Владимир Поселягин - Я истребитель! Я истребляю!

  - Это не скоро будет. Года два-три потерпеть придется, - в ответ вздохнул я.

  - У соседей вчера на сына похоронка пришла... - печально сказал старик.

  - Бывает.

  - Не пропал без вести, очень тяжело ждать. У нас приходила, только девять дней назад уже похоронка пришла. Марфа, наша почтальонша принесла.

  Мы немного поговорили, о Семеныче. Я в подробностях рассказал про нашу встречу, как он помогал разведчикам составлять карту нахождения тяжелый мортирных орудия немцев. Как погиб не рассказал, соврал, что во время перестрелки шальная пуля попала прямо в сердце. Смерть была мгновенной.

  - Не мучился значит?

  - Нет... не мучился.

  - Пьешь?

  - Бывает, но редко. Сейчас, буду.

  С кряхтением, ссутулившись Семен Алексеевич сходил за занавеску закрывавшую часть угла на кухне. Вернулся он с пятилитровой бутылью самогона. Внутри в чистой как слеза жидкости плавали какие-то листочки травки и зеленый перец.

  'Хм, не думал что он тут есть, а ты гляди, уже самогон с ним делают' - покачал я головой разглядывая бутыль. Звякнув стаканами, Семен Алексеевич стал разливать.

  Почти в это же время в сенях послышалось движение, и отворив дверь оббитую брезентом с каким-то утеплителем на кухню вошла пожилая женщина за шестьдесят с сумкой в руках.

  - Здравствуйте, - вежливо поздоровалась она с обернувшимся мною.

  - Опять?! Чуешь ты ее что ли? - сердито поставив стакан, поинтересовался у женщины, которой явно была Ирина Марковна, Семен Алексеевич.

  Почти одновременно с его слов во дворе послышались удивленные детские голоса, звонко звучавшие через оконное стекло, шум в сенях, звон упавшего ведра и в хату врываются два чертенка густо облепленных снегом.

  - Молодцы, как раз к чаю поспели, - послышался жизнерадостный голос старичка, и хлюпающие звуки. Обернувшись, я изумленно вытаращился на Семена Алексеевича.

  Вместо бутыли самогона на столе стоял самовар, рядом несколько стаканов, тарелка домашнего печенья и банка с вареньем. Каким именно не понятно, то ли из черной смородины, то ли из вишни. Сам дед благообразно сидел за столом, и со знакомым хлюпаньем пил чай из блюдечка, забавно шевеля густыми седыми бровями.

  - Здрасте, - заулыбались мне детишки.

  Раздеться я успел, поэтому сидел при полном параде наград. Специально надел все чем наградили, так что награды были видны полностью.

  - Привет, - ответил им.

  - Анька где? - поинтересовался дед, с опаской наблюдая за женой, пока та сперва отряхнув детишек от снега, раздевала, подскочив, я помог снять ей тяжелое пальто, и повесил его на вешалку.

  - Спасибо.

  - Аня, с Федором во дворе. Там мама идет, ее ждут, - просветила нас маленькая Нина.

  - Ясненько. Опять ухажер прибежал, - скорее без одобрения, чем с ним пробормотал Семен Алексеевич.

  Через десять минут все собрались за достаточно богато накрытым для военного времени столом. Я тоже не остался в стороне и выложил все привезенные подарки, включая сладости. К моему удивлению на них накинулись не только дети, но и Семен Алексеевич, он оказался еще тот сластена. Хватало всем, благо привез я много. Одних американских леденцов два килограммовых пакета.

  Наворачивая щи, я с интересом разглядывал семью, обнаружив, что меня тоже рассматривают. Если дети делали это с детской непосредственностью, Олег вообще залез мне на колени и перебирал награды, то остальные смотрели украдкой.

  Жена Семеныча, статная сорокалетняя женщина, в черном вдовьем платке, сидела напротив меня, и аккуратно кушала пшенную кашу, что поставила на стол Ирина Марковна. Справа от нее сидели младшие дети налегая на печенье с чаем. Старшая дочка, очень похожая на мать девушка, семнадцати лет отроду сидела вместе с ухажером слева. Причем на меня она не смотрела, молча уставилась на тарелку не поднимая глаз. Парень мне понравился, моих лет сержант госбезопасности в новеньком еще не объятом обмундировании.

  Разговор как-то сам собой завязался между нами. Говорили естественно о Викторе Семеновиче. Достав из вещмешка свой фотоальбом я дал его Инге Владимировне, жене Семеновича, и сев неподалеку, чтобы видеть фото через головы склонившихся детей комментировал все что там было.

  - К сожалению общих фотографий с Виктором Семеновичем у меня всего одиннадцать, было бы больше, но затрофеил фотоаппарат я позже чем хотелось.

  - А как это произошло? - поинтересовался Федор. Мы с ним уже успели пообщаться, он оказалось сидел тут на усилении уже две недели. Получил кабинет в местном районном отделении милиции, и работал по профилю. Ловил диверсантов и немецких пособников. Он кстати именно из-за этого наведался к Морозовым, вроде как из-за Семеныча они неблагонадежны, тут и случилась большая любовь, в которую он погрузился с юношеским максимализмом. Тем более похоронка сняла все подозрения.

  - Сейчас покажу... Вот на третьей странице танк стоит и раздавленные палатки. Мы тут с группой окруженцев аэродром подскока разгромили, там и затрофеил его, и пистолетов штук семь, я их нашим командирам раздал. Виктору Семеновичу кстати артиллерийский парабеллум задарил.

  - Это когда вы два немецких истребителя захватили? - впервые подала голос Анна.

  - Да, именно тогда. Вот видите, справа от опрокинутой палатки невысокий летчик стоит? Это Карпов, именно с ним мы их и угнали, - несколько удивленный такой осведомленностью ответил я.

  Девушка молча кивнула, листая фотоальбом.

  - А почему он на обложке дембельским альбомом назван? - поинтересовался вдруг Семен Алексеевич.

  - Э-э-э, кхм. Ну, война же когда-нибудь закончиться.

  Не говорить же им что это была просто шутка.

  - Понятно.

  - Да, я с собой тут вам кое-что из личных вещей Виктора Семеновича прихватил, сейчас достану.

  Закопавшись в вещах, я достал небольшую коробочку.

  - Вот, - отдав орденскую коробочку Инге Владимировне, сделал шаг в сторону, застыв в молчании.

  - Орден Красной Звезды, откуда он у вас, чей он? - поинтересовалась жена Семеныча, держа в руках маленькую красную звездочку.

  - Папин, так в документах указано, награжден в октябре, - вместо меня ответила Анна, листая орденскую книжечку.

  - Ордену пришлось поплутать пока он не достиг части. А там знали, что Виктор Семенович не вернулся с боевого задания, но обратно не отсылали, надеялись, что он вернется. Я его в полку майора Рощина у начштаба забрал, когда узнал, что в Москву вылетаю, решил вам отдать. Он бы так и так пришел, но со мной быстрее.

  - Спасибо, - прижав награду к груди тихо заплакала Инга Владимировна.

  - Мама! - вскрикнула Анна и обняла мать. Дети всхлипывая поступили так же.