Андрей Круз - Эпоха мертвых. Прорыв

Эх, едрить твою в дышло, надо было с «монкой»[12] сюда двигать. Перед собой бы поставил, если бы собаки рыпнулись, то пострелял бы сколько смог, а на подлете к цели – «монкой». Может, и всех бы пострелял, все же с двухсот метров валить бы я уже начал их конкретно, но на крайняк и «монка» бы сработала. У нее сколько зона гарантированного поражения? Пятьдесят? Ну это по проекту, а если рассчитать насыщенность сектора поражения летящими роликами, то тридцать примерно. Это если по человеку. И необязательно в голову. С собаками сложнее, но если еще ближе, то их вовсе на куски покрошит. И головы у них в сектор лучше попадают, они их, в отличие от человека, вперед вытягивают. «ПэЭмка»[13] одетонатор – ввернуть и вывернуть, провод размотать и смотать. Две минуты дела.

Все заново придумывать приходится. Никогда и никто не учил никого, что противника надо поражать только в мозг, и никак иначе. И это очень, очень напрягает. Но такая схема обороны сработает, должна сработать. Ломанутся прямо на меня, не маневрируя, на это ума не хватает. Бегут они хуже, чем нормальные собаки, медленней. Если набегут на мину направленного действия МОН-50, управляемую мной по проводам, – конец истории, если уцелеет кто после карабина и взрыва – из пистолета достреляю, все равно их всех изорвет. Другое дело, что «монок» мало, каждая на вес золота, и таких геморов лучше избегать. Но я для себя – больше, чем на вес золота, так что дойдет до края – изведу без проблем.

А собаки все стоят и стоят, не шевелятся. Затем в наушнике послышался голос Сергеича, сообщивший, что дозаправку закончили. Ну вот и ладненько. Я Лехе скомандовал сниматься с фишки, и сам пошел помаленьку, оглядываясь на собак вдалеке. Они и ухом не повели. Тихо прошел через осинник, закинул себя на правое сиденье «уазика» и скомандовал: «Вперед!» Вот так, сам командир и сам себе дозор. А что делать? Я уж лучше сам буду высматривать, где и что впереди, чтобы потом других не виноватить.

Выбрались на неширокую, но крепкую бетонку, тоже пустую, как тарелка в буфете. Ни души. Ни живой, ни мертвой. Пустота. Ну и ладно, нам так даже лучше.

Дальше нас дорога вывела к городу Дмитрову. Почти к городу, в него непосредственно мы соваться не хотели, дел там у нас никаких. Поэтому, примерно с километр не доехав до города, свернули налево, на Спиридово, а оттуда пошли на поселок 1 Мая, пропустив полевую руку деревню с подозрительным названием Кончинино. А до этого уже было Трахонеево. Привлекала нас на этой хреновой дороге возможность переехать реку по мосту, а заодно и возможность перебраться через железную дорогу возле платформы «75 километр».

Но как я уже говорил, мост – штука такая, удобная для засадного дела. И контролировать его проще всего – куда проезжим от моста деваться? И если еще вспомнить, что неподалеку отсюда была самая большая в России «малолетка»,[14] где все детки оттуда сейчас? Поэтому сразу за Спиридовом, которое показалось опустевшим, вся колонна свернула с дороги в посадку возле поля, и мы с Лехой в пешем порядке отправились на разведку. На охране и обороне оказались все остальные. Причем Маша заняла толковую позицию в кустах, с которой можно было очень быстро отстрелять всех, кто проявит излишнее любопытство к спрятавшейся колонне.

Я еще раз глянул на карту. Помимо поселка 1 Мая на ней был изображен загадочный поселок Опытного Хозяйства Центральной Торфоболотной станции. Во как. Дорога загибалась влево и шла между этими поселками и берегом канала как раз к мосту. Если, например, занять эти поселки силами, нам враждебными, а нам дать втянуться всей колонной между домами и берегом, то мы окажемся в идеальном мешке. Без вариантов оттуда вырваться.

Мы шли больше по неглубокому кювету вдоль дороги, старясь особенно не маячить. Местность была хороша для засады, но крайне плоха для разведки. Сплошное открытое пространство и поля, непонятно чем засеваемые. У канала с двух сторон густой кустарник, специально насаженный, наверное, для укрепления берега. В нем как раз мы сможем укрыться и насколько-то продвинуться вперед.

Добрались, пригибаясь, до кустарника. Из него долго, минут двадцать, наверное, наблюдали в бинокли противоположный берег, но никакой подозрительной активности не заметили. Затем я пошел дальше, хоронясь в кустах, а Леха метрах в пятнадцати за мной двинул. Забавно будет, если здесь люди как люди и сейчас наблюдают из окон за двумя дураками, перемещающимися короткими перебежками.

Прошли вдоль берега, оглядываясь во все стороны, до места, откуда можно было рассматривать дома поселка. Какой это из них, 1 Мая или этот самый «торфяной», – я так и не понял.

Я подозвал Леху и поставил задачу:

– Леха, давай дальше и паси мост, все равно ни черта не поймем. Потом там тебя подсадим. А я попытаюсь деревню проверить поближе.

– Понял, давай.

Леха кустами пошел дальше. От взгляда из окон домов его скрывали не только заросли, но и уклон к реке. А меня сейчас ничего скрывать не будет. Поэтому о перебежках можно забыть, только лишнее внимание привлеку, а надо стараться иди так, чтобы из окон в меня можно было стрелять лишь под самым неудобным углом.

Вышел из кустов, автомат на изготовку, и пошел, чуть не посвистывая, как немец в деревню. Дошел до первого дома, никто в меня не стрелял. В окна заглядывать или в дверь стучать? Или просто сесть с карабином за забором и следить, чтобы окна на эту сторону ни в одном доме не открывались? Пока они все закрыты, из тех, что мне видны. Если засаду местные устроить решат, то окна откроют. Через собственное стекло нормальный колхозник стрелять не станет. А если пришлые?

А были бы пришлые, то был бы какой-нибудь беспорядок виден, им бы местных жителей гнать пришлось. Ладно, будем глядеть в окна, двери и куда ни попадя.

Обошел первый дом, выстроенный из серого силикатного кирпича, поднялся на крылечко. Постучал в дверь, прислушался. Вскоре раздались шаги, после короткой паузы дверь распахнулась. Передо мной стоял мужик лет за сорок, в сорочке с расстегнутым воротом, серых брюках и тапочках-шлепанцах.

– Здравствуйте, немцы в деревне есть? – спросил я.

Тот посмотрел в то, что у меня вместо лица – в очки на черной маске под шлемом, – ответил:

– До вас не было.

– А что вообще здесь происходит?

– Ничего вообще не происходит, – пожал плечами тот. – Часть людей уехала, часть осталась.

– А что в Дмитрове делается?

– Стрельба вчера была в Дмитрове, – чуть подумав, ответил он. – Кто-то воевать взялся. Машины мимо нас проезжали. Мертвяков в Дмитрове хватает, но сюда они не доходят.