Гарри Тeртлдав - Великий перелом

Молотову не требовались годы постоянного чтения между строк, чтобы понять, что эксперимент провалился.

«Некоторые технические аспекты ситуации по-прежнему создают нам трудности. Помощь извне могла бы быть полезной», — продолжал Курчатов.

Молотов тихо хмыкнул. Когда Курчатов просит совета извне, он не имеет в виду помощь от других советских физиков. Все известные ядерные физики СССР уже работали имеете с ним. Молотов положил голову на плаху, напомнив об этом Сталину: он содрогнулся, вспомнив, на какой риск он пошел ради блага родины. Что требовалось Курчатову, так это иностранный опыт.

«Унизительно», — подумал Молотов. Советский Союз не должен быть таким отсталым. Он никогда не попросит помощи у немцев. Если бы даже они предоставили ее, он не мог бы полагаться на их информацию. Сталину было очень приятно, когда ящеры в Польше отделили СССР от гитлеровских безумцев, и в этом Молотов был полностью согласен со своим вождем. От американцев? Молотов пожевал ус. Что ж, возможно. Они делали собственные бомбы из взрывающегося металла, точно так же, как нацисты. И если бы он мог привлечь их чем-то из трофеев, которые находятся на базе ящеров вблизи Томска…

Он вытащил карандаш и обрывок бумаги и принялся писать письмо.

— Господь Иисус, ты такое видел? — воскликнул Остолоп Дэниелс; он вел свое подразделение через руины того, что было когда-то северной окраиной Чикаго. — И это все — от одной только бомбы!

— Верится с трудом, лейтенант, — сказал сержант Герман Малдун.

Ребята из подразделения не произнесли ни звука. Они только, разинув рты, широко открытыми глазами смотрели на доставшуюся им полосу развалин в несколько миль длиной.

— Я хожу по зеленой земле Бога уже шестьдесят лет, — заговорил Остолоп; его протяжный миссисипский говор медленно и тягуче, как патока, стекал в эту жалкую северную зиму. — Я много чего повидал. Я воевал в двух войнах и объехал все Соединенные Штаты. Но я никогда не видел ничего подобного.

— Вы совершенно правы, — сказал Малдун.

Он был примерно того же возраста, что и Дэниелс, и тоже побывал повсюду. Их подчиненные не имели особого житейского опыта и уж точно не видели ничего подобного. До прихода ящеров никто ничего подобного не видел.

До появления ящеров Дэниелс был менеджером команды «Декатур Коммодорз». Один из игроков любил читать научно-фантастические рассказы о ракетных кораблях и существах с других планет. Интересно, жив ли еще Сэм Игер? Остолопу вдруг представилась картинка из такого рассказа: северная окраина Чикаго напоминала сейчас лунные горы.

Когда он громко сказал об этом, Герман Малдун кивнул. Он был высоким и широкоплечим, с вытянутой грубой ирландской физиономией и с седеющей щетиной на подбородке.

— Так говорили о Франции, еще в девятнадцатом и восемнадцатом годах, и, я думаю, это довольно достоверно. Подходит?

— Да, — сказал Дэниелс. Он тоже был во Франции. — Во Франции было больше воронок от снарядов, так что некуда было приткнуться, черт бы побрал. Между нами, лягушатниками, англичашками и ботами по десять раз на дню взрывались все артиллерийские снаряды мира. А здесь был всего один.

Легко было определить, куда попала бомба: все разрушенные строения отклонились в сторону от нее. Если пронести линию, руководствуясь повалившимися стенами домов и вырванными с корнем деревьями, затем пройти на восток примерно милю и проделать то же самое еще раз, место, где проведенные линии встретятся, и будет эпицентром.

Хотя были и другие способы определить, куда она упала. Распознаваемые обломки встречались на земле все реже. Все больше и больше попадалось комьев слегка поблескивающей грязи, которая спеклась от жара бомбы в подобие стекла.

Эти комья и скользкими были, как стекло, в особенности под снегом. Один из людей Остолопа поскользнулся и грохнулся на задницу.

— Ой-й! — воскликнул он. — Вот дерьмо!

Когда товарищи засмеялись над ним, он попытался встать и тут же снова упал.

— Если хотите играть в эти детские игры, Куровски, то наденьте клоунский костюм вместо формы, — сказал Остолоп.

— Извините, лейтенант, — сказал Куровски; голос его звучал обиженно, и дело было явно не в ушибе. — Уверяю нас, это не нарочно.

— Да, знаю, но вы решили повторить.

Остолоп внезапно потерял интерес к Куровски. Он узнал огромную кучу кирпичей и железа с левой стороны. Она стала неплохой преградой для взрывной волны и защитила собой некоторые жилые дома, так что они остались почти неповрежденными. Но не зрелище уцелевших посреди руин зданий заставило волосы на его затылке подняться дыбом.

— Неужели это Ригли-Филд? — прошептал он. — Что тут было — и на что оно теперь похоже!

Он никогда не играл на Ригли-Филд — его команде «Кубз» нечего было делать на площадках прежнего Вест-Сайда в те времена, когда он поступил кетчером в команду «Кардиналов», еще перед Первой мировой войной. Но руины спортивного парка — словно внезапный удар в зубы — сделали очевидной реальность обрушившейся на него войны. Иногда такое происходит со свидетелями грандиозных событий, иногда — из-за какой-нибудь ерунды: он вспомнил пехотинца, который сломался и зарыдал, как дитя, при виде куклы с оторванной головой, принадлежавшей неизвестному французскому ребенку.

Глаза Малдуна скользнули по развалинам Ригли.

— Должно пройти немало времени, прежде чем «Кубз» завоюет очередное знамя, — произнес он в качестве эпитафии и парку, и городу.

К югу от Ригли-Филд Дэниелсу встретился крупный мужчина с сержантскими нашивками. Он небрежно отсалютовал, лицо почему-то выглядело смущенным.

— Идемте, лейтенант, — сказал он. — Я провожу ваше подразделение на передовую.

— Хорошо, вперед, — ответил Остолоп.

Большинство его подчиненных были желторотыми сосунками. Многие из-за этого гибли. Но подчас не помогал никакой опыт. У Остолопа и самого был внушительный шрам — к счастью, сквозная рана не задела кости. А пролети пуля ящеров на два или три фута выше — могла попасть и в ухо.

Сержант повел их от эпицентра взрыва через северную окраину к реке Чикаго. Большие здания стояли пустые и разбитые, такие же безразличные к происходящему, как некогда — куча костей динозавров. При условии, конечно, что в них не прятались снайперы ящеров.

— Нам бы надо отогнать их подальше, — сказал сержант, с отвращением сплюнув. — А какого черта собираетесь делать вы?

— Ящеров и в самом деле трудно отогнать, — мрачно согласился Дэниелс.

Он осмотрелся. Большая бомба не затронула эту часть Чикаго, но здесь оставили свои следы несчетное количество мелких бомб и артиллерийских снарядов, а также огонь и пули. Руины служили идеальной защитой для любого, кто выбрал бы их в качестве укрепления или засады.