Вольф Белов - Волчицы

— А что же?

Полковник ответил не сразу. Он встал, подошел к окну и задумчиво устремил взгляд в черноту ночи.

— О чем вы думаете? — спросил Куприянов.

— О них, — коротко ответил Тихий.

Куприянов без лишних объяснений понял, кого имеет в виду полковник. Повернувшись к гостю, Тихий произнес:

— Все это начато мною тогда, в Огнево, много лет назад. Как я ни пытался отстраниться от всего, что было, прошлое упорно настигает меня. Стало быть, мне и надлежит поставить точку в этой истории.

— Я не совсем вас понимаю, — растерялся профессор.

— Я преследовал этих существ много лет, прежде чем понял их сущность, их жизнь. Мы с вами приоткрыли завесу над удивительной тайной природы. Понимаете? Мы не единственные представители разумной формы жизни на этой планете. Есть еще и они.

— Вы думаете?..

Тихий не дал договорить профессору.

— Да, теперь я в этом убежден, — кивнул он. — Это не мутанты, не ошибка природы, не ее каприз, а совершенно иная форма разумной жизни, которая развивалась параллельно с человеческой цивилизацией. Возможно даже, что они гораздо древнее нас.

— Это очень смелое утверждение, — пробормотал Куприянов. — Откуда такая уверенность?

— Считайте это интуицией, инстинктом, — ответил Тихий. — Доказать я ничего не могу, да и не собираюсь, просто чувствую. Но суть не в этом. Вы слышали волков там в лесу, у стен института?

— Да. Они воют постоянно. Я слышал от местных жителей, что на окраинах люди боятся выходить ночью из дома. Говорят, что волков стало много, как никогда.

— Я тоже это слышал, — кивнул Тихий. — Но ведь волки не выходят из леса?

— Вроде бы нет, — неуверенно ответил Куприянов. — По крайней мере, я не слышал, чтобы кто-либо с ними сталкивался.

— Это они, — произнес Тихий. — Они сдерживают своих примитивных сородичей, которые пришли с ними. Этот ребенок что-то значит для их рода, что-то очень важное, и они пришли за ним. Нам с вами придется помочь вернуть Вервольфа его народу.

Куприянов опешил.

— Подождите, подождите… — пробормотал он растерянно.

— У нас нет времени ждать, — жестко оборвал его Тихий. — Соберитесь, профессор, вы мне нужны. Куда подевалась ваша решимость? Вы ведь так хотели вернуть свободу Маше. Очень жаль, что мы опоздали, но сейчас наш долг сделать то же самое для ее ребенка.

— Наверное, вы правы, — согласился Куприянов, печально вздохнув. — Маша очень хотела, чтобы ее сын был свободен. Я видел это в ее глазах, когда она умирала. Но… Все это так неожиданно. Я совсем не думал о таком варианте.

— Ну так самое время подумать.

— Постойте, вы же сами сказали, что они уже здесь. Разве они не могут сами…

Тихий покачал головой.

— Я очень многое понял за последнее время. Сколь ни грозно выглядят эти существа, они не склонны к насилию и всячески избегают контактов с людьми. Их агрессию можно только спровоцировать. Они сознают свою силу и не демонстрируют ее, зная, что это приведет к ненависти с нашей стороны и преследованию их. Их маскировка под людей всего лишь защита от нашего страха, а не охотничья уловка. Они не станут штурмовать институт. Это придется сделать нам. И побыстрее. Как я уже сказал, ребенок что-то значит для них, что-то очень важное. Ведь это мальчик, рожденный от двух оборотней и родившийся волком, он не простой представитель их рода. Сами Маша и ее брат были не совсем обычными оборотнями — в отличие от всех прочих, известных нам, приняв смерть, они сохранили свой истинный облик. Думаю, они породили более совершенное существо. Если ребенок умрет, это может спровоцировать столкновение. Вы не хуже меня знаете, как опасны они в ярости. Ведь неизвестно, сколько их вообще в природе и, как ни глупо это звучит, столкновение может привести к самой настоящей войне двух цивилизаций. Тайна их существования откроется всем и для всех они станут смертельными врагами. В конечном счете их всех истребят, но нетрудно представить, что произойдет до этого.

— Вы рисуете жуткую картину, — поежился Куприянов. — У вас хотя бы есть какой-нибудь определенный план?

— Пока только наметки. Идеально было бы заполучить документы, касающиеся проекта, и представить их в высшие инстанции. Проект несомненно прикроют. Но это займет слишком много времени. Пока высокие комиссии подтвердят факты проверкой, пока то да се… И к тому же я совсем не уверен, что ребенок получит свободу. Либо отправится в мединститут для более гуманных исследований, либо Сабуров, заметая следы, попросту убьет его. Оба варианта неприемлемы.

— Так что же вы предлагаете?

— Из вашего рассказа я понял, что тот охранник оказался рядом с Машей совсем не случайно. И план у него был вполне определенный, хоть и не совсем продуманный. Вот и возьмем за основу этот план. А детали проработаем прямо сейчас.

В отсутствие Куприянова в лаборатории института приступили к очередному испытанию препарата. В просторный светлый бокс двое солдат ввезли Бобренко, прикованного наручниками к поручням каталки.

— Эй, фраера, вы чего тут затеяли?! — бесновался беглый зек. — Права не имеете!

— Варежку заткни, — с угрозой посоветовал Ищеев, сопровождавший пациента. — Ты мне еще судом пригрози.

— Ладно, начальник, будет срок, сочтемся, — злобно пообещал Бобренко.

Сабуров взглянул на Якимовских.

— По крайней мере, этот тип не должен вызывать у вас жалость.

Профессор тяжело вздохнул.

— Может быть, он и порядочный негодяй, но это не умаляет наших с вами собственных преступлений.

— Не забивайте себе голову всякой ерундой, — посоветовал Сабуров. — Просто занимайтесь своим делом.

— Этот человек серьезно болен туберкулезом, — предупредил Якимовских. — Его организм может не выдержать.

— Тем хуже для него, — невозмутимо заметил генерал.

Повернувшись к Василевской, что стояла поодаль вместе с Плотниковым, он спросил:

— Вы проверили работы Куприянова?

— Да, — ответила женщина. — Я уже ознакомила с данными профессора. В изысканиях Куприянова практически нет ничего, что могло бы продвинуть проект, он работает совершенно в другом направлении.

Сабуров перевел взгляд на профессора.

— Это так, — подтвердил Якимовских. — Должен признать, коллега в своих изысканиях более близок к цели, чем мы. Самое верное было бы посвятить его в детали проекта и привлечь к работам.

— Исключено, — живо возразил Сабуров. — Более того, нам придется отказаться от его услуг. Самка сдохла, так что в Куприянове больше нет нужды. Он слишком эмоционален и будет только помехой.