Евгений Белогорский - Операция «Возмездие».

Также, при проведении операции, не были оповещены команды дамб, соседствующие с подлежащими уничтожению объектами, что дало непредсказуемый эффект. Находясь в постоянном напряжении, эти команды восприняли взрывы соседних плотин как знак прихода русских. Охваченные паникой и страхом не успеть выполнить приказ, они стали уничтожать охраняемые дамбы на свой страх и риск.

Взорванные примерно в одно время, дамбы обрушили на низинные земли огромное количество морской воды, что привело к катастрофическим последствиям. Выпущенный на свободу джинн ударил не столько по врагам, сколько по породившим его людям.

Со скоростью курьерского поезда, вода стремительно растекалась по Нидерландам сметая все на своем пути. В одно мгновение дороги стали непроходимыми, всякое сообщение между городами нарушилось.

После взрыва северных дамб, советские войска не продвинулись дальше Утрехта и на километр, ибо все пространство от Буссома до Роттердама было залито водой. За два дня разгула морской стихии, Амстердам и Гаага превратились в острова посреди моря.

Вода по Нидерландам распространилась неравномерно. В некоторых местах её глубина достигала пятнадцати метров, в других два-три, в третьих не доходила и до колена. Благодаря этому удалось избежать массовой гибели людей, но ни о какой дальнейшей обороне Голландии речь не шла. Находившиеся в северных провинциях британские войска, бросая технику и тяжелое вооружение, с огромным трудом вышли к Амстердаму и Лейдену.

Многие солдаты отказались идти на запад и предпочли сдаться в плен.

— Русские ничего плохого нам не сделают. Мы в недавнем были союзниками и вместе били немцев. Мы не свершали никаких преступлений против них и значит нам нечего бояться ледяной Сибири — говорили солдаты и сержанты, и офицерам нечего было им сказать в ответ. Они только молча отдавали им честь и понурив голову двигались на запад.

Подобная картина, но в гораздо больших размерах наблюдалась в южных провинциях Голландии. Несмотря на то, что их залило в меньшей степени, число не желающих отступать на Гаагу было гораздо большим чем на севере.

— Это не наша война, а мистера Черчилля. Если ему надо пусть воюет, а мы навоевались, хватит. Отдохнем в гостях у маршала Рокоссовского! Он настоящий джентльмен — говорили британцы и в их словах была доля правды.

Имея уважение и сострадание к врагу, маршал Рокоссовский запретил открывать огонь по отступающему противнику. После уничтожения дамб, небо над Голландией очистилось и советские войска получили возможность использовать самолеты. Поднятые в воздух, они в течение всего дня внимательно следили за действиями британцев. Однако при этом ни одна бомба, ни одна пулеметная очередь не обрушилась с неба на англичан.

Борьба за Голландию была проиграна и премьеру Уинстону Черчиллю ничего не оставалось как признать это. Повесив всех собак на несчастного Крафта, он отправил генерала в отставку без пенсии и мундира, и отдал приказ о начале эвакуации британских войск из Голландии. Это были одни из последних распоряжений сделанных Черчиллем на своем посту.

И вновь, размеренно и неторопливо, Сталин мерил шагами узорный паркет своего кабинета, тихо поскрипывая мягкими сапогами. Привычно зажав в руке трубку, вождь думал, оценивал, размышлял.

За длинным столом заседаний сидел нарком внутренних дел Лаврентий Берия, недавно закончивший свой доклад и теперь ждал решения вождя. Важность рассматриваемого дела подчеркивал тот факт, что на наркоме был маршальский мундир.

Несмотря на то, что военная форма очень шла наркому, он обычно предпочитал носить гражданский костюм. Этот вид одежды был гораздо ближе Лаврентию Павловичу, который несмотря на своё высокое звание, оставался в душе сугубо гражданским человеком. Занимаясь тайной разведкой, курируя танкостроение и добычу нефти, создавая атомное оружие, всесильный нарком как и многие творческие люди, имел свою неисполненную мечту.

Одни так и не постигли тайну бытия, другие не смогли заняться любимой астрономией, третьи не стали первооткрывателями неизведанного. Подобно им, Лаврентий Берия не стал градостроительным архитектором, хотя всю жизнь мечтал об этом. Все это время, мечта неотлучно пребывала в сердце наркома, делая из него незаурядного интеллектуала, на котором в силу ряда обстоятельств, была надета военная форма.

— Значит господин Черчилль, всё-таки сумел добиться переноса парламентских выборов на февраль 1946 года. Что же, следует отдать должное его ораторскому таланту. При всех своих изрядно затянувшихся военных неудачах, он цепко держится на капитанском мостике британской империи. Умело убеждая англичан, что черное это белое и, что лучшие времена, у них ещё впереди. И как нестранно, ему верят — удивился Сталин.

— На капитанском мостике империи, его поддерживает не простой народ, а парламентарии, — вступился за англичан Берия. — А эта продажная публика, смотрит исключительно в рот большому капиталу. Что им толстосумы скажут, то они и поддержат.

— Это все понятно, но ведь среди них есть и трезвомыслящие люди, которые хорошо понимают, что курс выбранный Черчиллем ведет Британию в никуда. Каждый день, каждый месяц этого конфликта, все больше и больше вгоняет их страну в американскую кабалу. Ведь Атлантическая хартия, которую подписал Черчилль в августе сорок первого года, ставит жирный крест на экономике Англии, завуалированно лишая её заморских колоний. И в первую очередь Индии.

— Мне кажется, что американцы специально поддерживают пагубную политику Черчилля, чтобы как можно быстрее и прочнее привязать англичан к своей колеснице. Чем хуже Британии, тем лучше Штатам и тем скорее случиться её политическая капитуляция — высказал предположение нарком и Сталин согласился с ним.

— Верно говоришь, Лаврентий, — с грустью в голосе констатировал вождь. — Значит, американские денежные тузы все же перебили военные успехи нашего славного Багратиона и несмотря ни на что, Черчилль остается на своем посту.

Сталин подошел к карте мира висевшей на стене кабинета и пристально посмотрел на то место, где находилась Америка. Раскинувшись от одного океана до другого, она чем-то напоминала орла, крепко ухватившегося за океанские побережья своими когтями.

— К сожалению, до этих некоронованных королей «свободного мира» нам в ближайшее время никак не дотянуться и не победить. Слишком неравные у нас с ними силы на сегодняшний момент. И слишком большую цену нам приходиться платить за нынешнее противостояние с их английским сателлитом — вождь отвел глаза от карты и перевел взор на замершего по струнке наркома.