Ринат Таштабанов - Обратный отсчет

«Ты ведешь нас куда-то? – скалится боец. – Или сам куда-то спешишь?»

– Ты чего? – спрашивает Виктор, подойдя к Хлыщу.

Тот задумывается и говорит:

– Смотри… догнать его мы не можем, но и отпускать нельзя. Надо выяснить, что эта за тварь такая. Поэтому надо его просчитать, – видя, что парень его внимательно слушает, Хлыщ одобрительно кивает. – Не думаю, что он просто так сюда заявился, значит, цель есть. Мы на «Краснухе», он двинул на проспект Ленина, а оттуда, через центр города, дорога как раз выведет его на улицу Кирова, и…

– Убежище! Он идет в Убежище! – выпаливает парень.

– Шаришь! – Хлыщ поднимается. – Поэтому слушай мою команду: быстро возвращаемся! У нас там «фишка» на подходах есть. Если он, как мы думаем, пойдет туда, то на дозорных напорется. Если ребята его не грохнут, то точно задержат.

Витька кивает. Нацепив снегоступы, парень и Хлыщ, перейдя на бег, скрываются в темноте…

– Опа! Вот это номер! – огорчается Хлыщ. Поднявшись на последний этаж высотки, где находилась «фишка», они с Виктором обнаружили двух бойцов с перерезанными горлами.

– Как это он их? – спрашивает парень, глядя на дозорных. – Они даже пикнуть не успели, а кровь совсем свежая… Он нас намного обогнал. Ждал, перед тем как убить? И почему нас тогда не прирезал?

– Не знаю, Витек, – качает головой Хлыщ. – Дверь видел? – мужик смотрит на парня.

– Видел. Он ее с одного удара выбил.

– Выбил, это ладно, – отмахивается Хлыщ, – с его-то габаритами! Ты мне одно скажи… как он про «фишку» узнал, а?

Витька пожимает плечами.

– Не знаю, унюхал, наверное. Нам надо уходить!

– Обожди! – мужик, взмахнув рукой, внимательно смотрит по сторонам. – Унюхал, говоришь? А ты знаешь, это мысль. Смотри, – Хлыщ присаживается рядом с трупами. – Они лежат рядом. Оружие тоже. Выстрелить не успели. Судя по их положению, оба куда-то смотрели. Дернулись только когда дверь вышибли. Представляешь, с какой скоростью он двигался, если Хват и Дым так дешево сдохли? – боец подходит к окну. – На что же вы так внимательно смотрели, раз прозевали атаку, а? – задумчиво говорит Хлыщ.

Он нагибается, подбирает валяющийся на полу бинокль ночного видения. Долго изучает больничный комплекс, который хорошо виден с этой точки.

– Твою-то… – потрясенно выдыхает Хлыщ, видя, как гигант, за которым они гнались, идет по больничному двору к распятому на кресте человеку, подле которого лежит женский труп, прикрывающий рукой округлый живот.

«Беременная?.. Кто это может быть?.. Машка?! – мысли одна за другой выстреливают в голове Хлыща. Безмолвный вопль рвется из глотки. Тертому мужику хочется рыдать, едва он понимает, кто висит на кресте. – Тень! Значит, он вернулся, и эти ублюдки распяли его!»

– Чего там? – спрашивает, подходя к разведчику, Виктор.

– Ничего… – Хлыщ сглатывает горькую слюну.

«Живой он, что ли? – с надеждой думает разведчик, наблюдая, как незнакомец осторожно снимает с креста распятого Сергея, а затем кладет его на расстеленную на снегу накидку. – И точно, живой! – Хлыщ замечает, как гигант чуть приподнимает голову Тени, помогая ему напиться из фляжки.

– Дай посмотрю! – умоляет Виктор, топчась рядом.

– Отстань! Не до тебя! – сердце глухо стучит в груди Хлыща, пока он лихорадочно соображает, что предпринять дальше.

– Тебе что, жалко?

– Да на, пялься! – рявкает Хлыщ, суя парню бинокль.

Виктор удивленно смотрит на Хлыща, приникает к окулярам.

– Чтоб меня! – шепчет парень, отказываясь верить в реальность происходящего. Чувствуя, как холодный пот бежит по спине, он смотрит Хлыщу в глаза и выдыхает: – Эта тварь там! Снял кого-то с креста. Что там случилось?!

– Распяли наши кого-то, – глухо отзывается Хлыщ. – А этот, получается, пришел за ним.

– Бред какой-то! – кипятится парень. – Откуда он мог знать! И вообще, как такое возможно? Распять человека, за что?! Нас всего несколько дней не было, что там могло произойти?!

– Не знаю, – сухо отвечает Хлыщ.

Виктор снова смотрит в ПНВ:

– Он забрал его! Еще тело женщины! Уходит! Надо наших предупредить! Они же думают, что ребята, – парень кивает в сторону убитых, – предупредят, если что!

Виктор направляется к выходу, но останавливается, когда Хлыщ быстро говорит:

– Стой! Куда? Это уже не наше дело! Пусть уходит!

– Да пошел ты! – кричит парень. – Делай, что хочешь, а я в Убежище, к Бате!

Щелчок предохранителя. Виктор вздрагивает. Хлыщ, приставив приклад карабина к плечу, шипит:

– Ты никуда не пойдешь! Не вынуждай меня!

– Ты чего… это же я… – делая шаг назад, говорит парень, одновременно поднимая ствол «укорота».

Ненависть захлестывает Хлыща. Подчиняясь неведомой силе и голосу, который нашептывает ему на ухо: «Убей его! Спаси Тень!», он давит на спуск, на мгновение опередив Виктора. Пуля пробивает линзу противогаза, на дверь брызжет кровь. Парень падает как подкошенный. Судорожно дернув ногами, затихает.

Хлыщ оседает на пол. Смотрит на тело Витьки, думая о том, что парень был прав, и он действительно встретил своего демона. За окном свистит ветер. Начинается буря. Снежинки залетают в распахнутое окно. Хлыщ встает, подходит к оконному проему. Выглянув наружу, он смотрит на дорогу, по которой где-то там, впереди, идет незнакомец, таща на волокушах Тень…

Я вспоминаю давно забытые строчки стихов. Что же, момент как раз подходящий. Меня словно несет речной поток.

Вверх… Вниз…

Вверх… Вниз…

Слышу хруст снега. Открываю глаза. Вижу солнечный свет. Озираюсь. Я прикрыт накидкой. Поворачиваю голову. Замечаю Яра. Он тащит меня на волокушах по замерзшему руслу реки.

– Долго я спал? – спрашиваю я у моего спасителя.

Он, не поворачивая головы, шагая размеренно и неторопливо, как хорошо смазанный механизм, бросает:

– Да.

Мысль о том, что я оставил Машеньку там, во дворе больницы, выжигает мой разум. Я плачу.

– О ней не печалься, – неожиданно произносит Яр. – Я позаботился о ней. Схоронил, как вышли из города. Потом расскажу где.

– Спасибо, – шепчу я. – Что у тебя там? – спрашиваю я, замечая, что гигант держит левую руку внутри котомки, из которой, как мне кажется, доносится тихое чавканье.

– Там – брат мой, – отвечает Яр. – Я кормлю его, а он дает мне силу. Он тоже спас тебя.

Я вспоминаю события, которые показались мне кошмарным сном, когда мне в горло Яр вливал горячую жидкость, отдающую медью. После чего я, забыв о боли, вырубился и уснул.