Василий Головачев - Шанс на независимость

«Похоже», — ответил Роман.

«Будем ждать?»

«Он скоро появится, я чувствую».

«А если он учует нас раньше?»

«Значит, придётся драться!»

Ылтыын хмыкнул, прошёлся по кабинету, приглядываясь к его хайтековскому интерьеру.

«Совет примешь?»

«Смотря какой».

«Не торопись».

«Я и так не тороплюсь».

«Это тебе только кажется. — Ылтыын сел на диванчик. — Мягкий, удобный, присядь. Хочешь, расскажу притчу?»

Роман сел рядом, вытянул гудящие ноги.

«Валяй».

«Однажды у лёгкого одномоторного самолёта отказал двигатель. На его борту было три пассажира: умник, политик и священник».

«Притча твоя не сильно древняя».

«Какая есть. Пилот крикнул, что нужно прыгать, схватил себе один из трёх имевшихся на борту парашютов и выпрыгнул. Остальные вынуждены были решать, кому достанутся два оставшихся парашюта. Умник решил, что в такой ситуации промедление смерти подобно, и с криком: «Я умный и нужен стране!» — быстро цапнул первый попавшийся парашют и сиганул следом за пилотом. Священник посмотрел на молодого политика и сказал: сын мой, я уже достаточно пожил на свете и готов встретиться с Господом. Будет справедливо, если спасёшься ты».

Ылтыын замолчал, поудобнее устраиваясь на диванчике.

— Ну, и что было дальше? — не вытерпел Роман, заговорив вслух.

— В этом нет необходимости, отец, — ответил политик. — У нас два парашюта. Умник выпрыгнул с моим рюкзаком.

Роман улыбнулся.

— Я так и думал, что этим закончится. Обещаю быть умником, но торопиться не стану.

— Это хоросо, однако, — с удовлетворением сказал эскимос.

Роман закрыл глаза, представляя Юну в ситцевом халатике, протягивающую к нему руки. Сами собой на ум пришли строки стихотворения:

Тень чужой мысли накрыла кабинет.

Роман открыл глаза, напрягся.

Ылтыын тоже шевельнулся, почувствовав дуновение холодного ветра, повернул голову к другу.

Роман сжал его локоть.

«Он здесь! Встань за кресло!»

Ылтыын бесшумно метнулся к столу.

Сработала линия В-портала: словно гигантская бабочка взмахнула огромными крыльями, овевая кабинет потоком воздуха.

Открылась дверца кабины, замаскированная под выпуклую полупрозрачную крышку бара, и в комнате появился мужчина в лоснящейся, словно смазанной жиром, кожаной коричневой куртке. Поджарый, красивый, сильный и уверенный в себе.

Он сделал шаг к столу, ворочая головой вправо-влево, как локатор антенной на лётном поле, замер, вычислив положение Романа. По губам главного контрразведчика АПГ прозмеилась ехидная ухмылка.

— Месье Волков… и не один… какая приятная встреча!

Голос Гловитца был ровен и сух, и заговорил он на русском языке, причём почти без акцента.

— Свисс-иллеш, — сказал Роман.

— Просто замечательно, что вы знаете моё настоящее имя. Я собирался искать вас, а вы сами явились.

— Мы не договорили там, на крыше отеля.

— Понимаю. Похоже, к Интерполу у вас нет пиетета?

— Увы, — подтвердил Роман. — Давайте обойдёмся без лишних славословий. Я знаю ваши возможности, вы мои. У вас есть унц, у меня тоже. Вы ничего не упускаете из виду, я тоже.

— Да, мне говорили, что вы человек дела и время терять не любите. Однако позвольте напомнить: несмотря на равные возможности, в чём я сомневаюсь, а также на ваш красивый защитный костюм, мы находимся в неравном положении. У меня есть то, ради чего вы не побоялись появиться здесь. У вас нет ничего… если не считать лично вас. Что вы хотите предложить в обмен?

«Я держу его на мушке!» — передал Ылтыын.

Гловитц небрежно качнул пальцем, и в кабинет ворвались трое парней в чёрных комбинезонах, вооружённые лазерными боевыми комплексами.

— Попросите вашего прыткого напарника успокоиться, видимо, он полагает, что может изменить ситуацию.

«Он тебя отвлекает! — быстро отреагировал Ылтыын. — То ли кого-то или чего-то ждёт, то ли готовит атаку!»

— Чёрт повозьми! — с восхищением сказал Гловитц, ткнув в него пальцем. — У вас очень умный напарник! Да ещё умеющий говорить на менто!

«Берегись!» — предупредил Ылтыын.

В следующее мгновение на голову Романа обрушился потолок!

Именно так его психика оценила пси-атаку противника.

В глазах потемнело.

Он был готов к схватке, но такого мощного пси-извержения, сгенерированного не одним человеком, а целой экстраформацией в двести-триста душ, его ментальная защита не выдержала.

Сквозь образовавшуюся пустоту в голове проплыла гаснущая звёздочка мысли: он выиграл… он выиграл… он…

Медленно, как бы нехотя, Роман уронил голову на грудь, опустился на колени, сложился пополам, мягко завалился лицом вниз.

За креслом точно так же упал Ылтыын.

— Что и требовалось доказать, — проговорил Гловитц назидательным тоном, опять по-русски, проводив падение русского экзора довольным взглядом. — Как говорят русские: против лома нет приёма… хотелось бы знать, что такое лом.

Он посмотрел на парней в чёрном.

— Забирайте обоих. Снимите с этого браслет, только осторожно.

К Роману подскочили двое спецназовцев, нагнулись над ним.

Раздался негромкий выстрел.

Один из парней сунулся головой в пол.

Второй вскочил, водя перед собой стволом лазерного карабина.

Раздался ещё один выстрел, за ним вскрик, и спецназовец повалился на спину, помешав третьему бойцу группы выбежать в кабинет.

— Дьявол! — ощерился Гловитц, выбрасывая сжатый кулак (эффекторы его унца были замаскированы под массивные перстни) по направлению к столу, за которым должен был лежать обездвиженный русский.

Это было ошибкой.

Мысль намного быстрей любого физического действия, и дай Гловитц мысленно унцу команду нейтрализовать помеху либо нанести (опять же мысленно) добивающий пси-удар, и участь Ылтыына была бы решена.

Но вице-президент Интерпола, подчинившись эмоциям, потерял несколько драгоценных мгновений, и разряд унца опоздал.

За сотую долю секунды до выстрела Роман очнулся, просканировал раскрывшийся мыслешлейф рептилоида, ухватил мысленно Ылтыына за плечи и активировал В-портал.

С кулака Гловитца сорвалось когтистое радужное пламя, вдребезги разнесло стол и кресло, проделало в стене десяток чёрных дымящихся выбоин.