Дмитрий Светлов - Снайпер разведотряда. Наш человек в ГРУ

– Куда ехать? – со вздохом спросил Олег.

– Теорию изучишь здесь, преподаватель приедет на квартиру.

– Летная практика на Центральном аэродроме, – добавил комиссар и положил на стол три коробочки с орденскими книжками.

Волнуясь до дрожи в руках, Олег осторожно взял в руки позолоченный орден Красного Знамени. Это его награды, и одна лишняя.

– Почему две «Красных звезды»? Одна не моя. – Он отодвинул коробочку.

– Кто держал батальон у перевала? Бери, заслужил! – С этими словами комиссар добавил «золотую» нашивку тяжелого ранения.

Словно по команде в комнате появились капитаны с борщом, водкой и легкими закусками. Обед получился вкусным и насыщенным информацией. Олегу рассказали историю семьи ван Абеляр и биографию сгинувшего наследника по имени Пауль. Сестра Анели обожала брата и очень переживала, когда на прошение поступить в летное училище пришел отказ. Зато отец сторонился политики и тайно пытался воспрепятствовать отправке на фронт.

После ухода нового начальства награды оказались на кителе, а выше аккуратно пришита нашивка за ранение. Прощаясь, армейский комиссар дал ключи от трофейного «Хорьха», и Олегу захотелось похвастаться. Как бы там ни было, а пижама с тапочками и банный халат ему необходимы. Машина стояла у подъезда, а дворник с напускной угрозой отгонял ребятню. Он сразу отметил ряд орденов, но спросил о нашивке:

– Как это вас угораздило, Олег Осипович?

Вот и называть стали по имени-отчеству, явно приезд высокого начальства не остался незамеченным.

– Мина прилетела, врачи пугали инвалидностью, но обошлось, вылечили, – ответил он.

Москва стала многолюднее, но военных было мало, в основном патрули. Олег прокатился по набережной, затем зашел в магазин, побалагурил с продавщицами и вернулся с покупками. Была мысль пригласить одну из девушек к себе, но сработал внутренний тормоз. Он перешел в другой отдел ГРУ, и еще неизвестно, как к подобным поступкам отнесется новое начальство.

Утро началось с теоретических занятий, которые проводил профессор ЦАГИ. Вступление о том, что собой представляет самолет и почему он летает, сразу было свернуто. Похвалив теоретическую подготовку единственного слушателя, преподаватель перешел к устройству с нервюрами, лонжеронами и прочими силовыми узлами. Здесь тоже почти ничего нового, в результате теоретическая часть завершилась в два дня.

– Сегодня вывозной полет, сделаем один полет по кругу, если не будет сюрпризов, дам подержаться за кочергу[76].

Олег почтительно выслушал полковника и полез на курсантское место, которое было впереди. По скорости «У-2» не сможет соревноваться с легковушками двадцать первого века. Как следствие в первом полете Олег подержался за кочергу. После короткого инструктажа на земле инструктор позволил самостоятельно взлететь и сесть. Право, что такое сорок пять километров в час? Городские автобусы едут быстрее.

Программа «взлет-посадка» завершилась на второй день и перешла в маневрирование с проверкой ориентировки. Олег научился делать виражи, бочку, даже мертвую петлю и каждый раз должен был указать направление на аэродром. Неделя занятий завершилась полетом в строю с последующей имитацией воздушного боя. Он должен был отслеживать маневры других самолетов и вовремя уклонятся.

– Ты точно раньше не летал? – пристально глядя в глаза, спросил полковник.

– Летал пассажиром и много ездил на скоростном мотоцикле, – честно ответил Олег.

После завершения обучения на «У-2» наступил главный этап занятий, состоявший из неприятных сюрпризов. Ему вручили билет до Саратова, а попутчицей в купе вагона люкс оказалась девушка по имени Стефани, или по-русски Фаня. Дочь коминтерновца из Чикаго назначена учительницей английского языка в американском варианте. В результате он приехал на аэродром с англо-немецкой кашей в голове.

Девушка по имени Фаня оказалась преамбулой неприятностей. На стоянке его поджидал боевой «Мессершмитт» с инструктором и командой обслуживания из немцев. Тут Олег испугался до дрожи в коленках. Готовя внука к летному училищу, дед подробно рассказал о достоинствах и недостатках немецких самолетов. При этом «Мессершмитт» охарактеризовал как кирпич с крыльями.

Самолет мог маневрировать на скоростях от двухсот пятидесяти до пятисот километров в час. Это значит, что на взлете и посадке он неуправляем. О боевой атаке Олег не думал, с двадцатичасовым налетом на «У-2» данная тема не актуальна. Как прикажете взлетать и садиться, если «Мессер» отзывается только на руль высоты? При этом пилот должен приложить значительное физическое усилие.

Дед отсылал внука в летное училище в надежде, что ко времени окончания учебы начнется серийный выпуск истребителей «Як-15». Если вспомнить «Фоккера», Олегу еще повезло, тот неустойчив в полете, что требует от пилота постоянного внимания. Выдохнув, он подошел к самолету.

– Товарищ командир, инструкторская группа готова к началу занятий, – доложил немец с нашивкой «Люфтваффе» на рукаве.

– Давайте без официоза, я курсант и должен докладывать вам независимо от чинов.

При знакомстве с техниками, мотористами и механиками немцы несколько раз обмолвились, что они коммунисты и перебежали в первые дни войны. Здесь, недалеко от Саратова, действуют курсы усовершенствования летного состава, где они проводят с советскими летчиками учебные бои.

– Я должен обучить вас в кратчайшее время, садитесь в самолет, и начнем знакомиться с расположением приборов и органов управления, – прервал разговоры инструктор.

На изучение матчасти ушло полных три дня. Когда Олег без запинки назвал все детали самолета, на голову надели мешок и заставили показать приборы управления. Первый ряд: альтиметр, горизонт и спидометр. Ниже тахометр, компас и температура воды. Слева ручка управления двигателем, справа радиостанция, проще только на «Запорожце». На зачете по теории управления в полете немцы досконально выясняли его знания, затем единогласно подписали допуск к полетам. Вот тут Олег восстал и потребовал дополнительных практических занятий.

– Разумная осмотрительность, – не стал спорить инструктор, – начнем с рулежки по полю.

До вечера Олег гонял по аэродрому вдоль и поперек, на другой день начались разгоны с подлетом на несколько метров. Случилось то, что и должно было случиться. Увлекшись, Олег прозевал границу летного поля, вынужденно потянул ручку на себя и оказался в небе. Сердце испуганно екнуло, но «Мессер» легко набирал высоту без вмешательства пилота. Убрав закрылки, Олег включил радиостанцию: