на доски и брус. Лесопилка с тремя пилорамами не простаивала ни минуты, но вскоре, как только на другой стороне реки возведут все цеха, она станет работать гораздо реже. Правда, к тому времени они вырубят добрую половину леса, но это не страшно, городу надо же куда-то расти. Впрочем, прежде чем спускаться с большого и широкого холма вниз, Дмитроград нужно будет обнести дамбой высотой метра в четыре, а в некоторых местах и в десять, облицевав её камнем. Мария ведь в любой момент могла показать им свой крутой нрав. Это не Митяйка и Нефтяная, по которой уже не текла нефть. Игнат, заслышав треск мотора, сам выбежал к нему навстречу. У Маши, его жены, живот уже был выше носа и парень, наслушавшись басен Митяя, на ночь клал свой самый любимый гаечный ключ ей под подушку. Он подбежал к нему и весело воскликнул:

– Всё готово, Митяй, можно начинать подъём. Митяй ухмыльнулся и ехидно поинтересовался:

– А лепёшки у тебя запить ничем не найдётся?

Тут же с места сорвался и через минуту примчался с крынкой молока Пахом, помощник Игната. Митяй, не слезая с Ижика, выдул двухлитровую крынку молока, утёр губы и все втроём они направились к деревянной платформе, на которой возвышался корпус «Марии», большой баржи. Ей сначала предстояло послужить пассажирской баржей, а уже потом стать грузовой. Олег привёл на верфь два десятка холёных, здоровенных носорогов, стоящих попарно под ярмом и крутился возле них, сердито покрикивая на своих гужевиков. Увидев Митяя, он тут же бросился к нему со всех ног. Княжич был очень рад тому, что теперь у него была такая нужная и интересная охота. К носорогам он относился, чуть ли не как к детям. Их постоянно расчёсывали, собирая шерсть, хорошо и разнообразно кормили и содержали отдельно от всех остальных животных в просторных загонах с денниками и Митяй даже не удивлялся, как быстро эти свирепые великаны сделались домашними животными. Ведловство. Проверив всё в последний раз, Игнат махнул рукой и десять пар шерстистых носорогов без особого напряжения быстро перевернули деревянную конструкцию, внутри которой находилась «Мария», и носорогов тотчас повели ко второй. «Татьяну» также перевернули без малейших помех и плотники принялись разбирать леса, чтобы тут же утащить их на свою лесопилку, так что носорогам пришлось поработать ещё какое-то время.

Ну, а Митяй прошелся по цехам Игната. В модельном цехе тот показал ему те деревянные модели, который изготовил их главный сучкогрыз Тимоха. Коренастый, широкоплечий даргалар со стружками в бороде и волосах. У этого парня было просто какое-то рентгеновское зрение и встроенный в пальцы микрометр, что позволяло ему вместе с Игнатом и Пахомом изготавливать из липы деревянные модели станков с невероятной точностью и Митяю показали целых пять станков: новый большой токарно-винторезный станок, вертикально-фрезерный, горизонтально-фрезерный, хонинговочный и координатно-расточной и все они представляли рабочие модели, вот только без электрического привода, но в дальнем углу модельной мастерской уже начала вырастать на большом верстаке динамо-машина. Митяй, никогда не видевший таких станков вблизи, покивал и они снова отправились на верфь. Оба кораблика освободили от лесов и на «Татьяну» опускали большую надстройку, покрашенную в белый цвет. Её корпус со стальной обшивкой был покрашен в тёмный, синевато-серый цвет и на нём уже было написано название корабля. На этом небольшом кораблике Митяй мечтал однажды, взяв на буксир «Марию» отправиться в большое путешествие по рекам и даже подняться вверх по течению Дона.

За двое суток оба судна были полностью доведены до ума, что было несложно сделать при их простоте, и спущены на воду, а утром третьего дня, взяв «Марию» на буксир, Митяй вместе с полутора десятками матросов-аларов, а также шестью охотниками-даргаларами, отправился за Таней и остальными аларами. Вместе с ним в путь отправился и Антон, чтобы сразу же, как только они подплывут поближе сесть на Ижика и выехать вперёд. В Первомайск часто ездили верхом на лошадях охотники и там уже всё было готово к переезду. Из города было решено забрать только самое необходимое и ценное, а всё остальное оставить там. Вдруг туда забредут люди и им придётся в нём перезимовать, прежде чем их отвезут в Дмитроград. Вообще-то ставить там поселения большого смысла не было. Под водопадом ещё куда ни шло, но только не над ним. Поэтому этот городок если и мог кому пригодиться в будущем, так только охотникам на пушного зверя, если те захотят уходить так далеко. Ну, а пока что Митяй стоял в высоко расположенной рубке за штурвалом и «Татьяна» быстро плыла вниз по течению реки. До Кубани они дошли всего за каких-то восемь часов и теперь поплыли против течения. Стапятнадцатисильный дизель был прекрасно отрегулирован и кораблик плыл с весьма приличной скоростью, не менее восемнадцати километров в час.

На следующий день, около одиннадцати часов утра, Митяй увидел в бинокль группу людей на том самом месте, где нашел коптильни и оставил треногу с привязанным к ней мешком, в который положил несколько ножей и с полсотни рыболовных крючков. Он был полностью готов к такой ситуации, подплывая к ним сбавил ход и с борта «Марии» спустили шлюпку с сидящими в ней даргаларами. Группа контакта, имевшая с собой тюки с дарами, быстро поплыла к берегу, чтобы уболтать рыбаков не маяться дурью, а перебираться в Дмитроград всем племенем. Даргалары и раньше общались с племенем Большой Рыбы и потому убеждали Митяя, что найдут с рыбаками общий язык. Ну, а он, помахав рыбакам в косматых шкурах, которым когда-то оставил свои подарки, увеличил скорость и «Татьяна» поплыла вперёд ещё быстрее. Город они построили с таким расчётом, чтобы в нём поселилось раза в три больше народа и стройка продолжалась. Хотя Митяю и хотелось поговорить с рыбаками, поскорее увидеть Таню ему всё же хотелось намного больше и потому, доплыв поутру до того места, где в его время стояла станица Каладжинская, он передал штурвал в руки Антона, а сам сел на Ижика и помчался вперёд по левому берегу Малой Лабы, мигом доехал до Андрюковской, поднялся по Андрюку и ещё до захода солнца смог обнять Таню и, глядя ей в глаза, покрутив головой, сказать: